Я врезаюсь в лучшую подругу, и меня накрывает облегчение, как никогда. Мы обнимаем друг друга, смеемся и плачем. Задаем вопросы, не дожидаясь ответов. Где ты была? Что случилось? И выплескиваем душу в пустую пещеру. Я так скучала. Я так волновалась. Я люблю тебя.
Мы не отпускаем друг друга, пока теплый аромат шалфея от Эдии не начинает жечь горло. Кажется, она чувствует жгучую боль вампирского голода. Она слегка отстраняется, снимает рюкзак с плеча и достает пакет с кровью из нескольких, сложенных внутри.
— Обожаю тебя, — говорю я, когда яд заполняет рот. И я знаю, чья это кровь, еще не попробовав. Волна облегчения становится морем. Я знаю, что он жив. — Кровь Ашена, — шепчу.
— Он копил ее на всякий случай, — отвечает Эдия, пока я жадно глотаю содержимое пакета, вздыхая от щекочущего ощущения в горле. — Я как раз уходила из Bit Akalum, когда почувствовала твой зов. Вернулась на кухню и схватила, что смогла, из холодильника. Подумала, тебе может понадобиться. Ну как, я знаю свою вампиршу или знаю свою вампиршу?
— Еще как знаешь, — благодарно говорю я, вытирая слезы. Я опустошаю пакет, отдаю его Эдии, затем кладу турмалиновый камень в ее рюкзак для сохранности и снова обнимаю ее. Когда мы наконец разъединяемся, она оглядывает пещеру.
— Где мы?
Я потираю руки, хлопаю в ладоши, прочищаю горло.
Эдия стонет и закатывает глаза.
— О господи.
— Я ждала этого момента.
— Вижу, — говорит она, смотря на меня хмурым взглядом, но уголок губ все равно поднимается от улыбки.
— Эдия, послушай меня...
— Боже, нет.
— Ведь мир людей не для нас2...
— Не надо.
— А жизнь под водой намного лучше, чем там, наверху...
Эдия фыркает.
— В мире морском, в мире морском… Каждый добрее, каждый мокрее, каждый знаком...
— Только не говори, что Ашен поет тебе песни из «Русалочки» в постели.
— Нет, но я возьму это на заметку. А теперь слушай, сучка, вот оно что. Даже ракушки гремят как хлопушки В МИРЕ МОРСКОМ, — я подчеркиваю последнюю строчку своей сокращенной песни выразительным подмигиванием и театральным взмахом рук.
— Вау.
— Мы под водой.
— Я поняла.
— Но тут нет веселых рыбок. Только тварь по имени Крюконог. Могу подтвердить, что он гораздо менее весел, чем музыкальные моллюски.
— Крюконог?
— Монстр типа осьминога-кальмара с крючковатыми щупальцами, — говорю я, поворачиваясь, чтобы показать ей изорванную спину моей рубашки.
Пальцы Эдии касаются моей прохладной кожи, когда она проводит по разрывам на ткани.
— Боже, Лу. Ты в порядке?
— Да, нормально. Он не хотел снимать аниме-монстр-порно, так что мне повезло.
Эдия громко смеется и сует мне еще один пакет с кровью.
— Крюконогиня. Ты могла бы разбогатеть.
— Еще одна карьера порнозвезды коту под хвост, — мы улыбаемся друг другу, пока я делаю большой глоток. — Кстати, о порнозвездах, где Ашен?
— Он… типа в бешенстве. Какое-то там сжигание миров, пока тебя не вернут. «Верните мне жену, или я испепелю вас всех и сделаю Леукосию Королевой Пепла». И все в таком духе.
— Вау. Круто.
— Ага. Беру назад свои слова в подземелье о том, что он худший из твоих мужчин. Лучше и не придумаешь. Прямо твой тип, детка.
Я фыркаю.
— «Тип». Поняла намек.
— Наверное, хорошо, что ты не дала ему умереть за сырной лавкой.
— Не говори, — говорю я, разглаживая складки на рваной рубашке. Без толку. — Похоже, я многое пропустила. Думаешь, мы можем подкрасться и сделать ему сюрприз? Может, зачаруешь мою метку, чтобы он не почувствовал?
Эдия пожимает плечами с небрежным видом.
— Да, наверное. Он был в разгаре бойни, когда ты позвала меня. Сомневаюсь, что он вообще заметит. У него было что-то вроде демоническо-кроваво-дымной-ярости.
Мои брови поднимаются, а Эдия снова пожимает плечами. Она расстегивает пуговицу на моей рубашке, переводит взгляд с метки на мои глаза и обратно. Она впервые видит ее, и хитрая улыбка на ее лице не внушает мне теплых чувств.
— Скипетр Эрешкигаль? — спрашивает она.
— Похоже на то, — отвечаю я. В глазах Эдии вспыхивает искра. Ее улыбка становится чуть более зловещей. — Есть какие-то теории, о наша волшебница?
— Может, одна-две.
— Например?
— Ну, знаешь... Судьба и все такое. Законная королева Царства Теней, восстанавливающая баланс силы.
Я хихикаю, а улыбка Эдии становится шире, когда она разглядывает золотой и лазурный узор, полумесяц и восьмиконечную звезду, мерцающие в тусклом свете.
— Сучка, это из «Звездных войн».
— Да, но все же. Это место точно скатится в хаос без тебя, если Ашена оставить одного. Так что, возможно, недалеко от истины. — Эдия стучит пальцем по метке, затем хватает меня за плечи. — Пошли. Вернем тебя к твоему Жнецу, пока он не спалил царство и не сделал тебя Правительницей Выжженной Земли. Тогда тебе нельзя будет издеваться над демонами, если они будут все мертвы.
