Николаева подняла голову и огляделась. Судя по положению солнца, время близилось к вечеру. Стало быть, она провалялась тут всю ночь и весь день.
И тут она вспомнила. Вспомнила все, что смогла увидеть и понять после прикосновения к Воспитателю. Вспомнила, как она ползла к нему на коленях.
Наташа бросила взгляд на реку. Что было бы, если бы она лишилась сил еще на том берегу? Она все равно ползла бы прямо через реку? До тех пор, пока не захлебнулась?
– Ах ты, сука…
Николаева повернулась к лежащему возле камня Воспитателю. Подошла к нему, в бешенстве пнув мертвое тельце «ребенка».
Паразит лежал на камнях в позе эмбриона, повернув к девушке обезображенное лицо с большими черными глазами, и периодически моргал.
Наташа несколько секунд молча смотрела на это жалкое существо, после чего со всей силы наступила ногой на его оказавшуюся на удивление мягкой голову.
Разбитая дорога однообразно тянулась вперед. Сменяли друг друга пересекающие ее трещины, выбоины и небольшие провалы. То здесь то там по бокам виднелся зеленоватый призрачный свет пятен симбиоза, которые начинались в траве и постепенно захватывали старое потрескавшееся асфальтовое покрытие.
Матильда была где-то рядом. Симбионт бесшумно рысил взад-вперед, временами убегая в сторону, и Наташа постоянно принимала полные счастья образы. На протяжении вот уже двенадцати дней после встречи с Воспитателем самка не оставляла ее одну более чем на десять минут. В первые два дня Матильда вообще не отходила от Наташи, ведя себя как верный сторожевой пес, получивший команду «рядом». Сперва это обстоятельство очень веселило. Николаева с интересом считывала эмоции Матильды. Но через сутки подобное поведение симбионта начало просто злить. Наташа даже подумывала о том, чтобы приказать самке отправиться куда-нибудь подальше на охоту, но потом передумала. В конце концов, Матильда была зверем, а стало быть, прекрасно могла распознавать приближающуюся опасность задолго до момента визуального контакта с ней. А раз спокойно идет рядом, значит, вокруг все тихо. Местность была неизвестной. С одной стороны лес. Вернее, с двух сторон. А с другой стороны дорога, по которой неожиданно может кто-то проехать.
Чтобы отвлечься от осточертевшего в первый же день однообразия, Наташа начала тренировать обнаруженный ею перед свиданием с Воспитателем механизм двойного контроля. Благо один из симбионтов был постоянно рядом. Вторую цель девушка выбирала из обнаруженных ею в лесу животных.
Но толкового ничего не выходило. Николаева никак не могла понять, каким образом в тот раз она смогла осуществить захват двух «грызунов». Попытки сменяли одна другую, и на исходе вторых суток Наташа готова была выть от обиды и собственного бессилия. Она даже пыталась найти подтверждение своей мысли о том, что одновременное ощущение двух симбионтов возможно только с особями одного вида, но проверить догадку не получалось. На глаза не попадались существа, хоть немного похожие на Матильду. А как, собственно, должна выглядеть похожая особь на уровне ментального контакта?
Эта мысль настолько завладела Наташей, что она постаралась отыскать внутри приходящих от симбионта ощущений что-то, что давало бы ясное понимание того, что она сейчас имеет связь именно с Матильдой. Но все оказалось намного сложнее. Девушка заранее знала, что образ исходит от ее верной спутницы, и это сбивало с толку. Переключение же на вторую, найденную в лесу цель при попытке получения одновременного контроля заканчивалось тем, что образ Матильды незамедлительно угасал, заменяемый другим еще до того как их можно было детально сопоставить. В итоге от этой идеи также пришлось временно отказаться. Сперва необходимо было понять, как ей удался тот фокус с «грызунами».
Может быть, дело было в том, что на тот момент она была голодной? Но до этого ее способность принимать и устанавливать свой собственный зов – при этом слове Наташа передернула плечами – не зависела от сытости ее брюха. Которое, кстати, на нынешнем рационе пропало совсем.
Рацион…
По сути, вопрос пропитания был одним из двух, заставших Николаеву сняться с облюбованного ею места и начать двигаться вперед. Запасы волшебных таблеток из Саворрата медленно, но неуклонно таяли. Хорошо, что теперь, с началом путешествия, Матильда стала добывать себе еду самостоятельно. Это позволяло растягивать одну таблетку на два дня, что давало возможность продлить пеший поход до тридцати дней, в надежде на то, что удастся каким-нибудь образом пополнить запас провианта и найти замену порванному костюму до окончания рассчитанного времени. Иначе Матильде придется обеспечивать едой двоих. А ей придется есть сырое мясо или учиться добывать огонь трением двух палочек.
Первые два дня Наташу время от времени посещали мысли о том, чтобы вернуться в подземный город и постараться вновь, проникнув на склад, вынести из него как можно больше еды и сменной одежды. Теперь-то она точно знает, что ей нужно, и не будет забивать руки пустым барахлом. Это был самый простой способ. Но, с другой стороны, Николаева прекрасно понимала, что в этот раз даже проникнуть внутрь у нее вряд ли получится. За истекшие недели пролом, выбитый гигантскими червеобразными симбионтами, наверняка заделали. Усилена охрана и все такое. Ее счастье в том, что никто из Саворрата так и не нашел ее, хотя поиски шли. В этом Наташа была уверена на все сто. И было еще одно… Еще один вопрос, мучающий девушку, ответ на который она могла найти только там – под землей, в городе чужих людей.
