Я не могла понять, какой грех олицетворял Маммон, но сомневалась, что это была гордыня или гнев. Любой из них, скорее всего, уже взорвался и оторвал Левиафану голову. Что же оставалось? Обжорство? Лень? Жадность?
Что-то зацепило меня за живое.
Я бы поставила на то, что Маммон был Владыкой Жадности.
— Это не подлежит обсуждению, — резко ответил крылатый зверь. — Я предложу тебе сделку. Отдай мне девчонку, и я пощажу твою жизнь.
Левиафан только рассмеялся, что усилило страх, пробегавший по моей спине. Я собиралась увидеть, как Маммон превратит его в змеиный шашлык, но, возможно, у него еще был какой-то трюк в запасе.
Я отошла в дальний конец клетки, пытаясь как можно дальше отдалиться от этих двоих, но расстояния было недостаточно. Моя спина до боли прижималась к металлическим прутьям.
В напряженной тишине никто не двигался и не говорил ни слова, давление было настолько сильным, что Левиафан мог бы разрезать его своими когтями. Маммон схватился за прутья, готовый согнуть их, чтобы освободить меня. Левиафан бросился на крылатого демона, который отреагировал так же быстро и нанес удар по лицу змееподобного демона.
Все произошло так быстро, что я была уверена, что змея упадет на землю. Но он отскочил в сторону, уклонившись от удара, и его тело начало меняться еще до того, как он выпрямился.
Ноги Левиафана исчезли, сменившись длинным змеиным хвостом. Его когти удлинились, а мышцы извивались и скручивались, когда он увеличился в три раза. Он превратился в нагу2 — наполовину человека, наполовину змея. Я выпучила глаза, наблюдая, как он бросился вперед и ударил Маммона прямо в грудь.
Они покатились назад по каменному полу в клубке кулаков, клыков и когтей.
Острые когти Левиафана прорезали невероятно толстую кожу Маммона, причиняя, насколько я могла видеть, минимальный ущерб, а огненный демон сражался с хлещущим хвостом. Одно из его пылающих крыльев коснулось шелковых простыней кровати Левиафана. В мгновение ока всю кровать охватило пламя.
Левиафан зарычал, его кулак ударил Маммона по лицу, а я вскрикнула, когда пламя опасно приблизилось к клетке.
Как будто возмущенный яростью Владыки Зависти, океан снаружи начал бушевать еще сильнее, волны заливали пещеру и мочили пол. Белая пена обрушилась на кровать, через секунду погасив огонь и оставив после себя сожженную, мокрую кучу.
В разгар драки раздался треск магии, и в руке Маммона появился гигантский железный молот. Он с силой им замахнулся. Молот ударил Левиафана по голове, и тот растянулся на каменном полу.
Владыка Зависти дернулся на полу пещеры, но через мгновение замер и больше не шевелился.
Увидев тело змееподобного демона, растянувшееся на земле, я обрела голос и наконец закричала.
Маммон резко повернул глаза в мою сторону.
— Как я уже говорил… — он подошел к клетке, все еще держа в руке гигантский молот. Он был почти такого же роста, как я, с множеством лиц и украшенными демоническими рунами, вырезанными на рукояти. — Ты пойдешь со мной.
Я попыталась отступить, но бежать было некуда.
— Я никуда с тобой не пойду.
Мне нужно было выиграть время. Белиал не мог быть далеко…
Маммон рассмеялся, схватив медные прутья. Под его прикосновением вспыхнул огонь, и металл раскалился, а затем расплавился настолько, что он смог его согнуть.
Прутья заскрипели, и я закричала.
— Оставь меня в покое, черт возьми!
Он проигнорировал меня и гнул их, пока не образовалось дыра, достаточная для того, чтобы я могла пролезть.
— Иди сюда, лакомый кусочек, — сказал он, схватив меня за предплечье и вытащив из моей тюрьмы. Я дернулась, пытаясь вырвать руку из его хватки, но безрезультатно.
С одной стороны, я была благодарна за свободу. Но Белиал был прав, как бы я ни ненавидела ее, но клетка была для меня самым безопасным местом, где я могла ждать его спасения. Он сказал мне оставаться в царстве Левиафана, пока не придет.
Но к тому времени, меня здесь уже не будет, я опущусь еще глубже в преисподнюю.
— Отпусти меня! — закричала я, пытаясь вырваться из его железной хватки. Я царапалась, пинала, кусала его руку, пока он не схватил меня за талию и не поднял под подмышку. Наверное, он бы перекинул меня через плечо, если бы не крылья. Они бы сожгли меня заживо.
— Ты такая легкая, кусочек, — сказал он, неся меня так легко, как будто я была пакетом с продуктами. Я отчаянно махала ногами, пытаясь за что-нибудь ухватиться, но это было бесполезно. — Нам придется тебя хорошенько откормить.
У меня закружилась голова. Не хотелось знать, зачем ему нужно, чтобы я набрала вес, и почему он продолжает называть меня «кусочком». Что бы он ни замышлял, мне это не сулило ничего хорошего. Вообще ничего хорошего.
Я снова закричала, встретив взгляд беспомощного водяного демона, когда мы проходили мимо.
— Помоги мне! Прошу! — умоляла я, но он просто смотрел нам вслед с сожалением в глазах.
Я не могла его винить. Что он мог сделать против гребаного повелителя Ада?
