К чести шевалье, он не попытался воспротивиться. Он еще раз поцеловал руку баронессы, потом поклонился мне и удалился. Но я не сомневалась, что он нанесет визит ее милости в самое ближайшее время.
– Прошу у вас прощения, мадемуазель Лафлёр, за то, что вы вынуждены были стать свидетельницей этой сцены. Я не предполагала, что всё закончится именно так. Впрочем, должно быть, вы и сами уже всё поняли.
Она и не догадывалась, что я всё поняла еще вчера. Более того – именно мой визит к шевалье Нуаре накануне и побудил того сегодня приехать в «Алую розу». Хотя уговаривать его навесить баронессу мне не пришлось – он с таким жаром ухватился за эту идею, что было понятно, насколько давно он сам к этому стремился.
– Я не уверена, что месье Нуаре сказал мне чистую правду, – смущенно сказала хозяйка и мило покраснела, – но в любом случае наш с ним разговор заставил меня осознать то, что я так долго пыталась игнорировать. Тридцать лет назад я лишилась своей самой большой любви, и хотя впоследствии я была весьма счастлива в браке с бароном Рошеном, я всегда помнила о том, что потеряла. А теперь (вы только вдумайтесь в это, мадемуазель Лафлёр!) я сама едва не лишила своего сына того же самого! Я никогда не забывала, как горько мне было тогда, но пыталась обречь Теодора на такие же мучения. Понимаете ли вы, мадемуазель, о чём я говорю?
– Думаю, что да, сударыня, – мне даже не пришлось уговаривать ее, она сама пришла к тому, к чему я хотела ее подтолкнуть. – Вы говорите о вашем сыне и мадемуазель Нуаре. И я считаю, что будет просто прекрасно, если вы позволите ему сделать собственный выбор, не доверяя это дело магическому шару или каким-то другим конкурсам. Я вполне понимаю ваше расположение к мадемуазель Шарби и ваше желание женить сына на девушке с хорошим приданым…
– О, нет! – воскликнула баронесса. – Если мы говорим о материальной составляющей, то мадемуазель Нуаре может оказаться для Теодора даже более выгодной партией. Шевалье Нуаре действительно сказочно разбогател на колониальных островах, и его особняк в Нанси – один из самых блестящих домов города. Но что же нам делать с этим отбором? Как мы объясним остальным девушкам, что финальный конкурс не состоится? Они будут разочарованы и даже оскорблены.
Я поспешила ее успокоить:
– Если вас смущает только это, ваша милость, то мы проведем магический конкурс, о котором мы договаривались – только результат у него будет совсем не тот, на котором вы настаивали прежде. И как бы там ни было, но на отборе может быть только одна победительница, а все остальные, увы, вынуждены будут признать свое поражение. Конечно, они будут разочарованы, но однажды, быть может, и им посчастливится встретить свою настоящую любовь.
– Ах, а как я смогу посмотреть в глаза мадемуазель Шарби? – вдруг спохватилась хозяйка. – Боюсь, я дала ей основание предполагать, что именно ее я мечтала видеть рядом с Теодором. Она не могла не заметить мое особое к ней отношение и теперь наверняка надеется, что выбор будет сделан в ее пользу.
Я улыбнулась:
– Но выбор будете делать не вы, а магический шар, а от него можно ожидать чего угодно. А с мадемуазель Шарби я поговорю – поверьте, она не затаит на вас никакой обиды.
– О, мадемуазель Лафлёр, – баронесса неожиданно подошла ко мне и обняла меня так крепко, что мне стало трудно дышать, – как я рада, что обратилась именно к вам! Вы просто королева отборов!
Мы обе отправились в свои комнаты, чтобы привести себя в порядок перед финальным конкурсом. В моей меня уже дожидались Джул и Мэтью.
– Лаура, где ты была? Мы же так ни о чём еще и не договорились! Что мы будем делать с магическим шаром? Надеюсь, ты не будешь настаивать, чтобы он указал на мадемуазель Шарби? – Джулия тараторила так быстро, что я не могла вставить ни слова. – Конечно, мы не получим от баронессы дополнительного вознаграждения, но, полагаю, на первоначальные тридцать пять форинтов мы всё-таки имеем право. Ну, а настоящая любовь уж всяко стоит тех двадцати монет, которых мы лишимся.
Я закрыла ей рот рукой и рассмеялась:
– Может быть, я ошибаюсь, но я ничуть не удивлюсь, если Рошены скоро отпразднуют не одну свадьбу, а целых две!
Глава 16
Сама я была не сильна в бытовой магии, и даже обучение в соответствующей академии для девушек ситуацию не исправило. А вот Джул эту самую магию у нас в академии как раз и преподавала, поэтому для нее было парой пустяков подсветить в нужный момент стеклянный шар голубым цветом.
Но обо всём по порядку. Мы все собрались в гостиной, где на столе у окна стоял тот самый шар, который время от времени вспыхивал всеми цветами радуги, что, надо признать, даже меня настроило на какой-то особый магический лад.
