Максим встретился с Диамантой в кабинете леди Жизель. Имена вернулась на «Морской цветок», чтобы попросить Норис упаковать ее вещи для более чем продолжительной увольнительной на берег. Норис, Роксана и Тесса были приглашены в замок Максима и должны были вернуться туда вместе с Именой.
Племянник и тетя договорились о том, что переговоры с Диамантой будет вести Жизель, а Максим по большей части молчать. На Диаманте было дорожное платье угольно-серого цвета с высоким воротником. Благодаря искусно выполненным швам ее наряд, однако, ничуть не скрывал пышного бюста. Максим оставался недвижим. С каждым сказанным Диамантой словом он все прочнее утверждался в мысли, что его решение не жениться на ней было верным.
Они были слишком похожи, и он дни напролет проводил бы за тем, чтобы в каждом ее крошечном комментарии и жесте разгадать двойной, тройной и даже четверной подтекст. Про себя Максим соглашался, что этой женщине самой нужно было бы быть герцогом, ну или по крайней мере герцогиней, управляющей собственными владениями, как Камилла. В таком случае он сам боялся бы ее. Разумеется, если бы она изначально обладала властью, то ей незачем было бы плести интриги.
Жизель сказала:
— Предлагаю контракт. Вы официально станете считаться работником герцога Максима. Во всем, за исключением того, что касается корабля, вам будет подчиняться капитан Литвинова.
Это было очень рискованно, но Максим полагал, что затея их увенчается успехом. Диаманта не станет рисковать жизнью, позволив Литвиновой заниматься пиратством.
Диаманта расплела скрещенные ноги и подалась вперед на своем сиденье.
— Хочу внести поправки по некоторым пунктам. — Она бросила взгляд на Максима. — Но общая структура договоренности меня устраивает. Я предпочитаю этот контракт браку, который изначально предложил мой кузен.
— Благодарю, — с глубокой иронией в голосе — под стать ее собственной — произнес Максим. — Если впоследствии вы пожелаете передать право выплачивать вам ваше приличное жалованье своему кузену Джулиану, я возражать не стану.
Диаманта улыбнулась:
— Ну, я так не думаю. Пока нет. Ты не пожалеешь о том, что решил вложить в меня деньги, Максим. — Затем она повернулась к Жизель, которая в немом изумлении взирала на эту сцену: — Давайте перейдем к столу и внимательнее изучим бумаги?
— Кажется, мое присутствие здесь больше не требуется, — произнес Максим. — Я буду в своем кабинете.
Сильвия обнаружила Рауля в горячем источнике. За исключением его в этот утренний час здесь никого больше не было. Заслышав стук ее башмаков по каменному полу, он неспешно поднял голову. Его стройный стан был погружен в один из горячих источников, а на расстоянии вытянутой руки стояли серебряный кувшин и кубок. Шрамы на его запястьях были намазаны каким-то бальзамом.
Сильвия сняла жакет и обувь.
— Я скоро присоединюсь к тебе, — пообещала она. — Если, конечно, не хочешь потереть меня жесткой мочалкой.
Она избавилась сначала от кожаного костюма для верховой езды, затем от отделанного кружевами корсажа.
— Это же так трудно, — отозвался Рауль. Повернувшись и ухватившись руками за край источника, он поднялся из воды. Сильвия с интересом наблюдала за тем, как капли стекают по его гладкой коже. — Но ты меня, конечно, научишь? — спросил он, подходя ближе.
Сильвия закончила раздеваться и уже взяла мочалку и мыло, а Рауль наполнил ведро водой. Последние несколько дней, проведенные в обществе короля Джулиана, излечили женщину от стремления к лидерству.
— Не торопись, — посоветовала она. — Я верю, что ты творчески подойдешь к процессу.
Если бы Рауль решил оставить профессию картографа, из него вышел бы превосходный банщик. Он касался каждого изгиба и потаенного уголка тела женщины сначала языком, а потом мочалкой. К тому моменту, как он стал мыть ее волосы и массировать кожу головы, Сильвия почти достигла экстаза. Однажды он довел ее до оргазма одним лишь языком, но его неспешные движения сейчас заставляли ее чувствовать себя так, будто она не испытывала разрядки долгие недели.
— Поспеши, — сказала Сильвия. — Я хочу, чтобы ты поскорее вошел в меня.
Рауль хрипло рассмеялся, ухватившись за ее плечи и уткнувшись лицом ей в шею.
— Так и знал! Так и знал, что ты долго не продержишься и снова начнешь мне приказывать!
— Будь ты порасторопнее, мне не пришлось бы приказывать тебе, — со злостью отозвалась женщина. — Рядом с источником имеются свободные комнаты. С кроватями.
Несколько часов спустя, после долгой интерлюдии в постели и еще одного купания, Сильвия и Рауль лениво лежали в источнике и переговаривались шепотом, так как не хотели, чтобы их услышала леди Жизель, которая мылась в противоположной части помещения.
— Мне понравилось проводить время вместе с тобой, — сказал Рауль.
Сильвия рассматривала потолок. Некоторые детали мозаичной картины, изображающей подводную сцену, и в частности осьминога с извивающимися щупальцами, были заменены новыми, и созерцание этого изображения настроило женщину на задумчивый лад.
