Максим удивлялся, насколько иными стали его заботы. Он мечтал лишь о том, чтобы пережить непогоду, если только Имена сумеет выкарабкаться тоже. Для этого он заставлял ее пить чай, с таким трудом подогреваемый на спиртовке, немного есть и хоть на несколько минут уходить с пронзительного ветра. Ему хотелось просто быть рядом с ней, пусть и не долгое время.
Дверь настежь распахнулась, и в каюту с трудом вошла Имена. Ее насквозь мокрая одежда была покрыта белыми пятнами соли и черными — смолы. Хотя раны, полученные в схватке с пиратами, постепенно затягивались, на щеке ее появился свежий синяк, губы растрескались, а глаза были красными, как у заядлого курильщика.
— Выглядишь восхитительно, — заметил Максим, действительно так считая.
— Не стойте на моем пути к кровати, — ответила Имена, делая неверный шаг вперед.
Герцог взял ее под руку и обнял за талию.
— Я помогу тебе, — предложил он.
— А где Норис?
— Занята. — Уложив Имену поверх одеяла, он взял ее босые ступни и также поднял их на койку. — Засыпай, а я пока сниму с тебя одежду.
— Это угроза или обещание? — с лукавой улыбкой спросила женщина. Глаза ее закрылись, и, когда Максим принялся развязывать мокрый узел, удерживающий ее брюки на талии, она уже спала крепким сном.
Герцог подумал о том, что она не заметит, если он обмоет ее холодной водой. Имена лишь один раз поморщилась, когда он стирал соль со свежих порезов на ее руках, а затем обрабатывал их зеленой лечебной мазью. Наложив повязки, Максим счел, что даже Нож осталась бы довольна его работой. Когда он стал протирать губкой лоно Имены, она пробормотала что-то, но не проснулась.
Он поборол желание поцеловать ее, вместо этого снял с себя одежду и лег рядом с ней. Койка не была рассчитана на двух взрослых людей, особенно если один из них такой крупный, как Максим, поэтому ему пришлось тесно прижаться к женщине. Положив ладонь ей на живот, он привлек ее к себе, и она идеально повторила форму его тела. Герцог отметил про себя, что они впервые лежат вот так вместе.
«Вот что значит влюбиться», — подумал он.
Если бы и Имена испытывала к нему схожие чувства. По крайней мере, она не храпит.
Прижавшись щекой к бархатистому пушку на ее голове, он вдохнул ее запах. Мускулы его расслабились, как спущенные паруса. Свет лампы показался герцогу слишком ярким. Веки его смежились.
Кто-то с силой тряс его за плечо. Открыв глаза, Максим заметил Имену.
— Вы спите в моей постели, — сказала она.
— Как долго? — пробормотал он.
— Четыре часа, — ответила она. — Я позволяю себе спать ровно столько времени, сколько длится одна вахта. Хочу вас обрадовать известием о том, что судно не пойдет ко дну.
— Предполагалось, что я должен об этом волноваться? — удивился он. — Я плачу тебе не за то, чтобы ты потопила мой корабль, особенно если я сам нахожусь на его борту.
Имена выбралась из постели.
— Есть хочу, — сообщила она.
— Вон там…
Но она уже и сама нашла стоящий на столе поднос с холодными рисовыми шариками, козьим сыром и маринованными овощами с имбирем.
— Не хотите ли присоединиться? — спросила она с набитым ртом.
Максим покачал головой. Он не мог глаз отвести от ее стройного обнаженного тела с мягкими изгибами бедер и округлостями грудей, а также от сырных крошек, которые она роняла на пол. На ее покрытом татуировками бедре обнаружился свежий синяк. Очевидно, Имена ударилась о поручень. Когда она отвернулась, чтобы взять еще один кусок сыра, герцог подошел к столу и налил ей в чашку рисового вина.
Свободной рукой Имена взяла чашку и моментально осушила ее.
— Никто не стучал, в противном случае я бы проснулась, — сообщила она. Отставив чашку в сторону, она снова принялась поглощать сыр. — Так вы решили перебраться в мою каюту, правильно я поняла?
— В моем закутке теперь содержатся пленницы, — сообщил Максим. — Ты еще спать будешь?
— После того, как поем, — ответила Имена. — В противном случае я очень об этом пожалею.
— Имена? — позвал он, когда она закончила жевать.
Она смахнула крошки с рук и сделала шаг к Максиму. Когда она положила руки ему на грудь, у него перехватило дыхание.
— Я и подумать не могла, что столько всего может случиться.
— Столько всего? — переспросил Максим. Он стоял так близко, что ему была видна прилипшая к ее губе крошка. Если бы захотел, он мог бы наклониться и поцелуем снять ее.
— Пираты. Шторм. Вы можете сказать, что и первое, и второе произошло по не зависящим от меня причинам, и это будет правдой. Но если бы я не выкрала вас, вам не пришлось бы столкнуться с пиратами, а мне не пришлось бы плыть в ураган, чтобы избавиться от них.
Максим смахнул крошку кончиком пальца.
— Но в противном случае я, вероятно, был бы уже мертв.
— Я заслуживаю вашей благодарности, — заметила она.
— Именно ты спасла меня от участи наложника пирата, — заметил он.
— Вы сражались на моей стороне и сделали все, что было в ваших силах. О большем я не смогла бы просить даже Четри.
