На мои протесты он ответил мягким смешком, втиснув в меня еще один сантиметр.
— Разве я не говорил тебе, что трахну все твои дырочки? Тебе повезло, что я сначала беру твою задницу во сне. Считай это тренировкой.
— Черт, как больно! — выпалила я, но не смогла заставить себя использовать свое безопасное слово. Боль только усиливала удовольствие, наполнявшее мое тело, сжимая меня так же крепко, как Белиал сжимал мою шею.
— Перестань сопротивляться и впусти меня, черт возьми, ты такая узкая.
Его стальной баритон был окутан огнем, шелком и мужским желанием. Он пронзил меня электрическим разрядом, восхитительным коктейлем боли и удовольствия, согревающим все мое тело.
Владыка Смерти был удивительно нежен со мной, проникая в меня с мучительной медлительностью: медленно и осторожно, ожидая, пока мое тело приспособится, прежде чем погрузиться еще глубже. К тому же он снял свои украшения, вероятно, чтобы минимизировать мой дискомфорт.
Когда мое тело расслабилось, я начала поддаваться удовольствию, которое он мне дарил.
— Я люблю тебя, Белиал, — эти слова вырвались из моих уст. Я не хотела их говорить, но они вырвались.
Он замер и большим пальцем начал нежно поглаживать мою сонную артерию, не ослабляя хватки.
— Я тоже тебя люблю, маленькая смертная, — он наклонился, его большие руки обхватили край гондолы, а крепкие мышцы накрыли меня, его грудь прижалась к моей спине. — Это значит, что ты меня простила? — его слова были такими же нежными, как сладкий поцелуй, который он оставил на коже под моим ухом, от чего я начала таять под ним.
Я открыла рот, но, не найдя слов, снова его закрыла. Я не могла сказать ему, что простила. Я скучала по нему. Я любила его. Но в моем сердце все еще была боль, которая мешала мне сказать ему то, что он хотел услышать.
— Я сказала, что люблю тебя, — прошипела я, и яд пронизывал каждое слово. — Чего еще ты от меня хочешь?
— Всего, черт возьми, Рэйвен.
Прежде чем я успела ответить, он отстранился — ровно настолько, чтобы головка остался внутри меня, а затем с такой силой вошел в меня, что я едва не упала в воду.
Его рука на моей шее удержала меня, но прежде чем я успела почувствовать облегчение, он толкнул мою голову в реку Стикс, заставив меня погрузиться под бурное течение, пока трахал меня в задницу, заставляя меня кричать в густую речную воду. Пузырьки вырывались из моего рта, драгоценный воздух улетучивался из-за моей паники.
Пальцы в моих волосах вытащили мою голову из воды, и я сделала огромный глоток воздуха, чтобы наполнить мои горящие легкие.
— Ты будешь хорошей маленькой девочкой и кончишь для паромщика, пока он трахает тебя в задницу. Если ты не кончишь, то утонешь. И не думай, что я перестану трахать тебя, когда ты кончишь. Как тебе такое?
— Белиал…
Не успела я произнести его имя, как моя голова снова оказалась в реке.
Вода хлынула в мой нос и наполнила рот. Она была горькой, со вкусом, который я не могла описать, как смерть и что-то еще, совершенно незнакомое. Кусочки тел проносились мимо, щекоча мои щеки. Что-то пыталось ухватиться за несколько прядей моих длинных волос, упавших в воду, возможно, проплывавшая душа, отчаянно пытавшаяся уцепиться за что-нибудь, чтобы не погрузиться еще глубже в девять кругов Ада.
Свободная рука Белиала начала массировать мой клитор, вызывая новый оргазм, который обещал быть очень сильным.
— Кончи для своего Владыки, как хорошая девочка, Рэйвен, — голос Белиала был приглушен, но его слова были удивительно четкими, учитывая, что моя голова была погружена в воду. — Кончи, и я позволю тебе дышать.
Это был сон. Мне не нужно было дышать, но, черт возьми, я чувствовала, что вот-вот захлебнусь. Осознание того, что я в полной безопасности, только усилило удовольствие, нарастающее между моих ног.
Несмотря на всю его жестокость, я отчаянно жаждала каждой секунды его сладких мучений.
Его пальцы знали каждую точку удовольствия на моем теле, и горячая боль от его толчков превратилась в тепло, поглотившее меня всю.
В сочетании с жжением в легких и его приглушенным голосом, требующим, чтобы я кончила, как я могла не подчиниться?
Волна интенсивного блаженства пронзила меня, заставляя сильно дернуться, мои руки были настолько потными, что соскользнули с края лодки.
Пальцы Белиала крепче вцепились в мои волосы и вытащили меня из воды в брызгах красного цвета, мокрые пряди разлетелись по воздуху.
Я задыхалась и кашляла, наполняя легкие драгоценным кислородом.
Белиал смеялся над моими попытками восстановить дыхание, продолжая трахать меня быстрыми, сильными толчками.
— Посмотри на себя, ты такая сексуальная, когда течешь для меня, — сказал он с улыбкой, подчеркнув свои слова быстрым шлепком по моей попе.
— Иди на хуй! — прорычала я, стиснув зубы, хотя мы оба прекрасно знали, насколько мне нравился этот извращенный момент.
— О, милая маленькая человеческая девочка. Не притворяйся, что тебе не нравится эта игра. Ну, ты будешь моей хорошей маленькой смертной и снова кончишь для своего Владыки?
