р потребовал отдельный кабинет со столиком на шестерых. Он пояснил, что двое присоединятся к ним позже.
Коко не стала спрашивать, будут ли это их жены.
После многословного приветствия метрдотеля генерал Суньер повел их через анфиладу роскошных обеденных залов. Когда они проходили, разговоры прекращались, головы поворачивались в их сторону. Если кондитерская была залита светом, в этом ресторане тяжелые деревянные панели на стенах, мягкие ковры, плотные ткани и гобелены как будто поглощали его. Сверкали серебряные канделябры, мигали свечи, бра на стенах сияли, но в залах все равно царил полумрак, сдобренный запахами пряных блюд и ароматами духов.
Дамы были одеты в вечерние туалеты, официанты носили фраки.
– Нам следовало переодеться для ужина, – прошептала Коко.
Глория вскинула брови.
– Не волнуйтесь, дорогая. Мы с Серрано, а генерал устанавливает собственные правила.
Их провели в отдельную комнату. Круглый стол был накрыт на шестерых. Над резными панелями из орехового дерева стены украшала яркая роспись с изображением цветов, что придавало пространству сходство с маленьким садом. Вскоре после их прихода к ним присоединились еще два гостя. Коко обрадовалась появлению Пьедиты, которую сопровождал красивый молодой человек, намного моложе своей спутницы.
Обняв молодого человека за плечи, Серрано Суньер представил его Коко.
– Этого прохвоста зовут Педро Гамеро дель Кастильо, он мой духовный брат. – Генерал с усмешкой поддел костяшками пальцев подбородок молодого человека. – Педро самый молодой министр в правительстве Испании.
Присутствие Гамеро придаст вес ее будущему докладу.
Генерал Суньер сам рассадил гостей, усадив Пьедиту слева от себя, а Коко справа. Она бы с удовольствием пообщалась с генералом, но Пьедита сразу же начала флиртовать с ним. С другой стороны от Коко сидел Педро. Глория, соседка справа молодого министра, была увлечена беседой с немецким послом.
Педро повернулся к Коко.
– Насколько я понимаю, вы совсем недавно в Мадриде. Вы в первый раз здесь ужинаете?
– Да, хотя мне доводилось ужинать в Horcher в Берлине.
Он улыбнулся.
– Тогда вам предстоит настоящее удовольствие. Здесь великолепная кухня, не хуже, чем в Берлине. Вы знали, что рейхсмаршал Геринг настолько неравнодушен к Horcher, что он недавно издал приказ, освобождающий работников ресторана в Берлине от воинской службы?
Геринг. С вежливой улыбкой Коко наклонила голову и принялась разглаживать салфетку на коленях. Даже тут ей напомнили о рейхсмаршале. Рядом с ней появился официант и налил ей вина.
– Некоторое время назад я познакомился в Лиссабоне с вашими друзьями, мадемуазель.
– С герцогом и герцогиней Виндзорскими? Генерал Суньер упоминал, что они недавно побывали в Мадриде по дороге в Лиссабон. – Коко отпила глоток вина, разглядывая Педро поверх кромки бокала. Этот человек был духовным братом генерала Суньера. Она будет внимательно его слушать и обо всем напишет в рапорте.
– Да, они провели в Лиссабоне несколько недель, потом отправились на Багамские острова.
– Что? – Коко нахмурилась и отставила бокал. – Вы уверены? Нет, это просто невозможно. Уоллис иссохнет от тоски и умрет на этих островах.
– Но это правда.
– Это же ссылка. Почему они поехали?
Молодой человек покачал головой.
– Генерал Франко восхищается этой королевской парой. Мы пытались убедить их остаться в Испании, так как Испания нейтральная страна в европейской войне. – Педро нагнулся ближе к Коко. – Между нами говоря, я навещал их в Лиссабоне, чтобы передать официальное предложение убежища.
Заинтригованная, она понизила голос.
– Боже мой! Почему им понадобилось убежище?
Педро сделал долгий глоток из своего бокала, потом огляделся.
– Герцог боится Уинстона Черчилля. А по моему скромному мнению, Черчилль боится герцога.
Коко откинулась на спинку стула и прищелкнула языком.
– Что за ерунда. Уинстон и Дэвид всегда были близки.
Педро выпрямился и пожал плечами.
– Уже нет, мадемуазель. У меня сведения от хороших друзей в Кембридже, которые знают точно.
– Ах, вот как. – Ей надо будет серьезно обдумать этот разговор. Ее голос стал более беззаботным. – Вы долго были в Англии?
– О да, мадемуазель. Я учился в Кембридже до того, как поступил на дипломатическую службу, чтобы служить моей стране.
– Кембридж… Такое красивое место! Все красивые места должны быть избавлены от войны. – Она поймала его взгляд и улыбнулась. – Мне бы хотелось, чтобы эта война закончилась. Европа страдает.
Министр повернулся к ней, его глаза сузились.
– Испания не часть Европы, – прошипел он. – В этой войне мы не участвуем, мы только что покончили со своей собственной. Благодарение Господу, Пиренеи отделяют Испанию от остальной Европы. Горы – наша граница, наша защита. Испания независима, мадемуазель Шанель. Ею управляют каудильо и Ватикан, и больше никто. – Подняв глаза, он подал знак официанту, чтобы ему налили еще вина.
