Коко потягивала чай и изучала Бернса. В конце концов, он всего лишь мелкий чиновник. Она впустую потратила время, окучивая его на британских званых вечерах. Но она должна сыграть свою роль. Поэтому она скрыла свое раздражение, улыбнулась и поставила чашку на блюдце.
– Вы самоуверенный молодой человек, Том Бернс.
– Так и есть. – Он весело улыбнулся.
– Вы можете написать, что мне нравится Мадрид и я подумываю о том, чтобы открыть здесь новый бутик и продавать мои духи № 5. Этим вы сэкономите мне деньги на рекламу.
Может быть, стоит рассказать о воровстве Пьера? Это немножко подогреет ситуацию.
– Замечательно. – Бернс кивнул. Он взял шляпу. – Вы позволите моему репортеру позвонить вам, чтобы договориться о встрече?
– Полагаю, да.
– Благодарю вас. Его зовут Ральф Крамсон. – Он обвел взглядом многочисленных посетителей. Потом снова повернулся к Коко и испытующе посмотрел на нее. – Скажите мне, – его тон был беззаботным, – как дела в Париже?
Она тщательно подбирала слова для ответа.
– Жить там терпимо. – Коко обхватила пальцами чашку. – Разумеется, Франция потерпела поражение, но мы делаем, что можем, чтобы выжить.
Бернс еле заметно кивнул.
– Но должна сказать, – продолжала Коко, – что немецкая эффективность привнесла, пожалуй, некоторый порядок в нашу жизнь. – Она слегка пожала плечами. – Войны приносят столько лишений. Но оккупацию можно терпеть, и, в конце концов, Франция, как и вся Европа, хочет лишь мира.
Перебирая нитку жемчуга, Коко посмотрела на этого недалекого бонвивана, мысленно приказывая ему передать эти ее слова послу, пусть даже не понимая их скрытого смысла. Ее тон стал легким, игривым, и она добавила с улыбкой:
– Возможно, вам следовало бы установить перемирие между Германией и Великобританией, Том Бернс.
Он поднял брови.
– Тогда о чем мы должны просить для Франции?
Коко внимательно посмотрела на него. Возможно, она ошибалась на его счет. Кто на самом деле этот Том Бернс? Он задал ей правильный вопрос, открыл перед ней дверь, и теперь ей нужно было сказать то, ради чего она приехала в Мадрид. И выразиться при этом предельно ясно. Коко вдруг поняла, что отчет об этом разговоре будет отправлен в Уайтхолл[6].
– Франция понимает цену любого перемирия, господин Бернс. Чтобы Европа выжила, ее народы должны стать единым целым. Настоящий враг Европы – это Россия. Если для выживания Европы нужно стереть границы, если это поможет установить перемирие между Англией и Германией, которое закончит войну, тогда его нужно заключить. – Коко сцепила руки на коленях. – По крайней мере, таково мое мнение.
Эти слова отняли у нее все силы. Она откинулась на спинку стула, понимая, что Том Бернс изучает ее, и сохраняла на лице нейтральное, непроницаемое выражение. Во всяком случае, она надеялась, что ей это удалось. Что-то в его глазах вызвало у нее желание заплакать. Но прежде чем она успела заговорить снова, Бернс кивнул, встал, дотронулся до шляпы и направился к выходу с террасы.
Коко проводила взглядом пресс-атташе британского посольства. Она его явно шокировала. В воротах, ведущих с террасы на улицу, Бернс встретился с входившей Пьедитой. Они остановились и обменялись несколькими словами. Затем Бернс ушел, а Пьедита увидела Коко и направилась к ней.
У той не осталось времени, чтобы обдумать все сказанное Тому Бернсу и оценить его внезапный уход. Но Коко все же сумела улыбнуться. В этот раз Пьедита была одета в одно из своих любимых цветастых дневных платьев и соломенную шляпу с большими свисающими полями. Коко едва удержалась от гримасы.
– Ай, Коко, простите, что я так опоздала!
Коко смахнула завиток со лба и сделала глоток чая. Ей следовало быстрее взять себя в руки: от Пьедиты сложно было что-то скрыть.
– Ничего страшного, – весело ответила она, – я наслаждаюсь солнцем. – Коко подняла лицо, чтобы расцеловаться с Пьедитой, и та рухнула на стул, только что покинутый Томом Бернсом.
– Наш шофер совсем старик, а движение просто ужасное. – Обмахнувшись несколько раз шляпой, Пьедита бросила ее на стол и взъерошила волосы. – Надолго остаться не смогу, у меня назначена встреча. – Она наклонилась к Коко. – Том Бернс очарователен, правда? Он всеобщий любимец, знаете ли. Вчера вечером мы с Максом наткнулись на него в казино. Его, как обычно, окружали красивые дамы. Все британские дамы в него влюблены.
– Не понимаю почему.
Пьедита постучала двумя пальцами по лбу.
– Макс говорит, что он умнее, чем кажется.
– Поверю ему на слово. Британцев иногда трудно понять. – Коко почувствовала, как к щекам прилила кровь. С каким презрением смотрел на нее Бернс, когда она излагала свое отрепетированное мнение. Она видела это в его глазах. Он посчитал предательством ее приятие сепаратного мира между Англией и Германией, которое оставит Францию под оккупацией.
«Какая разница, что думает этот молодой человек. Он ничего не знает о том, на что способна мать ради своего ребенка».