— Ты не можешь противиться тяге путешествовать, не так ли? — спросила она.
— Не могу, — согласился Рауль. — Еще будучи маленьким мальчиком, я регулярно собирал себе что-нибудь поесть и книги и отправлялся в горы. Моя мать приходила от моих вылазок в отчаяние.
— Когда вернешься, можешь навестить меня, если захочешь, — предложила Сильвия.
— Я с удовольствием, — согласился он.
— Куда ты направишься?
Рауль поцеловал ее в висок.
— Вчера я говорил с королем Джулианом. Я хотел бы отправиться в плавание вместе с Диамантой.
Сильвия поняла, что не возражает. Ничего хорошего не выйдет из того, если она слишком привяжется к этому мужчине. Повернув к нему голову, она поинтересовалась лукавым тоном:
— А ты, как я вижу, надежд не теряешь, не так ли?
— Да, — усмехнулся он. — Если не повезет с Диамантой, я, вероятно, смогу утешиться с кем-нибудь еще. На корабле полно женщин.
— Желаю удачи, — сказала Сильвия, закрывая глаза.
Ей и самой не повредила бы капелька везения. После бракосочетания Максима и капитана Люнг она, вероятно, отправится навестить Карла Фуйе. Будет неплохо возобновить их знакомство и узнать наконец, что же можно делать в темной комнате, декорированной бархатом.
Имене не представилось возможности вернуться в свою каюту до вечернего караула. И уж конечно она никак не ожидала увидеть на своей койке читающего книгу Максима.
Вообще-то удивляться ей не следовало. Они провели в разлуке целых два дня, показавшихся ей вечностью. Очевидно, Максим испытывал схожие чувства. Они уже привыкли находиться рядом друг с другом и касаться друг друга, когда захочется.
Максим положил книгу себе на грудь. Он был обнажен и являл собой довольно странную картину.
— Я соскучился по урокам навигации, — произнес он.
— Азимут не изменится оттого, что ты разденешься, — ответила Имена. — Мог бы пригласить меня в замок, раз так хотел меня видеть.
— В замке на меня все смотрят, — вынужден был признать он. — Особенно Джулиан. К тому же все, с кем я хоть раз переспал, вознамерились поздравить меня и устроить церемонию прощания.
Имена тут же ощутила укол ревности, но спрашивать не стала.
— Вот как, значит.
Максим потянулся, как кот:
— Нечего на меня так смотреть. Я всем отказал. Решил, что меня просто испытывают. Или пытаются соблюдать правила приличия перед своим герцогом.
Имена не стала напоминать, что по правилам приличия ему не стоило совокупляться со столькими людьми. Вместо этого она просто присела на краешек койки.
— Я ни о чем не спрашивала.
— А следовало бы. — Он потерся бедром о ее ногу. — Меня это нисколько бы не задело. Я решил, что время от времени мне требуется напоминание. Я должен хранить тебе верность, Имена. Никогда не пытался делать этого прежде, поэтому, боюсь, для меня это будет непросто. Но я не хочу также ранить твои чувства. Так что ты очень поможешь мне, если время от времени — когда сочтешь нужным — станешь задавать мне подобные вопросы.
Имена повернулась так, чтобы смотреть Максиму прямо в глаза. Во взгляде его отражалась неуверенность.
— Ты же сделаешь это для меня, не так ли? — спросил он.
Он хочет хранить ей верность. Имена положила руку ему на бедро и погладила его.
— Я даже не знаю, что сказать, — призналась она.
Она и понятия не имела, что хочет услышать эти слова, пока они не сорвались с его губ.
— Скажи, что любишь меня, — подсказал Максим.
— Да, я люблю тебя, — ответила Имена. — Я собираюсь за тебя замуж. И, если понадобится, дам хорошего пинка под яйца.
Максим рассмеялся:
— Именно таким я и представляю себе наш брак. Не пинание меня под яйца, конечно, а то, что мы будем помогать друг другу и поддерживать друг друга в попытке преодолеть наши самые худшие качества.
Женщина рассмеялась, хотя в действительности к глазам подступили слезы.
— А в чем ты собираешься меня поддерживать?
— В доставлении сексуального удовольствия, — ответил он, соблазнительно облизывая губы. — А еще мне кажется, что иногда ты бываешь чересчур…
— Требовательной? Властной?
— Одинокой, — выдохнул Максим. — Подожди! Перестань! Не вздумай плакать!
— Я не плачу, глупый ты человек с рыбьими мозгами.
Хлюпнув носом, она вскочила на ноги и стала поспешно срывать с себя одежду.
— Так, значит, все в порядке? Если я скажу тебе, что ты всегда можешь приходить ко мне, даже если намерена связать меня?
— Да, — всхлипнула она и, бросив одежду на стул, растянулась на койке рядом с ним и принялась тереться лицом о его бороду. — Но и от тебя я ожидаю того же самого. За исключением связывания. Над этим мне еще следует подумать.
— И научить меня вязать морские узлы. — Максим чмокнул ее в макушку. — Я поговорил со своей тетей.
— О чем?
— О браке. Здесь требуется практика. Нам придется очень напряженно работать.