Вот бы придумать что-нибудь, чтобы жить там! И даже если во «втором» тоже нет вакансий, он сможет в любое время комфортно пройти по соединяющему их внутреннему коридору в «главный» блок.
И зачем нужно было строить «жилой» блок на таком расстоянии от двух других? Или почему нельзя проложить между ними такой же крытый и отапливаемый коридор? Можно, если сильно захотеть. Все можно. Просто этим русским и остальным белым полярникам на них плевать. Они всегда будут относиться к черным, как к нелюдям. Всегда так относились, и сейчас ничего не изменилось. Как только поняли, что в их руках находится власть и сила, так сразу же затянули свою шовинистскую песню. А ведь они всего-навсего несчастные беженцы. Была бы их воля, они бы никогда сюда не пришли.
Хамберт стиснул в руках страховочный трос с карабином на конце. После выхода наружу жизнь его будет зависеть от скорости защелкивания карабина на протянутой между блоками страховке. Но ветер сегодня обещает быть не слишком уж сильным, и он надеется, что его не унесет хрен знает куда, как старого полярника Йонаса Хаугена с норвежской станции «Тролль». Старика, кстати, так и не нашли потом.
Дежурный, стоящий возле входа и укутанный так же, как Хамберт, во все, что только могло согреть, махнул рукой в знак приветствия и потянул на себя кремальеры затвора выходной плиты.
– Насколько он опасен? – Генерал смотрел на принесенные Судницыным листы с распечатками. Сидевший рядом с Николаем Федоровичем Мельник придвинулся практически вплотную, стараясь так же, как и военный, вникнуть в суть вопроса, далекого от его основной специальности.
– В настоящее время научный отдел как раз и пытается это выяснить. К сожалению, работа осложняется тем, что среди нас нет ни одного вирусолога или даже инфекциониста. Мои люди стараются сопоставить выделенный образец с имеющимся в нашем распоряжении банком данных. Сейчас сделаем компьютерную модель найденного в озере вируса, и работа пойдет значительно быстрее.
– Разве может быть так, – генерал отодвинул от себя листы и, встав из-за стола, подошел к маленькому столику возле стены, – что в воде озера Восток ничего подобного нет, а здесь – есть? Озера же находятся друг от друга на небольшом расстоянии. И образовались они примерно в одно и то же время. Кто-то из вас недавно об этом говорил.
– Ну, как видишь, Николай Федорович, может. – Сергей Владимирович развел руками. – На свете все бывает. Может быть, у одного из этих озер имеются какие-то притоки или оттоки, в связи с чем вода постепенно обновляется. И либо со временем она очистилась, либо подверглась инфицированию этим вирусом. Причем, эти естественные коммуникации должны быть глубокого залегания, иначе мы бы их обязательно нашли при исследовании. Других причин я пока назвать не могу. Хотя, наверное, в нашей ситуации – это не самый главный вопрос.
– Водичку будете? – Потапов налил в стакан воду из графина и выпил ее.
– Мне бы вернуться к себе, – начал Мельник. – Я же бросил все дела.
– Подождут твои дела, Сергей Владимирович. Никуда не уйдут, – отмахнулся генерал. – Ну, так что? Воду кто будет?
– Я все-таки, пожалуй…
– Сидеть! – только и сказал Потапов. Но Мельника словно ударило током. Он вздрогнул и замер на месте, словно готовясь к чему-то страшному. А потом бросил на Потапова быстрый взгляд.
Старый вояка продолжал все так же стоять к ним спиной, но Станислав Иванович отчетливо ощущал, насколько генерал сейчас напряжен. Буквально в физическом смысле.
– Нам всем придется остаться тут. Как минимум, до того момента, покуда наш начальник медицинского и научного секторов не получит более полный отчет по этому вирусу от научного отдела. Ты, может быть, еще до конца не понял, но ситуация складывается непростая. И нам надо решить как можно скорее, что нужно и что мы в состоянии сделать.
Станислав Иванович привстал, опираясь на стол руками. Его взгляд остановился на генерале, но как будто смотрел куда-то сквозь него. Всего несколько секунд, пока в голове Мельника не всплыла простая логичная мысль:
– Где сейчас люди с Безымянного?
– На карантине, – ответил генерал. – Сергей Владимирович весьма оперативно распорядился изолировать всю группу, работавшую на добыче образцов с нового озера. За что ему отдельная благодарность и похвала за дальновидность. Меня, правда, несколько смущают условия карантина…
– А что с ними? – тут же спросил Мельник.
– Минуточку. – Судницын отвлекся на сообщение, пришедшее на его коммуникатор. С минуту он возился, набирая, по всей видимости, ответ. – Я распорядился выслать на твой компьютер, Николай Федорович, результаты по вирусу, как только они будут готовы, – пояснил он присутствующим. – Обещали в ближайшие десять минут. Что же касается карантина, то тут дела обстоят следующим образом. Я не смог найти в медицинском отделе ни одного свободного помещения. Пришлось разместить всех «озерных» в обычном инфекционном отделении, где на этот момент находятся несколько человек с воспалением легких. В итоге мы получили моментальное увеличение числа контактных.
– То есть, мы можем просто их убить, если на ослабленный от воспаления легких организм сядет еще и этот вирус?
– Если он, грубо говоря, опасен для человека – да. Если же вирус, скажем так, нейтрален, то все пойдет, как и раньше.