— Ты так хорошо меня знаешь, — говорю я, пока Эдия кладет руку на мою метку и начинает читать заклинание, скрывающее мои эмоции. — Так... Ашен все еще твердит про «жену», да?
— Ага, — говорит она, бросая на меня взгляд, пока метка теплеет под ее ладонью. — И сегодня не нужно поднимать эту тему. Как бы я ни любила, когда ты дразнишь его, он сейчас в плохом состоянии.
Я скептически смотрю на ведьму, затем на ее руку.
— Ты буквально колдуешь над моей меткой, Эдия. И теперь говоришь, что сегодня не день для издевок?
— Дразнить его, чтобы подкрасться и удивить? Конечно. Спорить о «жене»? Черта с два, — Эдия убирает руку, и метка вспыхивает теплом. — Готово. Заклятие спадет, как только ты коснешься его. А теперь валим отсюда.
Эдия протягивает руку, и я вкладываю свою ладонь в ее. Вместе мы шагаем в темноту, оставляя безмолвные кольца позади.
ГЛАВА 10
Мы с Эдией прибываем в «Kur», где величественный зал безмолвен, как гробница. Зида лежит свернувшись на возвышении и поднимает голову, когда черная сфера вокруг нас растворяется. Ее язык тычет в нашем направлении, чешуя переливается, но она не покидает своего места. Просто наблюдает, как мы углубляемся в здание.
Я никогда не была в этой части «Kur», но Эдия, кажется, знает дорогу по слабо освещенным коридорам. Она уверенно ориентируется в пространстве, даже когда мы проходим мимо пары солдат, которые стараются не пялиться на почти голую, довольно грязную и откровенно вонючую Королеву. Они отводят взгляды. Видимо, они приняли предупреждение Ашена близко к сердцу, судя по вспышке страха, который я улавливаю в их запахе, когда они проходят мимо.
Мы идем несколько комнат — просторный тронный зал с высокими окнами, выходящими на покрытую туманом Бухту Душ, несколько небольших кабинетов, вероятно, принадлежавших членам Совета, опустевших, если не считать столов и стульев. Наконец, в конце коридора Эдия замедляет шаг и останавливается у открытой двери, ее лицо искажено тревожной гримасой. Она бросает на меня взгляд, в котором смешались грусть и облегчение, и кивает в сторону комнаты.
Мое сердце колотится, когда я осматриваю сцену передо мной. Делаю несколько осторожных шагов внутрь, и мои чувства атакуют зрелище, звуки и запахи ярости.
Ашен стоит спиной ко мне в просторном помещении, где стол разбит, а стулья разбросаны по периметру — одни расколоты, другие опрокинуты. Его крылья до пола обволакивают густые волны черного дыма, в глубине которого мерцают искры. Но под этой пеленой дыма и падающего пепла — что-то вроде змеиной кожи, каждая черная чешуйка подсвечена, как тлеющий уголь. Я никогда не видела его крылья такими. Даже не знала, что такое возможно. Это одновременно пугает и восхищает. Свет внутри них мерцает, когда он наклоняется, его руки скрыты густым дымом, черными чешуйками и нитями темно-янтарного света.
Я бросаю взгляд на Эдию, но ее лицо непроницаемо. Звук сдавленного, мучительного крика возвращает мое внимание к Ашену, а за ним — отчаянный стук сердца, которое едва бьется.
— Верни. Мою. Жену, — рычит Ашен.
— Я не знаю, где она, — сквозь зубы выдавливает демон, его голос хриплый, будто рот полон камней. Пронзительный вопль вырывается из его горла.
— Я сказал вернуть ее. Не говорил, что ты можешь говорить.
Рык Ашена звучит с мрачным, жестоким удовлетворением. Хруст. Разрывание. Звук крови, хлещущей на пол. Сердце в агонии замирает. Останавливается. Остается только биение Ашена, его дыхание учащено от напряжения.
— Ого, — говорю я. Позвоночник Ашена выпрямляется, будто его окатили ледяной водой. — Дай угадаю, Жнец. Он что, облизал твое масло?
Крылья Ашена потрескивают, когда он медленно поворачивается ко мне.
Грудь Жнеца забрызгана кровью и блестит от пота. На руках — рваные царапины, оставленные теми, кто пытался сопротивляться и проиграл. Его лицо, изможденное бессонницей, обрамляют темные круги под глазами цвета коньяка. Черное пламя в зрачках окружено ярко-красными кольцами. Он выглядит настоящим демоном, пока не делает вдох — будто не дышал несколько дней. Человек под личностью Жнеца проявляется, его брови хмурятся, а глаза становятся влажными.
— Лу?.. — Ашен сжимает в кулаке окровавленную шею искалеченного тела. Челюсть демона, вырванная наживую, зажата в другой руке, язык болтается, как отвратительная фиолетовая пиявка.
— Вау, — говорю я, указывая на труп, который с глухим шлепком падает на другое окровавленное тело, когда Ашен разжимает пальцы. В комнате еще несколько тел — одни превращаются в пепел, другие остаются мертвыми навеки. — Ты был занят.
Несколькими быстрыми шагами Ашен подбегает и подхватывает меня на руки, прижимая к своей горячей груди, словно пытаясь вобрать в себя. Магия заклинания Эдии рассеивается, когда наши метки соприкасаются. Как только это происходит, волна его облегчения накрывает меня, поднимается к горлу и перехватывает дыхание. Я обвиваю руками его шею, прижимаюсь лицом к его коже, вдыхая его запах — привычное тепло скрыто под нотами крови и ярости.