Наташа гнала от себя эти мысли, ускоряя шаг. Чем дальше уйдешь от Саворрата, тем меньше желания вернуться назад. В конце концов, проверить засевшую в ее мозгу мысль можно будет при встрече с любым человеком. Девушка пока смутно представляла, как именно это будет выглядеть и что из этого в итоге получится. Но ответ на главный вопрос, если все пройдет так, как она подозревала, все равно будет доступен только в Саворрате.
На третьи сутки Матильда, решив для себя, что самое ценное создание на этой планете больше не бросит ее, стала все чаще отбегать от Наташи. Это обстоятельство позволило девушке отвлечься от размышлений и вернуться к тренировкам своих возможностей. Теперь делать это оказалось гораздо проще. Как только самка исчезала из поля зрения, девушка переключала поиск на какую-нибудь живую тварь, находящуюся поблизости. И, считывая ее образ, приказывала идти к ней, стараясь увидеть особенности в приближающемся образе и представить, как должно выглядеть существо, которое выйдет к ней на дорогу.
В первое время и эти попытки оканчивались ничем. Приходящие на зов Наташи симбионты никак не совпадали с ее ожиданием.
Так продолжалось на протяжении нескольких дней. По прошествии их озверевшая от неудач Николаева, тем не менее, уже могла кое-что определять. Размер зверя, как правило, напрямую влиял на объем головного и спинного мозга, что давало более сильный входящий поток. Потом, при уже молниеносной обработке сигнала, все это можно было, грубо говоря, скомпоновать и освободить место для последующего сигнала. Но самое первое мгновение при установке контакта давало теперь четкую картину. Чем больше симбионт, тем больше объема он занимает. Разделение на хищников и травоядных также не вызывало вопросов: у первых образ временами перемежался быстрыми красноватыми всполохами, у вторых же периодически встраивались пятна теплых оттенков.
Но как же позвать одновременно двоих…
Наташа посмотрела на небо. Скоро начнет темнеть: солнце уже приближалось к кромке леса. Еще пара часов – и остроконечные пики густого ельника будут затемнены ярко-красным цветом. Пора было искать место для ужина и ночлега.
В самом начале путешествия у Николаевой возникла идея передвигаться только в ночное время, но, поразмыслив как следует, она пришла к выводу, что спокойно может идти и днем. Это казалось ей более эффективным. А шанс повстречать кого-то на своем пути был, по сути, минимальным. При любом раскладе, Матильда может чуять опасность одинаково хорошо и днем и ночью, так что нарушать привычный распорядок дня определенно не стоило.
Организм, приученный за время одиночества к выстроенному режиму, ответил призывным урчанием.
«Скоро тебя накормим», – пронеслась в голове веселая мысль.
Нет, но, что бы там ни говорили, а, несмотря на единственный прием пищи и, тем более, после шести вечера, ничего плохого в себе Наташа заметить не могла. Может быть, это оттого, что она целыми днями идет. Задница и ноги точно стали более подтянутыми. Да и с остальными частями тела у нее все стало даже лучше, чем было. Прямо секси-девочка. Сашка бы точно оценил.
Воспоминание о погибшем друге заставило Матильду заскулить и остановиться. Девушка отчетливо уловила эмоцию беспокойства и непонимания. Впрочем, все это можно было без труда прочесть в глазах симбионта. Видимо, она подумала слишком сильно.
Наташа усмехнулась такому определению. Да уж. Это она сильно подумала… Интересный афоризм мог бы получиться: «Лучше сильно подумать, чем сильно сказать». Или: «Лучше сильно подумать, чем слабо сказать». Или «Лучше сильно подумать, чем ничего не сказать»… Черт, лучше вообще об этом не думать.
Она поняла, что пытается таким нехитрым способом уйти от завладевших ее грустных воспоминаний об Александре.
Наташа остановилась и огляделась по сторонам. Дорога была пустой. Слева стеной возвышался непроходимый лес. Возле потрескавшегося края дорожного полотна в свете садящегося за верхушки деревьев солнца начинало набирать интенсивность свечение Пятна. Справа же дорога оканчивалась пологим скосом, поросшим высокой травой и тянувшимся дальше на добрых восемь десятков метров. Владения деревьев начинались дальше, давая возможность найти среди них подходящее для ночлега место.
Николаева свернула с дороги в ту сторону, послала Матильде мысленную команду проверить место на наличие змей. По каким-то скрытым биологическим причинам насекомые, рыбы, рептилии и пресмыкающиеся не вступали в симбиоз с бактериями и, стало быть, оказывались вне поля обнаружения. Самка, коротко тявкнув, с радостью бросилась исполнять команду, и вскоре, пока девушка медленно, стараясь не оступиться, спускалась вниз по склону, симбионт уже исчез среди высокой травы. Сначала его траекторию можно было заметить сверху, по расходящимся в стороны двум узким колышущимся волнам. Затем Матильда окончательно пропала с глаз. Но образ от нее шел устойчивый, и Наташа спокойно сделала шаг в заросли.