— Было еще кое-что. Не хотела, чтобы он знал, что я это увидела. Вот что им нужно, — говорю я, передавая камень Ашену.
— Что это? — спрашивает Коул.
— Я надеялась, что кто-то из вас знает.
— Это ключ, о котором ты говорила? Из пещеры? — уточняет Ашен, передавая сферу Сайрусу. Тот подносит ее к свету, внимательно осматривает, но я уже знаю: на отполированной черной поверхности нет изъянов. Единственная странность — ее тихое гудение.
— Да. По крайней мере, я так думаю. Он открыл что-то вроде двери на стене с кольцами. Кому-нибудь это о чем-то говорит? — спрашиваю я, но надежда тает. Все качают головами. — По ту сторону вдали была женщина. Я не разглядела ее, но она говорила со мной, прежде чем дверь закрылась. На незнакомом языке. Похоже на шумерский, но не совсем.
Эдия забирает камень у Сайруса и шепчет над сферой заклинание раскрытия, но ничего не происходит. Она хмурится и смотрит на меня, звезды в ее глазах меркнут.
— И из-за этого нефилимы хотят тебя?
— Похоже на то. Есть еще один. Я видела его в мыслях Леандра в поместье Валентины — то, что он точно не хотел мне показывать. Похожая стена, но золотая, с кольцами, исписанными тем же языком, но другими словами. Ключ там из лазурита. Я услышала обрывки разговора о вратах, но без подробностей. Все, что я знаю точно: нефилимы хотят эти камни, и, кажется, они верят, что я могу достать оба.
— Что ж, это дает нам фору, даже если мы понятия не имеем, что это и зачем, — замечает Коул, забирая сферу у Эдии.
— Кто-нибудь может нам подсказать? — спрашивает Сайрус, переводя взгляд между мной и Эдией.
— У меня есть одна идея, — отвечает Эдия. — Аммон Хассан. Этот старик повидал все за время работы аптекарем. Он на нейтральной территории, так что нам не придется обращаться к твоему заносчивому ангельскому другу, Ашен.
Ашен фыркает.
— Согласен. Давайте пока не посвящать ануннаков, пока не узнаем больше. К тому же, нам все равно нужна помощь мистера Хассана.
— Для чего? — спрашиваю я, хмурясь. Следую за Ашеном к серванту, откуда он достает ткань рядом с кувшином воды. Смачивает ее и возвращается, чтобы вытереть кровавый плевок с моего платья.
— У нас проблема. Ты хочешь улучшить условия для душ здесь, верно?
— Да, конечно. Очень хочу, — отвечаю я, бросая взгляд через плечо, пока Ашен методично вытирает пятно, ткань становится влажной.
— Лучшее, что мы можем сделать, - воскресить их.
— Как Жнецов?
— По сути, — говорит Ашен. Он еще немного промокает платье, затем пальцы скользят по моей обнаженной руке, давая понять, что закончил. Я смотрю, как он занимает место рядом, дым от крыльев редеет по мере угасания гнева. — Это не значит, что им придется забирать души или возвращаться в Мир Живых для правосудия. Но это даст им место здесь. Избавит от смятения и кошмаров. Они перестанут страдать. Нам лишь нужно обеспечить подходящие условия.
— Не понимаю, в чем именно проблема?
— Нам нужен Воскреситель. Демоны будут продолжать воскрешаться через Зал, но чтобы вернуть душу, нужен более сильный проводник. Ты убила последнего. Это была Имоджен.
Я тяжело вздыхаю.
— Да. Теперь понимаю, что за проблема.
— Мистер Хассан может это сделать? — спрашивает Коул.
Ашен кивает.
— Да. Нам просто нужно найти подходящего человека для роли, но он может провести превращение.
— Я вызываюсь добровольцем. Буду Воскресителем, если хотите, — говорит Коул. Его юношеские черты внезапно кажутся старше под тяжестью этих слов.
Я мало знаю об этом месте, но сомневаюсь, что роль Воскресителя — легкая ноша. Когда я смотрю на Эдию, чувствую, что она думает то же самое. В ее глазах мелькает тревога, но она прячет ее под гордостью, согревающей выражение лица.
В моем сердце тяжелеет, когда я снова смотрю на Коула, зная, сколько он уже пожертвовал ради баланса миров.
— Спасибо, Коул. Я ценю это. Дай мне немного времени подумать, хорошо?
Коул понимающе улыбается.
— Конечно.
— Нам нужно сделать это как можно скорее, — говорит Ашен, возвращаясь к серванту. Бросает испачканную ткань в корзину, достает ручку и бумагу. Пишет записку, складывает ее, затем вторую. Его крылья шевелятся под дымом, когда он сосредоточен на письме, и вот они исчезают, не оставив следов на рубашке. Возвращается, передает первую записку Эдии. — Отнеси это мистеру Хассану, он поймет. Возьми с собой Эрикса.
Эдия на мгновение хмурится, открывает записку. Ее глаза расширяются на долю секунды, она встречает взгляд Ашена и складывает листок.
— Будет сделано, демон, — говорит она с сдержанной усмешкой. Кладет турмалиновую сферу на стол, берет Коула за руку и уводит с собой, на ходу крича «чао».
— Что за…
— Сайрус, — перебивает Ашен, передавая вторую записку своему заместителю. Тот сохраняет невозмутимое выражение, читая инструкции. — Заплати им любую сумму. Сколько бы они ни попросили. Понял?
— Так точно, сэр, — Сайрус разворачивается и выходит, не дав мне возможность задать вопрос.
