Удовольствие нарастало. Мои яйца подтянулись. Мой темп становился все быстрее, пока я с диким отчаянием гнался за своим оргазмом.
Я шлепнул ее по заднице. Один раз. Три. Пять. Я продолжал шлепать ее, наслаждаясь небольшим приливом адреналина каждый раз, когда моя рука ударяла по ее круглым ягодицам. С каждым ударом она сжималась вокруг меня.
Когда ее задница стала полностью розовой и покрылась несколькими следами в форме моей руки, я снова обратил свое внимание на ее клитор. Я сжал его достаточно сильно, чтобы она сжалась.
Она кончила.
Блядь.
Моя рука покинула ее клитор, чтобы схватить за затылок и в последний раз вытащить ее голову из воды. Она с силой кончила. Из ее горла вырвался животный звук, влажный и невнятный от удовольствия.
Именно в этот момент я кончил ей в задницу. Я вытащил член, не до конца выпустив в нее обильное количество спермы, только для того, чтобы полюбоваться молочными струями, вытекающими из ее дырочки, соединяющими нас, прежде чем разорваться и покрыть заднюю часть ее бедер.
Мои пальцы обхватили член, и я еще несколько раз пошевелил им, выдавливая последние капли спермы, прежде чем вытереть головку о ее ягодицу. Затем я взял ее на руки и повернул к себе лицом.
— Ты так хорошо справилась со мной, сокровище.
Она кашлянула, и кровавые капли воды потекли по ее покрасневшему лицу.
— Ты все время так меня называешь, как будто я какая-то ценная вещь.
Я поднял ее на руки, чтобы ее ноги не касались дна гондолы, и заглянул ей в глаза, удерживая взгляд, пока проводил языком по ее ключице и слизывал каплю воды, скопившуюся в ямке на ее шее.
— Ты самое, что ни есть сокровище.
Моя маленькая человеческая девочка тихонько фыркнула.
— Ты так жестоко обращаешься со всеми своими сокровищами?
Она была слишком измучена, чтобы долго спорить, но всегда использовала последние силы, чтобы выразить свое неповиновение. Мне чертовски нравилось это в ней.
Я провел губами по ее шее, покусывая ее нежную кожу, достаточно мягко, но достаточно грубо, чтобы заставить ее застонать и заерзать в моих объятиях. Я целовал ее шею, подбородок, а потом остановился, когда ее губы оказались на одном уровне с моими.
— Да, — сказал я с большей грустью в голосе, чем собирался. — Я Владыка всего мертвого и забытого. Неудивительно, что я не самый внимательный хозяин. Но с тобой… — я поднял руку, чтобы отжать лишнюю воду с одной из ее мокрых прядей волос, а затем заправил ее за ухо. — С тобой все по-другому. С тех пор, как я поймал свою маленькую воровку, снующую по гробнице Петериков, я не могу думать ни о чем другом.
— Вот почему твои братья похитили меня, — ее тон стал мрачным, взгляд отрешенным, даже когда последние волны оргазма пронизывали ее, и она дергалась в моих руках. — Они думают, что ты вернешься к своей работе, если меня не будет рядом. Они совсем тебя не знают, да?
Я осторожно сел нас на дно гондолы и прижал ее к себе. Она прижалась ко мне, уткнувшись лицом в мою грудь. Ее сердце билось так сильно, что я чувствовал его стук.
Глядя на ее голову, я нежно гладил ее волосы, пока дыхание не стало ровным, а мышцы расслабились. Она была права. Мои братья знали меня на протяжении тысячелетий, и все же не знали меня абсолютно. Эта девушка знала меня меньше недели, но каким-то образом знала меня лучше, чем они когда-либо могли бы.
Мои пальцы пробежали по ее волосам, расчесывая запутавшиеся пряди и бессознательно наматывая их на один палец.
— Они могут называться моими братьями, но мы никогда не были семьей.
Семья. Ха. Это слово мало что значило для меня, и мысль о нем вызывала лишь легкую тоску. Так было всегда, насколько я себя помню. Даже в моей человеческой жизни, насколько я мог вспомнить, я был одинок, солдат, которого никто не ждал, если бы война не унесла мою жизнь.
Но, возможно, не обязательно так должно было быть всегда.
Мое внимание вернулось к Рэйвен в моих объятиях, и я заметил, что она смотрит на меня из-под своих темных ресниц. Заметив беспокойство, отражающееся в ее оленьих глазах, я нахмурился и притянул ее ближе к себе.
— Я не позволю им причинить тебе вред.
Она смотрела прямо на меня, но ее взгляд был рассеянным.
— Я не хочу просыпаться.
Существо, подобное мне, едва ощущало боль, но боль в ее голосе пронзила мое сердце невидимым кинжалом. Слезы, катившиеся по ее щекам, добавили еще больше мучительности.
— Разве ты не можешь призвать меня или что-то в этом роде, теперь, когда у тебя есть моя душа?
— Это не так работает, Рэйвен, — мой голос был едва слышен. — Но как бы я хотел, чтобы это было не так.
— А что, если Бельфегор убьет меня, прежде чем ты придешь за мной?
Я сжал зубы, и все мышцы моего тела напряглись. Даже мысль о том, что Бельфегор может убить Рэйвен, то, что принадлежало мне и только мне, привела меня в ярость.
— Он не убьет. Его, блядь, убью я.