– Если вирус опасен, то, как я понимаю, прогнозы делать еще рано. – Генерал, вернувшись к столу с графином и двумя стаканами, сел на свое место.
– Отчет отправили. – Судницын посмотрел на дисплей коммуникатора. – Опять лекция сорвалась! – вздохнул он вслух, заметив на гаджете время.
– Раз отправили, садись и смотри. – Генерал кивнул в сторону компьютера. – А мы подождем твоего вердикта.
Начальник медицинского и научного секторов кивнул и сел за рабочее место Потапова. Открыл письмо и тут же погрузился в его содержимое. Остальным пришлось терпеливо сидеть, украдкой бросая тревожные взгляды на сгорбившуюся спину Судницына.
– Ну, что? – Мельник спросил первым, когда Серей Владимирович отошел от компьютера.
– А ничего, – раздраженно бросил в ответ тот.
– То есть, как? Совсем?
– Ну, кое-что удалось узнать. Но от этого вопросов меньше не стало. Аналогов обнаруженного в озере вируса в базе данных нет. По крайней мере, нет образцов, идентичных по строению хотя бы на сорок процентов. Так что мы даже приблизительно не можем понять, с чем столкнулись.
– По-видимому, мы столкнулись с каким-то протовирусом, которого умная природа заточила в одиночную камеру на тридцать четыре миллиона лет, чтобы он не убил все живое, – усмехнулся Мельник.
– Это все, конечно, очень красиво, – хмыкнул Потапов, – но давайте сейчас решим, что нам необходимо делать по факту.
– По факту нам надо продолжить карантинные меры и наблюдать за находящимися в отделении больными и «озерными», – подытожил Судницын.
– На какой срок планируешь продлить карантин?
– Насколько я помню курс инфекционных заболеваний, то самый долгий инкубационный период, то есть время, при котором попавший в организм вирус никак себя не проявляет, равен двадцати одному дню.
– Три недели, стало быть, – задумчиво произнес генерал.
– Да. С учетом перестраховки, можно будет продлить меры изоляции до месяца. Вот дьявол! – Судницын обреченно вздохнул. – Мне нужно будет составить список медицинских работников, которые, в случае начала заболевания у «озерных», будут находиться в опасной зоне. Я даже представить не могу, что будет, если начнется болезнь. Нам придется как-то изолировать весь медперсонал для ограждения «чистых» сотрудников от потенциально зараженных. Но это еще можно устроить, хотя проблем возникнет предостаточно. Но что делать, если все контактные с «озерными» медики выйдут из строя? Кем их заменить, если людей и так не хватает?
– Давай будем решать вопросы по мере их появления, – предложил генерал. – У нас есть, как минимум, сегодняшний день. Так что у тебя будет время подумать.
– Есть еще одна проблема, и ее придется решать прямо сейчас. – Мельник посмотрел на Потапова. – Что мы скажем жителям? Сейчас вся группа находится на карантине. У многих есть родственники и семьи. И у всех знакомые. Все они будут требовать хоть какую-то информацию по своим.
– Надо сказать правду. Больше ничего не остается, – предложил генерал. – Так мы сможем избежать проблем в будущем. А родственники поймут. В той группе только бывшие полярники. Мужики все проверенные. И я надеюсь, что их семьи отличаются адекватностью и здравым смыслом.
– В сети могут появиться различного рода вбросы и фейковые сенсации нашей подпольной «оппозиции», – осторожно продолжил Меркулов.
– Ты имеешь в виду этих черных блогеров? – Потапов поднял брови. – Не переживай. Мои люди следят за этими свободолюбивыми и независимыми писаками. Пока что они не перешли черту дозволенного. Понимают, на самом деле, что здесь и как. В крайнем случае, если начнут сильно загоняться, мы изменим систему начисления пищевых норм и обрушим их маленький бизнес. Никто из их подписчиков уже не сможет переводить им цифровые данные на получение продовольствия. А так, пока они свободно делают, что хотят, за ними проще следить.
– Шпионская деятельность, – прокомментировал Судницын.
– Военная разведка, – парировал генерал.
– Я даже не хочу знать, есть ли кто-то из твоих людей в подведомственном мне сегменте, – покачал головой Сергей Владимирович
– Нет, – соврал Потапов. – Зачем? Вы мне и так все рассказываете сами. И не доверять вам я не имею никакого морального права. Мы же все стараемся делать одно большое дело.
– Если возникнет необходимость ареста так называемой «оппозиции», куда нам придется их девать? – задал неожиданный вопрос Станислав Иванович. – Где мы будем их изолировать?
– Нигде, – отрезал генерал. – Или расстрел на месте, или вышвырнем на мороз.
– Но это негуманно! – воскликнул Мельник.
– Как раз-таки это и будет самым честным и искренним проявлением гуманизма. Зачем держать возле нормальных людей преступников и кормить их за счет тех же законопослушных граждан? Ведь именно по отношению к честным гражданам мы в итоге и не проявляем ни малейшего гуманизма, отдавая прерогативу нескольких упырям, которые нарушили установленные нами и принятые большинством правила. Я довольно насмотрелся на этот бред еще в прошлой стране. Пора избавляться от идиотизма, единственным оправданием которого служила полная несостоятельность, продажность и дефективность судебной системы. Как, впрочем, и во всем мире. У нас же здесь все просто, поэтому давайте не усложнять. Преступник – есть враг нашего государства. Нашей новой Родины. А враг должен быть уничтожен.