В четыре часа, вампирша.
Буду ждать.
~А.
Я прижимаю записку к метке на груди. Под ладонью она теплеет, когда я тянусь к этой невидимой нити, что странным образом связывает нас. Я чувствую присутствие Ашена, шепот его эмоций. Там есть предвкушение. Тоска. Но ему удается сохранять свои чувства спокойными, так что они — не более чем легкий ветерок между нами. Или, может, буря моего смятения, волнения и тревоги просто заглушает их.
Я сажусь за туалетный столик и укладываю волосы, чтобы они ниспадали по спине шоколадными волнами. Наношу макияж, затем надеваю платье и туфли, кладу помаду и ключ от проходов Царства Теней в сумочку. Когда стою перед зеркалом в золоченой раме, я почти не узнаю женщину, которая смотрит на меня. Разница — не в зеленых оттенках моих карих глаз. Не в оливковой коже, не в скулах, не в форме губ. Она — в моей сути. В выражении лица. В тех мельчайших деталях, которые сложно определить. Это покой. Уверенность. Как будто какой-то элемент, вырванный из меня годами одиночества, наконец вернулся. То, от чего я отказалась ради выживания. И теперь, чем больше выборов я делаю, чем больше позволяю себе иметь и чувствовать, тем больше это возвращается. Я нахожу путь к той, кем была раньше. Может, даже к лучшей версии себя.
Я бросаю на себя последний взгляд и покидаю номер, направляясь прямо к лобби, где ждет машина. Когда сажусь внутрь, водитель передает мне записку с картой маршрута, который я должна буду пройти после возвращения к Термальным Источникам. Единственная отметка на ней — буква «А», и ничего больше. Когда мы останавливаемся у входа в парк, я следую инструкциям: прохожу мимо источников по деревянному мосту, затем сворачиваю на извилистую известняковую тропу, ведущую к древнему городу Иераполис.
На полпути дорогу преграждает барьер с двумя охранниками и надписью «İnşaat nedeniyle kapalı» на потрепанном желтом пластике. Закрыто на реконструкцию. Но как только охранники видят меня, они отодвигают барьер и пропускают.
С каждым шагом по дороге мое сердце бьется так сильно, что кажется, вот-вот разорвет ребра. Волнение ползет по костям. Давно для меня никто не прилагал столько усилий, чтобы создать для меня интригу. Может, такого и вовсе не было. Каким-то образом Ашен точно знает, что мне нравится. Это в каждой детали — будь то что-то крошечное или грандиозное, но интимное. В цвете платья. В том, как он понимает, как важна вода для женщины, чья бессмертная жизнь началась в море. В том, что он знает: я не могу забыть ни одного момента своей жизни, и теперь он помогает мне создавать новые воспоминания в местах, напоминающих о древнем прошлом.
Я прохожу поворот дороги — и вот он, стоит на тропе.
Останавливаюсь, и мы долго смотрим друг на друга. Ашен кажется совершенно спокойным, руки в карманах еще одного прекрасного черного костюма, идеально сшитого по его росту, с широкими плечами и узкой талией. Тату крыльев птицы на его шее выглядывают из-под воротника, и я чувствую пульс под ними — чуть быстрее обычного. Его короткие темные волосы падают на лоб, взгляд скользит с моих глаз к скипетру на моей груди, затем ниже, до самого подола, который касается белой известняковой дороги, и снова вверх.
— Все в порядке, вампирша? — спрашивает он с легкой улыбкой. Свет в его глазах важен для меня больше, чем солнце.
— Теперь лучше, — я не ожидала, что скажу это. Ашен тоже, и ему это нравится — по тому, как его улыбка становится шире, это ясно. Я сглатываю, чувствуя, что немного теряю контроль. — Ты выглядишь греховно самоуверенным, — говорю я, пока он приближается с легкой наглой походкой.
— Возможно, немного, — отвечает он, останавливаясь передо мной и наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку. Его аромат — мята, бренди и не зажженные сигары — заполняет мои чувства. — Мне удалось удержать Королеву Царства Теней в состоянии удивления и без неприятностей почти целый день. Кажется, это достижение, которым можно гордиться.
Я беру протянутую руку Ашена, и мы направляемся к развилке дороги.
— День еще не закончен, Жнец.
Мы идем молча до промежутка между двумя известняковыми барьерами. Перед нами открывается римский амфитеатр Иераполиса — ряды изогнутых сидений, спускающихся к сцене, восстановленные колонны и статуи, служащие фоном для группы, которая тихо готовится. Там Тесса, регулирующая стойку микрофона среди стеклянных шаров разных цветов, отбрасывающих мерцающий свет свечей на камень. Полукруглая орхестра перед сценой окаймлена фонарями. В центре, в нижней части зрительских мест, расстелены покрывала и разноцветные подушки.
Ашен делает шаг вперед, чтобы вести нас вниз по ступеням, но я не могу двинуться. Воздух не поступает в легкие, хотя мой рот приоткрыт. Я прижимаю свободную руку к груди, чтобы бьющееся сердце не раздробило кости. Слезы щиплют глаза, когда Ашен возвращается ко мне.
— Пойдем, вампирша, — шепчет он, обнимая меня за спину. — Шоу во-вот начнется.
