— Я никогда не отправлю тебя обратно, Хольга, — сказал я ведьме, нарушив тишину после нескольких минут тихого спуска по реке. — Даю тебе слово.
Мы приплыли к причалу перед большой лестницей, высеченной в камне. Когда лодка остановилась, в позолоченных жаровнях по бокам лестницы запылали огни.
— Не могу обещать, что смогу защитить ваши души, если вы покинете эту лодку.
Я вышел на причал, и к моменту, когда обернулся, чтобы строго посмотреть на Сесила и Хольгу, уже был в своем истинном обличье. За моей спиной висел плащ, а на плечах — посеребренные наплечники, которые я сделал из ребер, и корона из костей между рогами.
Я носил корону только по особым случаям, и сегодня, в день смерти Асмодея, был особый случай.
— Никто из вас не имеет права покидать эту лодку. Ясно?
Получив от них обоих кивок, я развернулся, развеяв плащ, и поднялся по ступенькам к дворцу Владыки Разврата, если его можно было так назвать. Это место было ничем иным, как приукрашенной ямой в и без того убогом царстве.
Я поднялся по крутой каменной лестнице к главному входу, используя весло в качестве трости, а фонарь освещал мне путь. Его голубое пламя было небольшим, но свет хорошо освещал огромную пещеру и все украшавшие ее трупы.
Единственное сходство между мной и Асмодеем заключалось в любви к украшению наших жилищ останками наших подданных. Я, конечно, предпочитал кости, а он — плоть, гниющую плоть. Это место воняло, как массовое захоронение. Идеальный рай для мух и червей, и полный ад для всего остального.
Асмодей сидел, сгорбившись на своем троне из искалеченных женщин, все три его головы были склонены, как будто он молился какому-то злобному богу. Он даже не потрудился поднять глаза, когда я подошел к нему.
— Ее здесь больше нет, — прорычал он, и его голос отразился от каменных стен, подчеркивая его образ чудовищного владыки демонов. — Ты опоздал, Владыка Костей.
Моя грудь сжалась, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы сдержать гнев и дождаться ответов. Я был способен выбить их из него силой, но быстрее добрался бы до Рэйвен, чем Асмодей пошел мне на встречу.
— К сожалению, для тебя. Если бы она была здесь, я бы, возможно, пощадил твою жизнь.
— Лжец, — фыркнула бычья голова, первая из трех, которая посмотрела на меня.
Голова с льняными волосами была следующей, кто встретил мой горячий взгляд.
— Тебе нужно надеть намордник на свою бешеную суку.
Я всегда больше всего ненавидел голос головы, похожей на человеческую. Он был чертовски неприятным, даже более раздражающим, чем лицо, которое хотелось ударить.
— Даже если бы ты ее не похитил, я бы прикончил тебя как собаку за то, что ты так говоришь о моей королеве, — я бросился на него, с устрашающей решимостью в тяжелых шагах и жаждой убийства в пылающих глазах. — Сразу после того, как заставлю тебя съесть свои слова, задушив каждым языком, который отрежу.
Асмодей выпрямился, сел, и убрал тень, покрывавшую нижнюю часть его тела, заставив меня остановиться.
По его козьим ногам стекала кровь, склеивая их жесткую шерсть. Его шесть глаз были полны ненависти, и это заставило меня рассмеяться. Если бы у этой формы была кожа на черепе, я бы даже улыбнулся.
— Кровь и тьма, — хмыкнул я. — Это она сделала?
Мой взгляд упал на зияющую рану между его ногами. Над его слишком большой мошонкой свисала разорванная кожа.
Выражение его лица подтвердило мои подозрения.
— Моя возлюбленная оторвала твой гребаный член.
Моя великолепная, гениальная, безумная любимая лишила демона Разврата того, что люди называют «источником дохода». Мысль о лице, губах и подбородке Рэйвен, мокрых от крови Асмодея, густых каплях красного цвета, стекающих по ее горлу и покрывающих ее идеальные груди, в то время как Владыка Разврата кричал, держа в руках ошметки своего мужского достоинства…
Это заставило мой член затвердеть, и он увеличился настолько, что Асмодей его заметил.
— А они еще говорят, что я чертов садист, — прорычал бык, а козел заревел.
Тогда я понял, что Владыка Разврата сделал что-то действительно ужасное, раз довел Рэйвен до такого состояния. Я зарычал, слюна разбрызгалась, когда навис над троном Асмодея и взревел.
— Где она? Что ты с ней сделал, блядь? Если ты ее тронул хоть пальцем, я…
— Что ты сделаешь? — с вызовом спросил демон. — Ты и так собираешься меня убить. По крайней мере, я сначала немного развлекся.
Вытянув руку, схватил его за горло и засунул весло между его ног. Крик боли разорвал бы мне барабанные перепонки, если бы они были у меня в этой форме.
— Скажи мне, где она, — прошипел я ему в лицо, пока он кричал. Больше никаких угроз. Я позволил его воображению заполнить пробелы, всеми способами, которыми мог заставить его страдать за похищение моего самого драгоценного сокровища.
— Она… она прыгнула в Стикс, прежде чем я смог ее поймать. Вероятно, сейчас она с Вайном или Левиафаном…
Вайн. Это имя привело меня в ярость. Владыка Гордости был полным ублюдком, но обычно держался в стороне. Он не любил признавать существование других владык демонов и был еще более замкнутым, чем я.
