— Идем, — сказала я. Я протянула ему руку, он обхватил ее, его кожа была липкой. Я втащила его в дом, отвела в спальню, в центре стояла резная кровать. — Снимай мокрую одежду и залезай под одеяла, — сказала я. — Всю одежду. Я пока кто-нибудь поищу.
Я оставила его, надеясь, что он послушается меня, и что он будет живым, когда я вернусь. Я начала обыскивать дом, сбрасывая по пути свою одежду. Я миновала широкую почерневшую плиту, занимающую целую стену, медные кастрюли висели на крючках. В углублении была небольшая кладовая, я увидела в ней бутылочки и склянки и обрадовалась. Я нашла резной комод, шкаф был полон посуды. В центре комнаты стоял стол с четырьмя стульями, на них тоже были вырезаны цветы, львы и змеи, сплетающиеся вместе, перед плитой стоял второй столик, ниже, между двумя креслами-качалками. На полу не было ковров, но не было и соломы, мои ноги не шумели по полу. Дом источал любовь, гордость и заботу; занавески на окне были красными в клетку, почти невыносимо яркие и милые после всего случившегося.
В последней комнате был огражденный туалет и рукомойник, а еще большой сундук и большой оловянный котел, в котором явно купались. Я подумала о горячей воде и захотела погрузиться в нее.
Открыв сундук, я чуть не расплакалась при виде махровых полотенец. Я вытащила их, одним обмотала волосы, другим — тело, а из третьего сделала плащ. Я едва ощущала кожей ткань, кожа была белой, виднелись синие вены. Мне снова захотелось лечь, и я шлепнула себя по щекам и забрала оставшиеся полотенца в спальню.
Мерек лежал на кровати под одеялом, его одежда была на полу. Его глаза были закрыты, я ощутила на миг ужас, не видя, дышит ли он. Я бросила полотенца на его живот и обрадовалась, когда он посмотрел на меня.
— Вытирайся и прячься под одеяло. Я сейчас вернусь, — сказала я. Я забрала его вещи и свои, отнесла их в ванную и развесила на котле. Я не надеялась, что они высохнут без огня, но каким был выбор?
Я порылась в сундуке и не нашла ничего полезного. Но в шкафчике я обнаружила баночку соли, бутылку чего-то с ярлыком «Вода Восхода», пахло простой старой водой, когда я открыла ее, и я забрала ее, радуясь, что не нужно будет выходить наружу. Я нашла в кладовой такую нужную кору ивы, стертую в пасту, уловила в ней запах лимонного бальзама. Я забрала аптечку и улыбнулась.
Если вернутся хозяева дома, я расцелую их. Еды и воды не было, но мне было все равно. Я получила все, что было нужно.
Мерек выглядел так же, как я, когда я вернулась, одно полотенце было на плечах, как плащ, другое — вокруг него, придерживаемое руками. Он сел, одеяла сдвинулись и открыли укусы на его ноге.
Раны были глубокими, но не достали до кости и были удивительно чистыми. Я ожидала больше проблем. Кровь засохла, и мне понравился ее вид. Я села у его ног, порвала одно из маленьких полотенец, смочила водой Восхода и начала промывать рану. Мерек выругался и попытался отдернуть ногу, рана снова начала кровоточить. Я хмуро посмотрела на него.
— Больно, — без надобности сказал он.
— Это вода Восхода.
— Да? — он оживился впервые после побега от собак.
— Что это?
— Священная вода. Якобы освященная Донен.
— Твайла ее освятила?
— Вряд ли. Наверное, это просто вода из реки, которую продавали верующим.
Я не ответила и продолжила промывать рану, пока не избавилась от ила и грязи. Я вымыла руки, обмакнула пальцы в бальзам и принялась осторожно смазывать раны. Я накрыла все еще одним разорванным полотенцем и завязала.
— Вот так, — сказала я. — Если больно, нужно разжевать немного ивовой коры.
Мерек промолчал, склонился и забрал полотенца, бальзам и воду, зажатые между моих колен.
— Что ты…
Он взял мои руки и начал отмывать их, как я делала с ним, осторожно промачивая и вытирая, а потом втер в них бальзам. А потом он перевязал их.
— Нужно связать меня, — сказала я. — Нам повезло, что пока еще ничего не случилось.
— Думаю, Лиф сдержал обещание.
Я промолчала, склонилась, чтобы опустить бальзам и воду на пол. Мерек поймал меня за запястье.
— Я не понимаю его, — сказал он, глядя на меня. — Он убивал ради Аурека. Захватывал для него земли. Но помог нам.
Я беспомощно пожала плечи.
— Не знаю. Я не знаю, чему верить, — он спас Твайлу, но обрек меня. Он знал, что делает Аурек с детьми, городами, даже со мной, но ничего не сделал, даже привез маму в замок. Но он отдал нам рецепт, защитил Мерека и помог нам сбежать.
Я чувствовала на себе взгляд Мерека и посмотрела ему в глаза.
— Я тоже не могу понять. Но, пока мы не знаем точно, я опасна, — я протянула ему последнюю полоску полотенца.
Мерек вздохнул и послушно связал мои запястья, а потом лег на подушки.
— Давай спать, — он тут же покраснел, как только сказал это. — То есть, рядом нам будет теплее, не…
— Я поняла. И ты прав. Без огня подойдет и жар тела.