— Поставь меня на землю. Я могу ходить, — возразила я, продолжая сопротивляться, пока мы заходили все глубже в пещеру. Я не знала, куда он меня несет, но, может, смогу сбежать, если он просто поставит меня на землю.
Маммон рассмеялся, как будто я рассказала анекдот.
— Ты забыла? Я видел, какая ты бегунья. Я буду держать тебя, пока мы не дойдем до корабля.
Корабля? Я засомневалась, гадая, какого черта здесь должен быть корабль. Потом я вспомнила о демонах-перевозчиках. Я еще не видела ни одного из них, но Белиал сказал мне, что они существуют. Неужели были другие владыки с суднами, которые могли плавать по кровавым водам?
Корабль Маммона был не более чем приукрашенной парусной лодкой и едва ли могла считаться кораблем, но я не собиралась говорить Владыке Жадности, что думаю о его маленькой лодке.
Она была сделана из металла, с черными парусами и железными элементами. Он бросил меня на палубу, как только мы оказались на ней, и я завизжала, когда какое-то существо бросилось на меня. Маленькое, уродливое, с глазками-бусинками, похожее на гоблина существо быстро обмотало цепью мое обнаженное тело и приковало его к столбу.
Затем оно, ковыляя, ушло к штурвалу, отдавая приказы остальным членам экипажа, которые появились в поле зрения. Я попыталась пошевелиться, но цепь, сдерживающая меня, была слишком тяжелой.
— Ты будешь рада, что ты голая, — сказал Маммон, хватая штурвал и направляя лодку по Стиксу. — Там, куда мы направляемся, жарко.
— В твое царство? — спросила я, надеясь, что он раскроет подробности.
Он лишь посмотрел на меня с презрением, а его красные глаза блеснули.
— В Кузницу.
Глава 22
Белиал
Владыка Гордости закричал от ужасной боли, когда отрывал ему голову, но я слышал лишь крики Рэйвен, которая кончала на моем члене.
Смерть Вайна наступила быстро, и я не испытал от этого никакой радости, в отличие от того, когда убил Асмодея.
Он умолял меня пощадить его, но я отклонил его просьбу. Он ничего не сделал, чтобы помочь Рэйвен, когда она пересекала его царство, почти утонув в Стиксе. Он знал, что ее душа принадлежит мне, но остался равнодушным.
Я не обращал внимания на его последние крики, вспоминая время, проведенное во сне Рэйвен.
Она так хорошо меня приняла.
Я манипулировал сном, чтобы иметь возможность войти в нее. Когда мы по-настоящему займемся сексом, ее маленькой киске будет сложнее принять меня в этой форме, но ее реакция вселила в меня надежду.
Моя маленькая человеческая девочка любила боль. Мне нужно было только подразнить ее и возбудить, чтобы она могла принять меня, и я бы наслаждался каждым мгновением.
С головой Вайна, прикрепленной к моему веслу, я прошел через его дворец обратно к Стиксу, проплывая через его тронный зал.
Сесил и Хольга сидели, прижавшись друг к другу на скамейке гондолы, и смотрели, как я приближаюсь. Они ничего не сказали, когда я залез в лодку.
— Владыка Гордости… — пробормотал мой библиотекарь, широко раскрыв зубастые глазницы и уставившись на новое пополнение моей коллекции.
Я думал, что почувствую укол совести за смерть Вайна. Но теперь, когда все было сделано, я ничего не чувствовал. Вот что сделала со мной Рэйвен.
Единственная жизнь, которая меня волновала — была ее.
Поэтому, когда я причалил к берегу у дворца Левиафана, я сохранил свое безразличие к его возможной смерти.
Если я узнаю, что он причастен к похищению, ему придется за это ответить.
Я потребовал у слуги-души, который съежился, когда я навис над ним, указать мне дорогу к покоям Левиафана. Дрожащей рукой он указал мне нужное направление, и я прошел мимо него, мчась по каменному коридору.
Мне всегда казалось странным, что я был владыкой смерти и костей, но, похоже, был единственным, кто не мог выносить жизнь под землей. Я спустился по нескольким каменным лестницам, пока узкий коридор не вышел к океану — комната Левиафана была единственной частью его дома, расположенной над уровнем моря.
Черное море, отражающее зловещее зеленое сияние луны Энви, было странно красивым, но у меня не было времени любоваться видом. Я выполнял миссию, и моей единственной целью было спасти Рэйвен и вернуть ее в Лимбо, но войдя в комнату, меня охватило неприятное чувство беспокойства.
Комната была разрушена, вещи разбросаны, кровать наполовину сожжена.
Я сжал челюсти, и мои горящие, полные огня глаза встретились с глазами Левиафана. Змея лежала на обожженном матрасе, свернувшись в виде наги, обернув хвост вокруг своего человекоподобного туловища.
Нигде не было видно Рэйвен, только остатки ее запаха.
Медная клетка, в которой он держал ее, валялась на боку. Ее прутья были расплавлены и погнуты, что говорило о том, что здесь побывал огненный демон.
Я сжал кулаки, и огонь в моих глазницах вспыхнул еще ярче. Маммон.
Я подошел к кровати, осматривая разгромленную комнату. На полу была кровь, но, судя по запаху, она не принадлежала Рэйвен. Еще один взгляд на змееподобного демона подсказал мне, кому принадлежала кровь. Маммон жестоко избил Левиафана. Он был весь в синяках и ожогах, с серьезной раной на голове, которая свидетельствовала о том, что его ударил знаменитый боевой молот Владыки Жадности.