А время бежало быстро. Луи по-прежнему жаловался, что ее доклады не произвели впечатления ни на него, ни на адмирала Канариса. Ей следовало взять себя в руки и держаться настороже с Пьедитой. Эта женщина перемещалась из улья в улей, собирая информацию.
– Том Бернс далеко не дурак, – продолжала Пьедита, понизив голос. – Он бритт, но поддержал Франко во время гражданской войны в Испании, поэтому здесь ему доверяют. У него глубокие связи с режимом Франко, он даже выпивает с фалангистами[7]. Макс считает, что он агент британской разведки. Но вы же знаете мужчин, они всюду ищут интригу. – Пьедита огляделась в поисках официанта и, заметив одного, жестом пригласила подойти к ней.
– Господин Бернс поддерживал Франко?
– Да. – Пьедита высоко подняла брови и посмотрела на Коко. – Я слышала, что он участвовал в недавнем переполохе с герцогом Виндзорским в Португалии.
Вот оно! Коко сумела выдавить из себя смешок и всплеснула руками.
– Опять эти разговоры о Виндзорах. Вот они в Мадриде, а в следующем месяце уже в Лиссабоне. Теперь я слышу, что они отправились на Багамские острова. Тем временем я, – она прижала руки к сердцу, – близкий им человек, ничего об этом не знаю. Они действительно в изгнании? Мы виделись еще до оккупации, и теперь я беспокоюсь о них.
Подошел официант, и Пьедита повернулась к нему, чтобы заказать коктейль с шампанским.
Коко подняла чашку.
– Герцог и герцогиня мои давние друзья, Пьедита. Расскажите мне, что вы слышали, снимите тяжесть с моей души. – Она сделала глоток чая, глядя на маркизу. – Я уверена, что у Дэвида и Уоллис не было никакого желания покидать Европу.
Пьедита достала яркий веер из соломенной сумки и раскрыла его.
– Моя дорогая, мадридские газеты были полны новостей, когда Виндзоры были здесь. – Она обмахнула лицо и огляделась. – Они были напуганы. Один журналист написал, что премьер-министр, сэр Уинстон Черчилль, планировал привезти их обратно в Лондон, чтобы отправить в тюрьму – или того хуже. Все тревожились, особенно герцог и герцогиня.
Коко вспомнила историю Педро Гамеро.
– Но это невозможно, Пьедита! Уинстон любит Дэвида. – Она поджала губы и покачала головой. – Нет. Уинстон Черчилль никогда бы не сделал ничего подобного.
Маркиза с хитрой улыбкой посмотрела на Коко.
– Не будьте в этом так уверены, дорогая. Судя по всему, война изменила премьер-министра. – Она понизила голос. – Очевидно, что герцог и герцогиня Виндзорские сочувствуют делу фюрера. Все об этом знают. Я слышала, что это по меньшей мере ставит в неловкое положение королевскую семью и Уайтхолл.
Вернулся официант с коктейлем Пьедиты. Коко закурила. Она посмотрела на подругу сквозь дым.
– И все же, дорогая… Такие угрозы бывшему королю Англии? Бросьте. Вы не должны слушать сплетни. Так что же там за история?
С тяжелым вздохом Пьедита закрыла веер. Запустив руку под волосы на затылке, она приподняла тяжелую гриву и снова позволила ей упасть.
– Боже, какое сегодня солнце жаркое. – Коко молча ждала, пока маркиза взяла бокал с холодным шампанским и прижала его к щеке, полузакрыв глаза. Потом она отпила глоток, поставила бокал на стол и посмотрела на Коко. – Макс говорит, что я слишком много болтаю.
– Не глупите. Я тревожусь за моих друзей.
Пьедита улыбнулась.
– Мы не должны больше говорить о Виндзорах. Это опасно. – Она собрала волосы, скрутила и убрала под шляпу. – И потом, я не тот человек, у которого надо узнавать подробности.
– У кого же тогда?
Пьедита оперлась на локти.
– Послушайте, дорогая, если вы хотите знать всю историю, то вам нужно поговорить с Николасом Франко, младшим братом каудильо. Он испанский посол в Португалии и живет в Лиссабоне. Педро Гамеро может вас представить, они с ним друзья. – Она подняла палец. – Но это опасные друзья. Они оба из Фаланги.
Маркиза выпрямилась.
– Только, прошу вас, не упоминайте моего имени. Но я дам вам подсказку: обеспечьте Николасу достаточно выпивки, и он выложит все, что вы хотите знать. Просто удивительно, как он еще жив. – Изогнув губы в улыбке, она допила коктейль. – Я уверена, что вы помните Педро по ужину в Horcher.
– Да, разумеется. – Истинный католик, выпускник Кембриджа, уверенный в том, что Испании незачем участвовать в войне в Европе. Она упомянула об этом в одном из своих докладов, но на Луи это не произвело впечатления. Педро Гамеро молодой идеалист, так сказал Луи. Возможно, он входит в ближний круг Серрано Суньера, но он не из числа советников генерала Франко. И даже если бы он был таким советником, он едва ли смог бы повлиять на жесткого испанского диктатора в международных делах.
– Что ж, хорошо. – Голос Пьедиты вырвал Коко из раздумий. – Я должна идти. – Маркиза поправила шляпу, она явно повеселела и улыбнулась. – Но сначала новости. Вы слышали, что генерал Франко только что назначил нашего друга Серрано Суньера новым министром иностранных дел Испании? Теперь у него большая власть, моя дорогая. Серрано прекрасный человек.