Ни одна душа не могла пройти через царство без ведома его владыки. Помог ли он ей? Сомнительно. Если повезет, она будет в безопасности с Левиафаном. Из всех моих братьев он был единственным, кого могу назвать другом. Он будет охранять ее, пока я не приду за ней.
Я продолжал тыкать веслом в пах Асмодея. Его крик достиг совершенно новой октавы, которую, как думал, не сможет достичь такой грозный демон. Я продолжал вбивать его в него, растягивал дыру, сделанную Рэйвен.
— Ох, в чем проблема, Ас? Разве ты не любишь такие извращенные вещи? — проговорил я, мои слова звучали как твердая сталь, обернутая шелком. — Или ты всего лишь трус, который не может выдержать того, что сам делал?
Весло вошло в него настолько глубоко, что будь на его месте другое существо, оно уже погибло бы. Все три его рта были открыты, из них хлестала кровь и слышались сдавленные стоны боли, пока его органы и плоть сжимались вокруг проникшего в него предмета.
Я смеялся, наслаждаясь его страданиями.
— Знаешь, я всегда тебя ненавидел. Я мечтал убить тебя, но до сих пор у меня не было повода.
— Ты… ты владыка демонов, — пробормотал он. Я не вздрогнул, когда он плюнул кровью на кость моего черепа. — Бог костей, смерти. Тебе нечего делать со смертной королевой.
— Ты забываешь, брат… — используя всю свою силу, я вонзил весло в него так глубоко, как только мог. Звук разрывающейся плоти был слышен громче его криков. Фонарь упал на пол, синий огонь зажег мой плащ и поглотил меня. — Как бог смерти, я властен и над жизнью. Над всей жизнью…
Я был неуязвим для собственного пламени, но Асмодей — нет. Он корчился и бился, пока пламя пожирало все его тело, а конец весла с отвратительным звуком вылетел из рта его центральной головы. Это была ужасная смерть, но я мог только смеяться над этой жуткой сценой.
— Включая твою.
Глава 16
Рэйвен
Шуршание за решеткой заставило меня резко открыть глаза. Вероятно, это был Левиафан, вернувшийся, чтобы поглазеть на меня, пока я сплю. Или, возможно, чтобы покормить меня устрицами, но мне нужно было еще несколько часов сна, чтобы морально подготовиться к тому, что он для меня приготовил.
Я быстро закрыла глаза и лежала неподвижно, притворяясь спящей, но тут знакомый голос заставил мое сердце забиться чаще.
— Рэйвен…
Этот голос, этот гулкий баритон, глубокий, как ад, и сладкий, как мышьяк.
Я резко открыла глаза и увидела приближающуюся фигуру в капюшоне с рогами, украшенными серебряными цепями. Он снял капюшон, и тени расступились, открыв знакомое лицо Белиала в маске. Он присел рядом с клеткой, и его черная маска исчезла в синей вспышке магии.
Протянув руку через медные прутья, он нежно погладил меня по щеке.
— Мое сокровище… — его голос смягчился. — Мне так чертовски жаль, что я позволил им забрать тебя.
— Белиал… — я едва могла поверить своим глазам.
Он пришел за мной. Он пришел, чтобы забрать меня обратно в Лимбо.
— Что ты… Как ты… — Мой резкий шепот прервался скрежетом металла, когда он взял прутья клетки в руки и с легкостью согнул их.
— Подожди! — резко прошептала я, опасаясь, что Левиафан услышит шум и прибежит сюда.
Скрип и стон металла, разнесся по пещере, и я повернула голову, ища змееподобного демона. Его не было. Его кровать была пуста, в пещере царила зловещая тишина.
Белиал убил его, пока я спала? Или он ушел, будучи уверенным, что я не смогу выбраться из своей тюрьмы?
— Я всегда смогу найти тебя, мое маленькое сокровище, — ответил мне Белиал, и по тому, как громко он говорил, было ясно, что он не беспокоился о том, что его услышат. Когда он согнул прутья настолько, что я могла пролезть, он протянул мне руку. — Ни в одном из девяти миров ты не сможешь уйти от меня.
Я взяла его руку и вышла из клетки, все время глядя на его красивое, изуродованное лицо. Я замерла с открытым ртом, любуясь им, и облегчение наполнило меня, когда шок от того, что увидела его здесь, прошел.
— Я не понимаю, — пробормотала, поднимая на него глаза. Он был одет в свою любимую белую рубашку с широкими рукавами и черные брюки, которые не оставляли места для воображения, когда дело доходило до выпуклости спереди.
Мне хотелось смеяться, хотелось плакать. После всего, что я пережила, встреча с ним была чистым экстазом.
Его руки обхватили мою талию, и я прижалась к его твердой груди. Сладкий запах спелой клубники наполнил меня, успокаивая нервы и приглушая беспокойные мысли.
— Ты здесь. Ты действительно здесь, — я закрыла глаза и прижалась к нему, его тепло проникало сквозь одежду, согревая мое обнаженное тело. Как бы я ни хотела убраться отсюда и никогда не оглядываться, больше хотела насладиться этим моментом. Вся накопившаяся боль улетучились, оставив после себя лишь облегчение и благодарность.