Я сжимаю губы, пытаясь выпустить воздух, застрявший в груди. Не могу оторвать руку от метки. Боюсь, сердце разорвется, если я не буду держать его. Я изо всех сил стараюсь сдержать слезы, но одна все же прорывается. Ашен ничего не говорит, когда я стираю ее, хотя знаю, что он заметил.
Группа начинает играть, пока мы спускаемся по ступеням к месту с фиолетовыми покрывалами и подушками в оттенках драгоценных камней. Вокруг — стеклянные фонари, их пламя защищено от легкого ветерка. Голос Тессы льется к нам, и наши взгляды встречаются — она улыбается.
Ашен подает руку, чтобы помочь мне опуститься на покрывало. Мои мысли разлетаются, как горсть камней, брошенных в океан. Я пытаюсь осознать все: от фиолетового оттенка покрывал, который теперь узнаю как оригинальный тирский пурпур — краситель из моллюсков, предназначенный для королевских особ, — до стеклянных шаров на сцене, похожих на ручную работу, с золотыми вкраплениями и насыщенными цветами, напоминающими те, что были в моей разбитой статуе. Ашен садится рядом и молчит, пока я пытаюсь совладать с собой и этим морем чувств, которое может утопить меня, если я позволю.
Когда песня заканчивается, группа без паузы начинает следующую, и Ашен наливает мне бокал «фангрии» из кувшина, а себе — вина. Он почти не пьет, и почему-то стая бабочек, поселившаяся в моем животе, взмывает в грудь и трепещет в руках. Я осушаю бокал в надежде, что они утонут.
— Как ты все это организовал? — тихо спрашиваю я, когда Ашен наполняет мой бокал снова. Обещаю себе пить медленнее, хотя первый глоток больше похож на залп.
— Я демон. Мы славимся эффективностью.
— И скрытностью.
— Немного.
Я долго смотрю на Ашена, и он смотрит на меня, его пальцы скользят по моим волосам, касаются обнаженной кожи. В его глазах — тень беспокойства, и я наклоняю голову, пытаясь разгадать его за барьерами, которые он почему-то возвел между нами. Я чувствую его меньше, чем обычно. Может, не стоит удивляться, что эти стены так легко вырастают, если он боится, что мне это не понравится.
— Это потрясающе, Ашен. Все, что ты сделал, — говорю я, опуская взгляд на руку, скользящую по покрывалу. — Это прекрасно. Мне очень нравится. Спасибо.
Единственный ответ Ашена — притянуть меня ближе, оставив долгий поцелуй на виске, прежде чем обнять за плечи, рисуя узоры на моей руке, пока мы слушаем музыку и пьем. Солнце опускается ниже, скрываясь за передней частью сцены и раскрашивая облака. Группа начинает новую песню — «Benediction» Луки Ситал-Сингха в исполнении Тессы, ее чистый, звонкий голос взмывает вверх.
— Потанцуй со мной, вампирша, — Ашен шепчет мне в кожу. Он ставит бокал и забирает мой из моих внезапно похолодевших пальцев. Берет мою руку и поднимает меня, ведя в орхестру, на несколько ступеней ниже.
Ашен наверняка слышит, как мое сердце бьется в груди, когда мы оказываемся перед сценой. Чувствует, как моя кожа покалывает от его прикосновений, когда его ладонь скользит по бедру и останавливается на пояснице. Я закрываю глаза на мгновение, вдыхая аромат ванили, смешанный с чернилами и не зажженными сигарами. И затем мы начинаем двигаться под музыку, кружась в пространстве, как часть окружающего нас ветра.
Песня заканчивается, но мы не расходимся, когда гитара начинает следующую песню. Это мелодия «Can’t Help Falling In Love» Элвиса. Ашен ведет нас в медленном, томном ритме, держа близко, его дыхание касается моей шеи и плеча. Тесса поет слова, будто выплескивая их прямо из сердца, и когда я поднимаю на нее взгляд, она улыбается — столько света и цвета в ее глазах, что закат меркнет.
Закаты горят,
Серебрит луна,
Но их свет не сравнится
С сиянием моей любви к тебе.
Я встречаю взгляд Ашена с ухмылкой, когда измененные слова оригинальной песни разносятся в воздухе. Мы медленно кружимся под ритм, который окутывает амфитеатр, как волны спокойного океана. Ашен отвечает лишь мимолетной легкой улыбкой, притягивая меня ближе, и я прижимаюсь лицом к его плечу, купаясь в его тепле.
Может, я недостоин
Называть тебя своей,
Но я буду любить тебя
До конца времен.
Я стою спиной к сцене. Не вижу, как они входят, когда Тесса начинает следующие строки. И затем, когда она поет, хор добавляет строки из Песни Сейкилоса4.
Твой голос, как маяк,
(Время берет свою дань)
Я замираю, поворачиваясь к сцене. Двадцать певцов стоят там.
Ведет мой корабль к берегу.
(Не скорби вовсе).
Я отпускаю руку Ашена, чтобы прикрыть рот ладонью, другая лежит на бешено бьющемся сердце, пока красота хора крадет каждый его удар.
Вампирша, так уж вышло,
(Жизнь коротка)
Что иногда любовь
(Пока ты жива — светись)
Рука Ашена покидает мою спину, когда я делаю шаг к сцене. Слезы наполняют глаза.
Просто должна быть.
Долгая пауза. В глазах Тессы отражается свет фонарей. Хор поет с ней, завершая песню.