Я широко раскрыла глаза.
— Снова?
— Снова, — он держал меня за волосы, и я не могла повернуться, чтобы посмотреть на него, но и не могла не услышать насмешку в его голосе. — И на этот раз дай мне немного попотеть. Я хочу вырвать из тебя следующий оргазм.
Глава 30
Белиал
Кровоточащий, плачущий ад. Крики Рэйвен были самыми сексуальными звуками, которые я когда-либо слышал, особенно под водой. Звук ее учащенного дыхания, ее хрипов, то, как она сопротивлялась мне, прижимая бедра к моему тазу, умоляя о продолжении… все это проникало прямо в мои яйца.
Заклинание, которое я наложил на сливу, было мощным, древним арканом. Каждое прикосновение, каждый укус в вызванном магией сне казался реальным.
Я мог доставить ей удовольствие, даже когда мы были за много миль друг от друга. Даже в разных мирах, если Бельфегор сумел украсть ее у Маммона и утащить глубже в ад.
Нет. Я не мог сейчас об этом думать.
Стиснув зубы, я отодвинул бурю мрачных мыслей и все свои страхи о том, что может случиться с Рэйвен, если я не доберусь до нее вовремя, в самые дальние уголки своего сознания. Сейчас я был бессилен что-либо сделать, кроме как ждать, пока Сесил и его душа найдут слабое место в конструкции ворот.
Так что лучший способ скоротать время — поиграть с мечтами моей любимой смертной. Хотя она и старалась выглядеть храброй, с того самого момента, как я притащил ее в свое царство несколько дней назад, я знал, что она была напугана.
Ей нужно было отвлечься, а мне нужно было погрузиться в нее как можно глубже. Я наслаждался каждым сладким криком, вырывавшимся из ее совершенных губ, каждым сокращением и трепетом ее внутренних мышц, сжимавших мой член, каждым задыхающимся вздохом.
Я бросил все свои силы на то, чтобы мучить ее таким образом, что ее киска стала мокрой, густые капли возбуждения стекали по ее ногам и заставляли ее кожу блестеть в тусклом красном свете, освещавшем Стикс.
Я сжал ее черные волосы, обернув длинные пряди вокруг своего запястья, как поводок, а затем снова погрузил кончики пальцев в ее кожу головы, мои ногти царапали ее так сильно, что под корнями волос оставались красные полосы.
Отклонив ее голову назад, я поднял ее на колени, чтобы ее спина прижалась к моей груди, и прижал ее мягкую щеку к моим губам.
— Блядь, ничто не возбуждает мой член так, как вид твоей красивой кожи, покрасневшей и кровоточащей для меня.
— К-конечно, тебя это возбуждает, развратный ублюдок, — фыркнула она. Ее глаза опустились на бурлящую воду внизу, а капли алого цвета, как роса, прилипли к ее темным ресницам. — Это цвет смерти.
Я улыбнулся, прижавшись губами к ее щеке, и когда я рассмеялся, мое дыхание коснулось ее лица, и она еще сильнее покраснела.
— О, но в этом ты ошибаешься. Красный — это цвет жизни… — удерживая одну руку в ее волосах, другой, я провел острым когтем по ее подбородку.
Она задрожала, и волоски на ее затылке встали дыбом, когда я сделал небольшой порез на ее коже. Ее взгляд метнулся ко мне, она посмотрела на меня исподлобья, насколько это было возможно в том положении, в котором я ее удерживал, и слизнул каплю крови, стекавшую со свежей раны.
— Только из живых течет кровь, — промурлыкал я, и этот звук перешел в рычание, когда вкус ее крови расцвел на моем языке. — Как ты думаешь, почему я так не любил видеть тебя в черном, когда ты впервые прибыла в Лимбо? Это цвет смерти, а ты, моя капризная смертная, очень даже живая.
— Забавно, — уголок ее рта поднялся в неаккуратной, кривой улыбке, пряди мокрых волос прилипли к ее окровавленному лицу. — Я думаю, что смерть мне идет.
Чтобы подчеркнуть свои слова, она качнула бедрами, от чего мой член запульсировал в ее узкой попке.
— Еще как идет.
Я толкнул ее голову обратно в воду и ухмыльнулся, глядя на пузырьки, поднимающиеся на поверхность, пока она пыталась дышать. Мы уже играли в эту игру однажды в ванне дома, и я получил за это ножом, но она не могла меня обмануть.
Ей чертовски нравилось, когда я удовлетворял ее темные, извращенные желания. В ней все еще оставалась часть человеческой чувствительности, которая испытывала намек на стыд за то, что она получала удовольствие от таких вещей. Я еще поработаю над этой частью.
Я плюнул ей на спину — обычно у меня не было столько слюны, даже в моей форме Владыки Костей — но поскольку это был сон, я мог изменять детали. Я мог делать все, что угодно, быть кем угодно в этой измененной реальности, хотя все, чего я хотел — это трахнуть мою маленькую смертную до потери сознания.
Большие капли слюны стекали между ее ягодицами и стекали вокруг того места, в которое я входил. После нескольких толчков я покрыл свой член импровизированной смазкой.
Это был сон, поэтому нам не обязательно нужна была дополнительная смазка, но мне нравилось, как ее кожа блестела под пленкой моей слюны, и непристойные звуки, которые наполняли воздух, когда я трахал ее.