Я поворачиваюсь к Ашену, сужая глаза, изучаю его непроницаемое лицо. Эмоции, которые я чувствую от него, тоже ничего не говорят. Лишь остаточная ярость и решимость выполнить задуманное.
— Нам нужно что-то покупать? У нас вообще есть деньги? Насколько дорого обходится воскрешение?
Ашен улыбается, кладет гудящий камень в сумку и перекидывает ремень через плечо. Берет мою руку, целует костяшки пальцев, сплетает наши пальцы и тянет к двери.
— Деньги — не проблема, но кое-что нужно из Мира Живых. И я хочу это немедленно.
— Какая неожиданность. Наглый демон требует чего-то.
Ашен отвечает хитрой ухмылкой.
— Мне из достоверных источников известно, что ты обожаешь мои требования.
— Да ну? И чьих это источников?
— Твоей киски.
Я фыркаю.
— Эта предательница... Ты появляешься со своим сексуально-мрачным демонским обаянием, крутыми татуировками и этим развратным языком — и она тут же выдает все мои секреты, — ухмылка Ашена растет, он притягивает меня к себе, обнимает за плечи, и мы идем. — Куда мы вообще направляемся?
— Увидишь.
— А что, если я не люблю сюрпризы?
— Жаль, моя вампирша, — говорит Ашен, целуя меня в висок. — Потому что они только начинаются.
ГЛАВА 13
Мы скользим по коридору, где все остальные комнаты теперь закрыты, по пути минуя нескольких солдат. Останавливаемся у высоких эбеновых дверей тронного зала — я узнаю его, проходила здесь с Эдией. Ашен распахивает их, и я впервые вхожу внутрь.
— Я хотел, чтобы ты увидела это пространство и решила, как сделать его своим, — говорит он, шагая в огромный зал.
Высокие узкие окна открывают вид на Бухту Душ, где горизонт черной воды скрыт под густым туманом. Сводчатые потолки взмывают на несколько этажей вверх, к наклонным световым фонарям, и зал наполнен мягким светом, хотя они и не пробивают облака. В центре — длинный стол из черного мрамора, окруженный такими же стульями с обивкой из черного бархата, все обращены к возвышению, где единственный трон взирает на зал.
— Что ж, драмы тут хоть отбавляй, — говорю я, медленно поворачиваясь, чтобы рассмотреть гобелены и картины на стенах, все в темных тонах с яркими всплесками красного, изображающие сцены бойни. Указываю на ближайший гобелен, кажется, один из восьми похожих. — Большие поклонники сажания на кол, я смотрю.
— Да. Я подумал, ты захочешь что-то изменить.
— Сжечь гобелены — для начала.
— Запомню, — говорит Ашен улыбаясь.
Я продолжаю путь к столу, проводя пальцем по безупречной глянцевой поверхности.
— И трон на возвышении мне тоже не нужен, — добавляю, разглядывая стулья, пытаясь представить Совет Царства Теней, сидящий вокруг этой безобидной каменной плиты. Воображаю Эмбер среди них — ее выражение наверняка было самодовольное и напыщенное после того, как она отправила меня на пытки к Галлу. Притворялся ли кто-то из них милосердным, обсуждая приговоры для бессмертных вроде меня? Или они отказались от истинного правосудия столетия назад? Наверное, ответы останутся лишь в моем воображении. Все, что знаю сейчас: я хочу иного. Не хочу притворяться, что у кого-то есть голос, даже если в итоге решать, какие души спасти, а какие забрать, придется мне. — Когда у нас будет новый Совет, я хочу сидеть с ними за столом.
Голос Ашена густ, как подогретый на солнце мед.
— Как пожелаешь, вампирша.
Я улыбаюсь про себя, направляясь к возвышению, Ашен следует за мной, как верная тень. Приближаюсь к высокому черному трону.
— Он не кричит «милосердие». Скорее просто... кричит, — говорю я, наклоняясь, чтобы понюхать один из полукруга маленьких голов, украшающих железный череп в центре высокой спинки. Отшатываюсь от затхлого запаха старой кожи. Осторожно трогаю ее пальцем — на удивление липкая. — Фу, Ашен, что за хрень.
— Ага... Эшкар питал слабость к маленьким головам и бальзамированию. Ты бы видела его, когда придумали выставки восковых фигур. Он был вне себя. Это единственный раз за последний век, когда он посещал Мир Живых.
— Прелестная история. И я не сяду на этот трон, Жнец. Иди к черту.
— Ты удивительно создание. Странно, что тебя это беспокоит, учитывая все остальное.
Я смотрю на демона хмурым взглядом. Ему удается сдержать улыбку, но глаза все равно светятся.
— Я, может, и люблю убивать людей, но пью их кровь, чтобы жить, Ашен. Я не срезаю с них лица и не делаю обивку. Это уже уровень Кожаного Лица или того парня из «Американской истории ужасов».
— Оливера Тредсона.
— Верно, — косо смотрю на него, а он поднимает руки, будто говорит: это не его идея — делать ткань из кожи. Возвращаюсь к уродливому трону и тычу в одну из маленьких голов с клочковатыми темными волосами. — В любом случае, я не сяду на липкий кожаный стул с короной из крошечных голов.
— Что ж, хорошо, что я предусмотрел такой вариант, — Ашен не сводит с меня глаз, свистит стражам. Чувствую, как его взгляд задерживается на моем лице, даже когда я отворачиваюсь, чтобы увидеть шестерых солдат, вкатывающих сооружение, покрытое черной бархатной тканью. Они поднимают что-то похожее на очень тяжелый стул с колесной платформы. Взгляд Ашена все еще прикован ко мне, когда стражи отступают, и он срывает покрывало с сюрприза.