Он пожал плечами, я увидела, как она поджала губы, размотала бинты и осмотрела рану.
— Заражения нет. Тебя явно любят твои боги.
— Или дело в моем происхождении, — сказал он. Мы все замолчали на миг, глядя друг на друга, пока он не издал утомленный смешок. — Простите. Это смешно только для лормерианцев. И меня, — мы все еще выглядели ошеломленно, и он вздохнул. — Потому что мои родители… Забудьте.
Эррин не слушала его, она повернулась ко мне, я покачала головой.
— Сможешь принести из нашей комнаты аптечку?
Я поспешила по коридору, через двор к нам и обратно. Я и не знала, что у меня были на это силы. Стуан занял место у двери, пристально следя за Эррин.
Эррин забрала у меня аптечку и начала вытаскивать бутылочки и флаконы и ставить на кровать. И, несмотря на боль, Мерек попытался сесть. Эррин пронзила его недовольным взглядом.
— Тебе нужно отдыхать.
— Нет уж, — сказал он. — Это почти чудо, я хочу знать, как ты это сделала.
Эррин просияла и подвинула к себе баночку.
— Все просто. В медицине есть равное и противоположное. И можно использовать таблицу Петруция, чтобы обнаружить это. Для каждого элемента, каждого растения. Для всего. Равные исцеляют. Для противоположных важно равновесие. Нужно найти схожие качества и сопоставить. Ртуть и сера — противоположные, они сочетаются. Понимаете?
Мерек согласно кивнул, я лишь смотрела на Эррин.
Эррин закатила глаза и задумалась.
— Ладно. Например, вы отравлены, и лучшим лекарством будет то, что сведет яд на нет, верно? Так что вам нужно равная доза того, что ему противоположно, чтобы отменить его. Таблица помогает выбрать путь, основываясь на лучшем сочетании. А чтобы разрушить что-то, нужно найти противоположности для каждого компонента. Здесь, как и в алхимии, создается зелье, противоположное оригинальному.
Для меня проще не стало, я посмотрела на Мерека, а он кивал Эррин, словно все понял. Стуан был растерян, как и я, и в этот миг я ощутила тепло к нему.
Эррин улыбнулась мне, словно ощущала мою неловкость, и продолжила:
— И мне нужно было только соединить ингредиенты по таблице и достигнуть равновесия.
— Это просто? — сказала я.
— Некоторые части были простыми. Ртуть и сера, очевидно, противопоставлены, и только они здесь минералы. И мне нужно было просто изменить их количество в Опус Магнуме.
— А растения? — спросил оживленно Мерек. — У календулы и вьюнка схожие свойства, в теории, и количество равное. Один уравновешивает мандрагора, но что именно?
— Календулу, — тут же сказала Эррин.
— Почему ты так уверена?
— Потому что тис — естественная противоположность вьюнка, — фыркнула Эррин.
— Объясни, — сказал Мерек, и пока Эррин не начала, я встала.
— Простите. Это все интересно, но мне нужно поесть, — сказала я, — и помыться.
Эррин кивнула, но Мерек выглядел уставшим и откинулся на подушку.
— Я отправлю тебе еду, — сказала я ему. — Эррин, ты — чудо.
— Рада помочь, — сказала она. — Теперь нужно, чтобы вернулись остальные, и оставшиеся ингредиенты, и мы это сделаем. Мы сможем убить его.
— С… Опус Мортемом, — сказала я, и она кивнула. — Откуда название?
Она злорадно улыбнулась.
— Я его выдумала. Оно имеет смысл.
— Сайлас будет тобой гордиться, — сказала я.
Искра в ее глазах погасла.
— Да… — тихо сказала она. — Надеюсь, он это увидит.
Я посмотрела на Мерека, умоляя его сделать что-нибудь.
— Расскажешь подробнее? — спросил он. — Я бы хотел узнать, как это работает.
Она рассеянно кивнула, а потом еще раз, уже увереннее.
— Да. Но сначала осмотрим вас, — она взглянула на меня. — У тебя есть какие-нибудь раны?
— Нет. Я в порядке. Просто ужасно устала. Я пойду отдохнуть.
Я замерла на пороге и смотрела, как она открывает баночку и начинает втирать в его раны мазь. Он встретился со мной взглядом, и все внутри меня сжалось. Я кивнула на прощание и оставила их. Я хотела отправиться на кухни поесть и сходить искупаться. Но вместо этого я пошла в свою комнату, где рухнула лицом в кровать и уснула, даже не сняв сапоги.
Когда я проснулась, комната была пустой, но кто-то снял мои сапоги и накрыл меня одеялом, не потревожив мой сон. Я перекатилась на спину, ощущая тяжесть в теле, и закинула руки за голову.
А потом все вспомнила: мужчины, идущие в пещеры, успех Эррин с Опус Мортемом. Я села и застонала. Было больно, я ощущала пустоту. И запах.
Я искупалась, как и хотела до этого, и заплела волосы. Пока я шла в столовую, чтобы увидеть, не осталось ли что-нибудь после завтрака, я услышала звон металла о металл и, игнорируя разъяренный желудок, свернула во двор, где скрылась за колонной и смотрела, как местные сражаются друг с другом.
Мерек сидел в одном из углов, Хобб был с ним, они общались и выкрикивали бойцам советы. Ряд за рядом людей направлял друг на друга мечи, кто-то успешнее, чем остальные. Я пошла по краю двора к Мереку, следя за ними. Хобб увидел меня и пошел навстречу.
Он тут же заговорил.
— Простите, что не рассказал об активности в пещерах. Я ждал, пока будет известно больше.
