«Не крылья», — гласит записка.
Я открываю коробку и вижу плащ и корсет из матовой золотой чешуи. Короткий плащ ниспадает на плечи и частично на спину, слои чешуи защищают лопатки. Он почти напоминает сложенные короткие крылья, обрамленные тяжелыми золотыми цепями, подчеркивающими мастерство работы.
— Надеюсь, в этот раз без топоров, — говорит Ашен низким голосом, пока я рассматриваю детали, тонкую работу и драматичность золотых пластин. — Надень.
Ашен балансирует мои движения, пока я накидываю корсет поверх черной кольчуги. Детали сочетаются, как вторая кожа, и Ашен издает одобрительный рокот, видя, как чешуя облегает мои изгибы. Его пальцы впиваются в мои бедра, оставляя следы жара, когда он раздвигает их шире, погружая член в мою глубину, а я сдерживаю стон.
— Меня еще никогда не трахали в одежде, — говорю я, запыхавшись, надевая плащ и застегивая цепи на груди.
— Хорошо. В твоей долгой бессмертной жизни я рад подарить тебе первый раз в чем-либо.
Я наклоняюсь к Ашену, касаясь его щеки и линии подбородка.
— Ты подарил мне все самые лучшие первые разы, Ашен, — я наслаждаюсь проблеском удивления в его глазах, прежде чем прикоснуться губами к его шее. — Мое первое путешествие в другой мир.
— Ты считаешь это хорошим первым разом? — спрашивает он скептически.
— В конечном итоге все вышло прекрасно, если не считать Галла, — отвечаю я, целуя его пульсирующую вену. Вкус его кожи смешивается с моим ядом. — Ты подарил мне первый комфорт в пламени, — говорю между поцелуями, вспоминая, как его рука скользнула за мою спину, когда мы впервые вошли в Царство Теней. — Мой первый танец среди Жнецов. Мое первое знакомство с прелестью шелкового постельного белья. Моя первая «фангрия».
— Если я правильно помню, тебе было плохо после нее.
— Оно того стоило. На следующее утро ты принес мне бекон. Кажется, ты любишь приносить мне еду. Ты даже принес мой первый «фастфудный» ужин из мудака.
— Человека с кривым членом в Равелло? Тебе раньше никто не приносил добычу?
Я качаю головой, с улыбкой вспоминая.
— Нет, ты был первым. Как и первым, кто наложил на меня связывающее заклинание. Первым, кто спас меня в Царстве Света. Первым, кто воскрешал меня.
Ашен усмехается и резко толкает бедра вверх, вырывая у меня стон.
— Если бы я раньше понял, как тебе нравится Зал Воскрешения, мы были бы там прямо сейчас.
— Первый раз, когда мы занимались любовью в Зале Воскрешения, но точно не последний, — говорю я, смех затихает. Мои пальцы скользят по его отметине. Столько моментов за эти несколько месяцев, когда я делилась с ним тем, чем не делилась ни с кем. И столько моментов, которые я не хотела бы повторять — не потому, что хочу забыть, а потому что каждый из них уникален, как звезда, чей свет невозможно воспроизвести. — Ты подарил мне первый раз, когда мы занимались любовью над облаками. Мою первую и единственную свадьбу. Моего первого и единственного супруга. Мою первую и единственную всепоглощающую любовь, которая живет в моей душе, — моя улыбка меркнет, когда я отстраняюсь и встречаю его взгляд. Я замираю, позволяя этим откровениям проникнуть в его сердце. — Первый раз, когда кто-то сказал, что любит меня, хотя мне нечего было предложить взамен. Первый раз, когда я пыталась оттолкнуть кого-то изо всех сил, а он все равно возвращался. Это был ты. Ты все мои лучшие первые разы, Ашен.
Ашен шепчет мое имя, его ладонь согревает мою щеку, а слезы застилают взгляд. Он сглатывает, его горло двигается. В его глазах блестит, прежде чем он отводит взгляд и притягивает меня к поцелую, в котором смешались любовь и желание. Когда мы разъединяемся, я отстраняюсь и сбрасываю тяжелые эмоции, сдерживая слезы и даря ему самую нежную улыбку.
— Ты выглядишь восхитительно грешной, — говорит Ашен, прищурившись.
— Ну, если в той последней коробке что-то особенное, Жнец, ты, возможно, подаришь мне первый раз, когда я буду послушной маленькой вампиршей.
О, как же мне нравится, как алое пламя вспыхивает в его глазах, когда мои слова достигают цели.
Ашен тянется к последней коробке и пододвигает ее к нам, кладя себе на грудь.
«Не рога», — гласит записка.
Он поднимает крышку, и мое дыхание застревает в груди. Я сразу понимаю, что Ашен сделал это сам.
Простая золотая корона сияет на черном бархате. Чешуйки, как на доспехе, сходятся к центру, обрамляя полумесяц, который держит восьмиконечную звезду из лазурита. Ашен берет ее и водружает мне на голову, его пальцы скользят по моей щеке.
— Моя воительница-королева. Ты так прекрасна, — шепчет он.
— Ты сделал это сам, да? — спрашиваю я, касаясь чешуек в волосах.
— Да. Из золотой маски со статуи, которую разрушили Нефилимы. Показалось правильным взять то, что должно было скрывать тебя, и превратить в символ твоей силы.
Мое сердце сжимается от его слов, ладонь прижимается к груди, будто пытаясь удержать его удары. Но прежде чем я утопаю в эмоциях, Ашен одаривает меня ухмылкой, достойной самого могущественного демона Царства Теней. Я подозрительно наклоняю голову.