Девушки отнеслись к испытанию по-разному. Надина Триаль и Таис Симон, как мне показалось, были абсолютно спокойны – они знали, что не владеют магией, и изначально признали свое поражение. Вероника Шеврез, напротив, была полна решимости победить и уже согревала ладони. Констанс Нуаре была задумчива – возможно, она заметила своего отца в этом доме и теперь пыталась понять, зачем он приезжал. А вот Элеонора Шарби волновалась отнюдь не потому, что боялась, что шар не засветится, когда она дотронется до него. Напротив – она боялась, что он засветится. И когда мы с Джул и Мэтью вошли в зал, она бросила на нас умоляющий взгляд, и Вердон ответил ей чуть заметным кивком.
Баронесса, которая сейчас была не похожа на саму себя прежнюю, произнесла вступительную речь, в которой поблагодарила всех девушек за то, что они оказали честь им с сыном своим участием в этом отборе. И посоветовала не расстраиваться тем, кто не станет победительницей. После этого каждая из девушек тоже сказала в ответ несколько вежливых фраз, и мы перешли к магическому конкурсу.
Сначала шар сжал в руках барон Рошен – он как раз нервничал больше всех присутствующих в этом зале. Потом к шару по очереди стали подходить девушки.
Первой подошла мадемуазель Шеврез – у нее был такой воинственный вид, что остальные участницы не решились этому противиться. И она сжала шар так же сильно, как несколькими минутами ранее это сделал сам барон – я даже испугалась, что стекло не выдержит такого напора. Вероника владела магией, и оставить этот факт без внимания мы не могли, а потому когда она взялась за шар, Джулия наполнила его голубоватой дымкой.
Щеки мадемуазель Шеврез сразу вспыхнули румянцем, и я даже испугалась, не перестаралась ли Джул. Если вдруг по какой-то причине (а бытовая магия – штука непредсказуемая) ей не удастся проделать этот фокус снова, Вероника будет требовать признать себя победительницей с напором носорога.
Когда к шару притронулись Надина и Таис, он не отреагировал никак, и они этому ничуть не удивились. А вот Элеонора коснулась шара всего на мгновение и сразу же отдернула руку – чтобы не дать ему почувствовать свою магию. Внутри шара что-то вспыхнуло, но тут же погасло, и мадемуазель Шарби удовлетворенно улыбнулась.
А вот когда Констанс положила свою руку на уже согретое чужими ладонями стекло, шар засиял таким ярким голубым цветом, что вопрос о победительнице отбора отпал сам собой. И пусть мадемуазель Шеврез только надменно хмыкнула и тут же удалилась из зала, остальные девушки вполне по-дружески поздравили мадемуазель Нуаре. Особенно словоохотливой оказалась Элеонора, и я почти не сомневалась, что когда барон Рошен и Констанс поженятся, она станет для молодой хозяйки доброй соседкой, а то и подругой.
Барон и его избранница не решились поблагодарить нас прямо здесь, но их сияющие лица сказали нам всё лучше всяких слов.
Мы уехали из «Алой розы» на следующий день. Барон отвез нас в столицу в своей карете – сам он направлялся в Бельвиль, чтобы сделать к свадьбе необходимые покупки. В дороге мы с удовольствием делились впечатлениями и прекрасно провели время. Его милость сказал, что пришлет нам приглашения на торжество и будет рекомендовать нас своим знакомым.
Ратушная площадь встретила нас привычным шумом – криками лоточников и продавцов газет, ржаньем лошадей и скрипом каретных колес.
– Как хорошо вернуться домой! – воскликнула Джулия, переступив порог.
– Особенно если у тебя в кармане честно заработанные восемьдесят пять форинтов, – хмыкнул Мэтью. – Нам потребуется добавить всего пятнадцать форинтов, чтобы сделать следующий взнос за наш дом. А возможно, мы сумеем быстро найти и еще какого-то клиента. Смотрите, нас дожидаются какие-то письма!
Он был прав – мы достали из подвешенного на дверях почтового ящика несколько конвертов разных размеров и разной степени белизны. Большинство из них содержали счета от местных лавочников. Но была и парочка предложений. Правда, предложения это были совсем иного рода – один месье предлагал свои услуги в качестве наемного работника, а другой готов был порекомендовать нас своим друзьям из высшего общества – разумеется, не бесплатно.
Еще одно письмо было адресовано не мне и не агентству, а месье Вердону, и Мэтью открыл его с некоторым удивлением. Он начал читать его про себя, но в нашем присутствии, и едва взгляд его пробежал по строчкам, как лицо его переменилось, и мне показалось, что он пошатнулся.
– Мэт, что случилось? – Джулия тоже заметила это.
Вердон постарался улыбнуться, но вышло это у него довольно паршиво. Он сунул письмо в карман и заявил, что ему необходимо отдохнуть с дороги. Но было нетрудно догадаться, что он пошел в свою комнату, чтобы прочитать письмо в одиночестве.
Глава 17
Ужинали мы с Джул вдвоем – Мэтью так и не спустился, даже несмотря на то, что запах жареного сыра, который он так любил, распространился по всему дому.
– Интересно, кто мог ему написать? – волновалась Джулия. – Он никогда ничего не говорил о своих родных. Я думала, у него вовсе никого нет. Надеюсь, он нам всё расскажет.
Но по ее тону я поняла, что она, как и я, на самом деле на это вовсе не надеялась. Несмотря на то, что Мэтью своей милой болтовней мог очаровать любую барышню, чем иногда и пользовался немилосердно, на серьезные темы он откровенничал крайне редко. И на самом деле мы не знали о нём почти ничего.