— Так, значит, я почти так же хорош, как Четри? — Максим обнял Имену за талию и привлек к себе, прижимая ее руки к своей груди. Кожа ее на ощупь была гладкой как шелк. Его ладони погладили ее поясницу, затем поднялись вверх вдоль линии позвоночника и снова спустились вниз. Максим остановил себя прежде, чем руки его сжали ее ягодицы, хотя ему очень этого хотелось.
— Давай будем считать, что мы квиты, договорились? От всех этих разговоров, что кто-то кому-то должен, мне становится не по себе. Не хочу думать о долге, когда дело касается тебя. Хочу думать только о тебе самой. — Склонив голову, он прижался губами к ее губам.
Имена отстранилась, облизывая губы:
— Я надеялась, что у нас найдется на это время.
Она обхватила Максима за шею мозолистыми руками, заставляя его дрожать всем телом.
— Поцелуй меня, — попросил он.
Имена повиновалась не сразу. Вместо этого она принялась легонько царапать его кожу, посылая по его телу волны наслаждения и заставляя изгибаться себе навстречу.
— Если хочешь, можешь даже сначала связать меня, — предложил он.
Имена ухмыльнулась:
— Мне недостанет на это терпения. — Все еще улыбаясь, она поцеловала его.
У ее поцелуя был вкус соли и вина. Максим позволил Имене проявить инициативу. Ему нравилось крепкое прикосновение ее пальцев к затылку и даже сомнительное удовольствие от того, как она тянет его за волосы, чтобы привлечь ближе к себе. Язык ее рьяно извивался у него во рту.
Они забыли, что нужно дышать. Наконец Максим произнес:
— Я бы предпочел делать это лежа.
— Я могу заснуть прямо на тебе, — предупредила его Имена. Глаза ее действительно были словно подернуты дымкой, а зрачки в тусклом свете казались очень большими.
— Когда ты проснешься, я все еще буду здесь, — отозвался герцог.
Легко оторвав Имену от пола и вызвав поток ее проклятий, он уложил ее на койку. Она продолжала ругаться, но не противилась ему.
— От меня в самом деле пахнет как от сгнившей медузы? — поинтересовался Максим.
Имена высвободилась из кольца его рук и вытянулась на койке, прислонившись спиной к перегородке.
— В действительности нет. Ты пахнешь как что-то, что мне хочется вкусить. Возьми меня, пока я снова не заснула.
Максим лег на койку на бок, устремив взор на Имену:
— Если бы я знал, как восхитительны твои мольбы о моем внимании, то соблазнил бы тебя давным-давно.
— Это не соблазнение. Мы же в море.
— Не вижу разницы.
Максиму не удалось попросить ее объяснить, потому что Имена снова принялась целовать его, постепенно перемещаясь, пока не оказалась лежащей на нем сверху. Максим задвигал бедрами и застонал, когда она стала интенсивно тереться о него.
— Давай просто сделаем это, — произнес он.
— Ты так говоришь сейчас, но… — Имена на мгновение остановилась, затем принялась кусать его сначала за плечо, потом за шею, посылая его члену волны наслаждения. — Я знаю, что ты хочешь овладеть мною, войти в меня. Помнишь, как это было?
— Такого мне вовек не забыть, — поклялся герцог, кладя руки ей на груди и слегка потягивая соски пальцами. — Хочешь, чтобы я лишился запала, как плохо заряженный револьвер?
— Я хочу лишь, чтобы твой член оказался наконец в моем лоне, — ответила женщина.
Протянув руку, она сжала его восставшую плоть и принялась большим пальцем ласкать головку. От прикосновения ее загрубевшей кожи мошонка его напряглась.
Поморщившись, Максим столкнул ее с себя.
— Я хочу, чтобы ты лежала подо мной, — сказал он.
Имена отвернулась от него, и тогда он обнял ее сзади и просунул одну ногу между ее бедер. Он жаждал ее тепла и запаха ее кожи и мог бы потратить целый час на то лишь, чтобы касаться ее, но она хотела отдаться ему, и он не мог отказать ей в этом удовольствии. Он взял ее сзади, свободной рукой лаская ее груди. Имена с силой сжала другую его руку, но Максим не обратил на это внимания. Ему хотелось лишь прижимать ее к своей груди, касаясь лицом пушка волос на голове, целовать и покусывать ее ухо. Он не хотел выпускать ее из своих объятий, но держать ее вечно, впечатывая в собственную кожу.
Левой рукой Имена принялась гладить его бок, затем неожиданно вонзила ногти в бедро.
— Я не могу трогать тебя вот так, — выдохнула она, раскачиваясь в едином с ним ритме.
— Закрой глаза и покорись мне, — прошептал Максим, целуя ее в висок. — Я не позволю тебе заснуть, пока мы не закончим.
— Мне нужно больше, — произнесла она, — и сильнее.
Максим хотел бы, чтобы это мгновение длилось вечно: тела их вплавлены друг в друга и двигаются в едином порыве, и мир его вращается вокруг ее руки, ритмично сжимающей его фаллос. Он гладил ее груди, постепенно спускаясь ниже, к животу, и еще ниже, к волосам, скрывающим влажное лоно. Максим без труда нащупал клитор и принялся ласкать его, одновременно проникая глубже в ее тело.
Вскрикнув, Имена сжала его руку.