Он отодвинул одеяла, и я забралась туда и легла на спину рядом с ним. Я закрыла глаза, но вся усталость вдруг пропала. Кровать была жесткой, от одеял пахло другими людьми. А потом я ощутила его руку, пальцы переплелись с моими. Мои глаза открылись, и я повернулась к нему.
— Спасибо, — сказал он. — Ты спасла мне жизнь.
— Ты спас мою.
— Ты обработала мои раны.
— А ты — мои.
Он сжал мою ладонь.
— Когда все закончится, я сделаю тебя герцогиней.
— А я не могу быть королевским аптекарем?
Он жевал губу, размышляя.
— Только если позволишь мне помогать.
— Хорошо. Но на моей кухне корона у меня. Помни это.
Он почти улыбнулся.
— Конечно, — он снова сжал мои пальцы, отпустил руку, лег на бок спиной ко мне. Его полотенце подвинулось, я видела его кожу, обнаженную по сравнению с татуировками на спине Сайласа.
Я тоже отвернулась, тут же уснув.
Я поняла, что у него жар, когда проснулась, он был слишком теплым, это тепло было обжигающим огнем, а не лаской летнего солнца. Я села и посмотрела на него, он еще спал, слабо дыша, на бледных щеках виднелись пятна румянца. Только не снова.
Я убрала одеяла, посмотрела на его ногу, не обращая внимания на то, что он заворочался, и убрала повязки с ноги.
Раны были чистыми, слабо пахли лимонным бальзамом, не были воспалены. Не был воспалены.
Он простыл. Это не был столбняк.
— Что ты делаешь? — спросил он. — Я ужасно себя чувствую.
— Ты простыл, — сказала я. — Это из-за реки, наверное.
— Тогда почему… о, — он кивнул мне. — Рана в порядке?
— Чистая. Выглядит неплохо.
Он с облегчением выдохнул и огляделся.
Дневной свет лился в окошко, золотой, и я вспомнила Алмвик. Внезапно я ощутила ностальгию по грязному пугающему месту. Но оно пугало иначе. Там можно было играть по правилам, не поднимать голову, и все было в порядке.
Я не могла поверить, что вспоминаю Алмвик.
— Как долго мы спали? — спросил он.
Как только он сказал это, я поняла, что горло першит, голова побаливает от обезвоживания. Желудок недовольно заурчал. Я выглянула в окно на тени на земле.
— Похоже, почти целый день. А то и дольше.
— День? Как?
Я пожала плечами.
— Не знаю. Значит, так нужно было, — мой мочевой пузырь намекнул на свои нужды, и я слезла с кровати, борясь со связанными руками с удержанием полотенца на месте. — Я вернусь.
Моя одежда еще не высохла полностью, края и швы были влажными, но я все равно оделась в эту застывшую вонючую одежду, проклиная при этом свои скованные движения.
Когда я вернулась, ушел он, осторожно ступая, и вернулся тоже одетый, пах так же отвратительно, как и я.
— Поверить не могу, что говорю это, но мне нужна вода, — сказал Мерек. — И сапоги.
Мы посмотрели на свои босые ноги.
— Может, в других домах есть припасы.
Выбора не было, и он кивнул. Мы осторожно покинули маленькое убежище. Мы огляделись, обрадовались, не заметив признаков жизни, кроме крачки на дальней стороне озера.
— Может, они думают, что мы утонули, — сказала я.
Мерек не был так уверен.
— Не думаю, что он поверит в это, не увидев тело.
Мы нашли бочку с водой за одним из домов, и хотя вода была не свежей на вкус, мы полчаса медленно пили ее, чтобы нам не стало плохо. В одном доме мы нашли сапогом, подошва наполовину отвалилась от одного. Они были слишком большими для Мерека, тем более, для меня, но он набил их тканью и обул. Я нашла замшевые туфли и обула их, хоть они и были тонкими, но защищали от земли. Мы нашли надбитый оловянный кувшин с крышкой, наполнили водой, чтобы взять с собой, а потом вернулись в дом, где спали, чтобы забрать полотенца — самые большие из них мы переделали в плащи — и аптечку.
— В горы? — спросил Мерек.
— Как мы туда доберемся?
— До их основания идти пешком полтора дня. Нам нужно дойти до берега и следовать по нему к горам. Или так, или придется возвращаться и идти за замком.
Я упала духом.
— Думаю, наше преимущество в том, что Аурек все еще думает, что мы отправились в Скаррон к Твайле.
— Понадеемся на это, — он посмотрел вдаль, словно видел горы. — Идем.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ТВАЙЛА
Глава 16:
Я тут же проснулась и замерла в темноте комнаты, правая рука потянулась бесшумно к ножу под подушкой. Я обхватила пальцами рукоять и задержала дыхание, слушая. Но было слышно лишь тихое сопение Нии в другом конце комнаты, разбудила меня, наверное, моя же голова.
Пока сердце успокаивало, остатки сна пропали, оставив меня недовольной и проснувшейся. Я взяла халат и накинула его на плечи, а потом осторожно пошла к двери. В последний миг я споткнулась обо что-то и вскрикнула, сопение резко оборвалось. Я склонилась, потерла пальцы ноги и услышала чирканье кремня. Через миг загорелась свеча, Ниа смотрела на меня.
— Который час? — спросила она сонным голосом.
— Еще рано, наверное.
— Тогда почему ты не спишь? — проворчала она, поставила свечу на тумбочку и зарылась в груду одеял.