— Ты в любом случае убьешь его! Это не помешает ему… — ее слова задрожали, и она замолчала. Слезы перестали течь, но потом произошло что-то еще хуже. Ее выражение лица изменилось, на нем не было и намека на эмоции. Она выглядела смирившейся, как будто приняла то, что Бельфегор собирался с ней сделать, когда она проснется. — Наверное, не имеет значения, убьет он меня или нет. Ты же просто воскресишь меня, правда?
Меня пронзило будто током.
Была боль, хуже смерти.
Зная Бельфегора, его планы пыток Рэйвен будут мудреней, чем у других владык. Скорее всего, он не убьет ее.
Владыка Обжорства, скорее всего, был худшим из всех, потому что он причинит ей боль, которую я не смогу убрать с помощью магии.
Я не мог заставить себя сказать ей это. Все, что я мог сделать — это улыбнуться ей той улыбкой, которую она ненавидела, и слегка потянуть за пирсинг на ее соске, этого было достаточно, чтобы заставить ее слегка возбудиться.
Мои губы прижались к ее губам, чтобы поймать ее сексуальный тихий стон. Я прикусил ее нижнюю губу и прорычал ей в рот.
— Вот так… — моя рука скользнула по ее руке, и мой большой палец погладил три пореза, которые я оставил на ее коже, — ты никогда не сбежишь от меня. Даже боги не смогут удержать тебя от меня. Неважно, как глубоко в ад они тебя утащат, я найду тебя. И уничтожу все и всех, кто встанет у меня на пути. Ты меня поняла, маленькая смертная?
Несколько дней назад Рэйвен бы отшатнулась. Она бы сопротивлялась. Она бы даже пошла с моими братьями, если бы за этим следовало спасение от меня.
Теперь же моя клятва, казалось, успокаивала ее.
— Хорошо. Когда ты придешь, я хочу, чтобы ты удерживал Бельфегора…
Зная этого оборотня, он получил бы от этого слишком большое удовольствие. Я подавил эту мысль и дал ей закончить.
Она отодвинулась и пристально посмотрела на меня с таким оборотом во взгляде, что я снова возбудился.
— А я отрежу ему голову. Я бы добавила, что мы должны потрахаться на его безголовом трупе, чтобы отпраздновать, но, судя по тому, что я знаю о Бельфегоре, думаю, ему это слишком понравится.
Глава 31
Белиал
— Милорд, инженер обнаружил слабое место в воротах.
Костлявая рука на моем плече осторожно вырвала меня из погружения в грезы.
Заклинание развеялось, образ Рэйвен исчез, когда она выскользнула из моих рук. Я потянулся к ней, зовя ее по имени, но было уже слишком поздно. Сознание вернулось ко мне, и я погрузился в холодную реальность.
Я стоял в задней части гондолы на платформе, предназначенной для паромщика, опираясь на весло в магическом трансе, а пережаренную бычью голову Асмодея использовал в качестве подушки.
Меня как будто вырвали из глубокого сна, и мои чувства в мгновение ока вернулись ко мне. Еще не успев полностью осознать, что происходит, я рефлекторно поднял весло из воды и замахнулся им на того, кто нарушил чары сна.
Я заметил испуганное лицо Сесила в тот момент, когда мое весло коснулось костлявого слуги.
С моих губ сорвалось проклятие, и я схватил библиотекаря за пожелтевший галстук, прежде чем он успел упасть в реку Стикс. Облегчение сморщило то, что осталось от его старой кожи.
Я затянул его обратно в лодку и поставил на ноги с хмурым выражением лица.
— Это хороший способ погубить свою душу, Сесил, — проворчал я.
Зубастые глазницы Сесила стукнулись друг о друга, как всегда, когда он нервничал.
— П-простите меня, Владыка. Я просто хотел сказать, что инженер… он закончил. Наконец, душа нашла слабое место. Над воротами висели цепь и блок, механизмы настолько маленькие, что я их не заметил, несмотря на тщательный осмотр. Трудно было поверить, что они были неотъемлемой частью железного чудовища.
Быстрый взрыв магии разорвал цепь, и гири, которые были спрятаны под сталактитами, они упали прямиком в реку душ.
Ворота распахнулись с оглушительным грохотом, и с потолка пещеры посыпалась пыль.
Я выпрямился, стряхнув пыль с плеч, и вернулся на платформу перевозчика. Я провел наше судно через ворота пятого круга Ада, а Сесил проводил душу обратно через портал, обещая ей новую книгу, чтобы она могла жить в вечном раю в качестве награды по возвращению.
Гондола проплыла через ворота, и вдруг воздух стал душным и тяжелым. Даже Стикс был горячим, как магма, и вода начала кипеть и пузыриться от температуры, наполняя все вокруг запахом смерти и гниения.
Прошло уже несколько столетий с тех пор, как я последний раз посещал царство Маммона, но для нового визита все равно было слишком рано.
Хольга задрожала на скамейке рядом со мной, хотя у нее не было кожи и нервов, способных ощутить адскую атмосферу.
— Это место наполнено ужасной энергией. Оно такое же, как второй круг.
— Маммон не отличается от Асмодея, — мой голос понизился до ненавистного рычания. — Они оба жестоки и глупы, но, если бы мне пришлось выбирать, я бы сказал, что Маммон выигрывает наличием задатка мозга.
Здесь, во владениях Владыки Жадности, души в Стиксе были беспокойны. Слабые призрачные руки тянулись из кипящей реки, хватая гондолу, когда мы проплывали мимо. Хольга закричала и бросила немного магии в случайные руки, которые умудрились схватить за борт нашего судна.