– Вы католик?
– Истинный католик, как и Серрано. – Он перевел взгляд на генерала, увлеченного разговором с Пьедитой. – Франко делает все, что может, чтобы восстановить нашу страну. Но в течение нескольких последних лет церковь была единственной надеждой для наших бедняков. – Педро прижал руку к груди, его глаза загорелись, пока он говорил. – Это моя самая насущная забота, мадемуазель, наши обнищавшие крестьяне и рабочие – наследие гражданской войны. Нам нужно решать собственные проблемы. Накормить этих людей – вот наша первостепенная задача. – Когда подошел официант, он замолчал.
– Нищета – это чудовищная цена войны.
– Да, но наша война теперь закончена. Пришло время Испании подумать о том, как поставить еду на стол. Я говорю о детях, стариках, молодых людях, у которых нет будущего. – Министр говорил очень убежденно. – Вы не сможете это понять, пока не увидите. За пределами городов люди голодают целыми деревнями, в семьях нет ни куска хлеба. – Он ударил кулаком по столу. – Это должно быть приоритетом для Испании.
Прежде чем Коко успела ответить, в их разговор вмешался генерал Серрано.
– Это что такое? – Он говорил очень сердечно. – Такой серьезный разговор в такой прекрасный вечер, Педро?
Лицо Педро Гамеро преобразилось.
– Вы, как всегда, правы, генерал. Нам следует восстановить гармонию. – Педро с улыбкой оглядел стол. – Кто закажет первым? Я хочу попробовать все. Начнем с копченого угря и соуса с хреном и специями. – Повернувшись к Коко, он добавил: – Угорь просто объедение. Можно подумать, что вы в раю.
– И жареный сибас с компотом из томатов, – подала голос Пьедита.
Коко перестала слушать, обдумывая вечерний доклад. Этим вечером Педро Гамеро в самом деле добавил немного специй в котел. Есть, что обдумать. Духовный брат Серрано Суньера был решительно настроен против вступления Испании в войну в Европе. Насколько велико его влияние?
И пока все заказывали ужин, Коко чувствовала, что Педро, этот самопровозглашенный друг Виндзоров, смотрит на нее. К этому человеку прислушивается Серрано Суньер, и думает молодой министр не о войне, не о власти и не об оружии. И не о каких-то союзах. Этого молодого человека заботит исключительно еда для испанских бедняков.
Кто бы мог подумать?
Глава тридцать первая
Коко сидела на террасе отеля «Риц-Мадрид», пила чай и наблюдала за тем, как мелкие коричневые птицы клевали крошки на пустом столике по соседству. Подбежал официант, хлопнул салфеткой по столешнице, и птицы улетели. Толпа, собравшаяся за ланчем, рассосалась, а для коктейлей было еще слишком рано. Поэтому на террасе было тихо. Солнечные блики проникали сквозь листву деревьев, в воздухе ощущалась приятная прохлада в отличие от Парижа, где в это время года было уже сыро и холодно.
– Добрый день, Коко.
Она подняла глаза и увидела Тома Бернса из британского посольства. Она не видела, как он пересек террасу. Когда почти три недели назад они впервые встретились на вечеринке у посла Хоара в день приезда Коко в Мадрид, она надеялась, что он будет источником информации, учитывая ее прошлую дружбу с Уинстоном Черчиллем. Но ей так и не удалось вовлечь его в сколько-нибудь значимый разговор.
Его появление оказалось для нее сюрпризом.
– Где же ваш гарем? – Спросила Коко, держа чашку в руке.
– Где-то поблизости. – Бернс снял соломенную шляпу и указал ею на стул напротив Коко. – Вы позволите? – И сел, прежде чем она успела ответить. – Так как сегодня пятница, полагаю, мои обычные спутницы скоро здесь появятся. Вот только я не смогу остаться.
К нему направился было официант, но Том покачал головой, откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.
– Итак, мадемуазель, приятно ли вы проводите отпуск?
– Я здесь еще и по делам.
– Это очень плохо. – Улыбка приподняла его щеки, когда он склонил голову и внимательно посмотрел на нее. – Я специально заглянул сюда в надежде увидеть вас.
Она подняла брови. Неожиданно Бернс стал очень откровенным.
– Я слышал, что у вас очень плотное светское расписание, вы заняты днем и ночью. – Он подмигнул. – Девушки из посольства меня просветили. Я только и слышу от них: «Мадемуазель то, мадемуазель се».
– Отлично. Я попрошу, чтобы им доставили несколько флаконов № 5. – Коко посмотрела на наручные часы. Почти четыре часа. На террасе начали появляться посетители. Над столиками раскрывали зонты по мере того, как за ними рассаживались люди.
– Вы очень щедры. Это вызовет ажиотаж. – Бернс рассмеялся, потом поставил обе ноги на пол и придвинул стул ближе. – А теперь я перехожу к особой просьбе. – Он замялся.
Коко молча ждала.
– Мы, то есть британское посольство, издаем еженедельную газету, которую распространяем в Мадриде. Она маленькая. В ней мы рассказываем обо всех городских новостях. Я гадал, возможно, вы можете рассказать что-нибудь интересное для нашей газеты? Хорошая история от мадемуазель Шанель увеличит количество проданных экземпляров.