— Хорошо. Узнали что-нибудь еще?
— Ничего полезного. Но получили весть, что Аурек, похоже, скрывается. После пожара он заперся в башне, никому не показывается, ничего не делает. Мой шпион там сказал, что слышал, как Аурек ходил на кухню и следил за приготовлением еды, а потом заставил не меньше трех человек попробовать блюда, и только потом поел он. Никого не впускают в его башню, у двери големы, и они сопровождают его, если он выходит.
— А Лиф… Серебряный рыцарь?
— Серебряный рыцарь и шестеро остальных отправились в Скаррон.
Скаррон. Они все еще думали, что я там.
— Это все, миледи, — сказал Хобб. Я кивнула, и он ушел на поле, крича в поддержку воинов.
— Как они? — тихо спросила я у Мерека.
— Для тех, кто никогда не сражался, они справляются неплохо.
— Но этого мало, да? — поняла я по его тону.
— Да, ведь тех солдат учил Лиф, — отметил Мерек.
— Может, стоит разделить их, — сказала я. — Тех, кто хорош в бою, учить и дальше сражаться с мечом, а остальных учить бороться с големами.
— Кто научит… ах, — он улыбнулся. — Конечно. Убийца големов.
— Это не так и сложно. Стоять в стороне и использовать огонь.
Глаза Мерека засияли.
— Да… В замке голем, вошедший в огонь, рассыпался, когда вышел.
— Это высушивает их, ведь они из глины. Так их проще разбить. И огонь раскрывает приказ внутри них. Если его разрушить, они разбиваются.
— Как симулякры. Без алхимии они — ничто.
Я подумала об Эррин, как и Мерек, ведь он сказал:
— Похоже, Лиф сдержал обещание. Он явно уничтожил куклу.
— Наверное, — получил он в ответ. Я все еще не доверяла ему.
— А что с теми, кто плох в любом бою? — Мерек кивнул на бедную Брину, которая могла легко ранить себя, а не врага.
— Мы используем их сильные стороны. Брина — хорошая лучница, она может научить остальных. Пусть делают то, что им нравится. И… если Эррин сделает что-то, чем можно смазать стрелы, какую-нибудь смесь…
— Тогда им лучше стрелять метко, чтобы не навредить нам, — сказал Мерек.
— Они научатся. Кстати, где Эррин?
— Устраивает лабораторию дальше по коридору, — он указал на южное крыло. — Я собираюсь помочь им, когда закончу здесь.
— Смотри, не забудь отдохнуть.
— Погоди, — его пальцы обхватили мое запястье, когда я собралась уходить. — Я бы хотел поговорить.
— Не сейчас, — сказала я. — Мне нужно увидеть Эррин. А у тебя есть работа здесь.
— Я тебя найду.
Я кивнула, и он отпустил меня, хотя я еще чувствовала тепло его кожи на моей, он смотрел мне вслед, пока я шла к коридору.
Эррин, действительно, устроила лабораторию, используя всякую стеклянную и каменную посуду, явно взятую на кухне. Она как-то — судя по недовольному виду Стуана, постукивающего по ноге веревкой с ее запястий, он участвовал — перетащила сюда один из больших столов из столовой и использовала его для работы. В одном конце стояли банки и склянки с травами, растениями, порошками и жидкостями. В центре она подготовила место для огня. В другом конце лежали перья и груды исписанных бумаг. Я подошла и увидела то, что, как подозревала, было таблицей Петруция, нарисованной на плотном пергаменте, который удерживали на месте пустые флаконы и нож.
— Начинаем, — сказала довольная Эррин, хлопнув в ладоши.
— Что ты будешь делать?
— Соберу все, что есть, отмерю нужное количество, приготовлю то, что нужно. И придется сварить свой спагирический тоник.
— Точно. Спагирический тоник. Куда мы без него?
Эррин взглянула на меня.
— Мне нужна для этого розовая вода. Но не косметическая. Мне нужна эссенция розы.
Я вскинула руки.
— Просто скажи, как помочь.
Она улыбнулась, мое незнание веселило ее. Она была в своей стихии.
— Пока все не вернутся, готовить зелье я не могу, — она прошла к толпе баночек на другом конце стола и подняла одну. Там был изогнутый корень, который зловеще напоминал человека. — Мандрагора у нас есть, слава Падубу. Добывать ее кошмарно. О, мне нужна кора тиса. Ты не знаешь, тут растет тис?
— Здесь его должно быть много. Опознавать деревья я не умею.
— Отравительница из тебя еще та, — улыбнулась Эррин.
— Я знаю, как выглядит тис, — сказал Стуан, испугав меня. Я забыла, что он здесь. — Из него получаются хорошие руки.
Мы с Эррин повернулись к нему.
— Вот видишь. Мне не нужно знать деревья, у меня есть Брина, — сказала я. — Я попрошу ее сходить. Она — дочь создателя луков. Она сама их теперь делает.
— Это она умеет, — сказал Стуан.
— Погодите, — перебила Эррин. — Она делает луки здесь?
Я поняла.
— О, боги, я — дура, — я тряхнула головой. — У Брины может быть тис здесь.
Эррин глубоко вдохнула.
— Тогда все. Тогда у нас будет все.
Я оставила Эррин со Стуаном, он уже меньше вздрагивал от ее движений. Бедняга Стуан, ему словно было суждено охранять то одну опасную девушку, то другую. Я пошла по коридорам, чувствуя волнение. Во дворе тренировалась новая группа людей, я кивнула им, проходя. В воздухе ощущался запах пекущегося хлеба — дрожжей, розмарина и