— Что? Что это за взгляд?
— Есть еще один подарок для моей бессмертной королевы, но его неудобно было положить на кровать, — говорит Ашен, кивая на дверь, ведущую в сад со скульптурами и на нижние уровни. — На кухне. Кофемашина «Rocket Appartamento».
Я замираю.
И замолкаю.
Даже не дышу.
Ухмылка Ашена — чистая победа.
— Ты... подарил мне... что?..
— Кофемашину, вампирша. Ты же не забыла? С медными кругами? Если я правильно помню, такая была у тебя в Сэнфорде. О, и еще одну я установил в «Kur». И в «Bit Akalum». На всякий случай.
Я моргаю. На большее не способна. Глаза Ашена вспыхивают темным, озорным пламенем. Я сглатываю, а он наблюдает за этим движением с ненасытным голодом.
— Говори все свои самые развратные фантазии и приказы, демон, потому что я буду самой послушной вампиршей, которую ты когда-либо видел. Наверное.
Моргаю — и вот я уже на спине, одна рука прижата над головой, другая зажата между нами.
— К сожалению, часть удовольствия придется отложить, ведь нас ждут в «Kur», — говорит Ашен на ухо, прижимая мои бедра к матрасу и возобновляя глубокие толчки, от которых я стону. — Однако, — продолжает он, упираясь свободной рукой в матрас и глядя на меня с жаждой, — я бы ничего не хотел больше, чем услышать, как моя жена умоляет довести ее до оргазма самыми грязными словами, будучи одетой в доспехи и корону.
Ашен медленно наматывает мою косу на кулак, оставляя жгучие поцелуи на шее. Его движения становятся ленивыми, будто у него вся вечность, чтобы дождаться этих слов. Война, судьба миров, враги у порога — все это кажется далеким сном, кошмаром для других.
— Я жду, вампирша...
Мое дыхание прерывается. Ашен кусает мою шею, и в этом укусе — дьявольская ухмылка.
— Я хочу, чтобы ты трахал меня, медленно, наблюдал, как я трогаю себя, чтобы потом уже не мог сдерживаться и ускорился, и каждый толчок приближал нас к краю, — говорю я, свободная рука скользит вниз по доспехам под его пристальным взглядом, пока пальцы не оказываются под трусиками, рисуя круги на клиторе. — Прежде чем мы дойдем до предела, я хочу, чтобы ты перевернул меня. Раздвинул мои бедра и вошел в меня сзади. Но я хочу не просто, чтобы ты взял меня. Мне нужно, чтобы ты заявил на меня права.
На мгновение мне кажется, что я сломала своего мужа.
Искры вспыхивают в его глазах. Алое пламя разгорается. Дым окутывает кровать, когда Ашен сжимает мою косу, напряжение почти незаметное. Кроме как для вампирши.
Я невинно улыбаюсь.
Пламя в его глазах разгорается ярче, когда он выходит почти полностью и снова погружается в меня. Его медленные толчки нарастают, а я продолжаю играть с клитором, пока он целует мою шею. Темп ускоряется, и я чувствую, как оргазм приближается, мышцы сжимаются в ожидании. Стон вырывается из моих легких, и Ашен рычит, вытаскивая член — будто ему физически больно оторваться.
— Перевернись, — сквозь зубы говорит он, отпуская мою руку и косу. Наши взгляды встречаются, полные одинакового голода, пока я вижу, как он сдерживает зверя, живущего в темных уголках его души. Именно этого чудовища я надеюсь сейчас выпустить. — На колени.
Я дьявольски улыбаюсь, но подчиняюсь. До определенной степени. Если хочу, чтобы демон вышел поиграть, мне нужно сделать несколько грязных ходов.
Сажусь на колени, медленно разворачиваюсь к нему спиной, но не наклоняюсь. Технически, я выполнила его приказ, но чувствую, как жар за моей спиной нарастает, когда я не двигаюсь дальше.
— Наклонись, — приказывает Ашен.
— Ты не сказал «пожалуйста». Я все еще королева, знаешь ли.
Глухое недовольное ворчание раздается в тишине, и я улыбаюсь про себя.
— Вампирша, — предупреждает он, его голос низкий и угрожающий. — Наклонись.
Я наклоняюсь, не спеша, несмотря на жар за спиной. Останавливаюсь, опираясь руками на шелковые простыни.
— Ниже, — говорит Ашен, и не произносит ни слова, пока моя щека не касается кровати. — Ноги вместе.
Я сжимаю ноги, и наступает тишина. Кровать прогибается, когда Ашен приближается, и вот моя коса снова в его руке. Другая рука скользит по доспехам вдоль позвоночника, пока не добирается до трусиков, отодвигая их в сторону. Ашен проводит головкой члена по моей щелке, слегка надавливая на вход. Моя потребность в нем закручивается в тугой узел внизу живота.
— Чего ты ждешь, демон? — спрашиваю я. То, что должно было быть насмешкой, звучит как шепот отчаяния, на который Жнец отвечает темным смешком.
— Чтобы ты попросила, — говорит Ашен, сжимая мою косу и наклоняясь ближе. — Умоляй дать тебе то, чего ты так жаждешь. Умоляй наполнить твою сладкую киску, пока она не будет сочиться моей спермой.
Я вздрагиваю, когда он сильнее давит на мой вход, но недостаточно, чтобы войти. А затем он исчезает, оставляя только свою руку в моих волосах. Живот сводит от потери, и стон вырывается из моих губ.