Небольшой, один из немногих сохранившихся, город Иматра, стоящий на берегу озера Саймаа. Выживший благодаря наличию небольшой ГЭС, расположенной на реке Вуокса в семи километрах от поселения. Рядом с ней, за высокой прочной стеной возвышается великолепная постройка в виде средневекового замка, сто лет назад бывшая популярной гостиницей, а нынче являющаяся резиденцией правящей верхушки католической церкви. Ведущей точно такую же политику, как и в ее родном городе. Взявшей под полный тоталитарный контроль жизнь нескольких тысяч людей и опирающейся на вооруженные и беспощадные отряды ОБЗ, пытающие и убивающие людей по малейшему подозрению в пособничестве таким, как она.
Старый, пропитанный затхлым воздухом подвал, где на полу, среди скапливающихся лужиц дождевой и талой воды, стоят ужасающие орудия пыток.
«Веселый осёл» – треугольное бревно, поверх острого угла которого сажают обнаженную жертву, привязывая к ногам утяжелители, пока несчастные не умирают от боли разрываемой промежности.
«Шлем Папы» – металлический колпак, придавливающий при помощи винта голову жертвы к каменному полу до тех пор, пока не сломается нижняя челюсть. Еще несколько оборотов – и вытекут глаза, после чего с влажным хрустом треснет уже сам череп.
Многие и многие изобретательные и действенные машины для изощренных убийств. И этот инквизитор принимал в них непосредственное участие. Труп, обнаруженный Матильдой вчера вечером, был некогда человеком, сданный одной знакомой в обмен на безопасность ее дочери. Четыре дня назад он дал под пытками ложную обличающую информацию об одном своем друге, который лично знал родившуюся недавно в их городе ведьму. После этого труп бедолаги был вывезен сюда, за двадцать три километра от города. Молодую ведьму нашли и убили сегодня, решив выкинуть ее тело здесь же.
Наташа убрала руку от лица инквизитора, встала и, повернувшись к нему спиной, направилась к его мертвому сослуживцу, послав мысленный приказ двум симбионтам убить второго.
Стараясь не замечать крики позади, девушка склонилась над «носатым», осматривая его обмундирование. Рваное и испачканное, но оно все-таки лучше, чем то, что надето на ней.
Через полчаса Николаева, послав мысленную команду сразу двум хищным симбионтам следовать за ней, шла в сторону оставленного «носатыми» гибрида.
Территория бывшей Российской Федерации. Город Санкт-Петербург. Западный скоростной диаметр
В окне первого этажа вновь мелькнул чей-то силуэт. Наташа заметила отразившийся дневной свет в круглых зеленых глазах и выделяющуюся на фоне темного провала косматую сгорбленную тень, которая приблизилась к окну и отошла обратно, оставив на душе очередной отпечаток тревоги и страха.
Сейчас они все, кого она видела, только наблюдают. Подходят к окнам развалин многоэтажек. Сидят, поблескивая глазами, под тенью обвалившихся автомобильных эстакад и мостов. Смотрят, молча провожая взглядом, стараясь, по всей видимости, не попасть под действие прямых солнечных лучей, раскаляющих каменные останки мертвого города. Но что будет, когда солнце сядет?
В памяти вспыли рассказы знакомых из Сергиева Посада о призрачном зеленоватом свечении, озаряющем ночью Москву. Свечении, которое видно даже на таком расстоянии от бывшей столицы. Но это мог увидеть и рассказать каждый, стоило только отъехать немного на юг по бывшему Ярославскому шоссе. А вот те немногие, кто возвращался из первых рейдов, рассказывали более пугающие вещи: о людях, превратившихся в кровожадных монстров, охотящихся на все, что может издать звук или сделать шаг. Быстрых и ловких, стремительно нагоняющих выбранную цель и неуязвимых для любого вида оружия.
Все это рассказывали поисковики, приходившие из московских рейдов. Зачастую поодиночке, иногда парами. Несколько раз возвращались в полном составе, с целыми магазинами, с разряженными аккумуляторами и пустыми баками гибридов. При такой ситуации приврать было милым делом, чтобы скрыть страх, нарастающий и в итоге овладевающий тобой полностью, как только в наступающих сумерках Москва включает свою ночную, доводящую до паники подсветку. А может, все случалось намного раньше, еще днем, и команды, теряя воодушевление и запал, поворачивали обратно еще на подступах к городу.
Сейчас это было уже не важно. Важны были только шуршащий под колесами асфальт шоссе, солнце на небе и лохматые тени, мелькающие среди остовов бетонных коробок.
Захваченная техника на удивление оказалась во всех отношениях лучше того, на чем Наташа успела поездить дома. Хотя ей всего восемнадцать и за рулем доводилось сидеть только пару раз, но этот гибрид превосходил все известные ей модели. Чего стоили установленные на всей площади крыши солнечные батареи, сделанные из непонятного материала. Наверняка они сохранились еще со времен, предшествующих Катастрофе, или же люди той, чужой страны смогли каким-то образом освоить технологии производства. Единственное, что оставалось Николаевой, это надеяться на то, что установившаяся жаркая и солнечная погода будет и дальше на ее стороне. Это здорово помогало экономить бензин, отметка которого предательски болталась на границе красной зоны. Транспорт, по-видимому, был на ходу без дозаправки несколько дней. По крайней мере, в открытом кузове среди свернутой палатки, старых аккумуляторов и лопаты, нашлись несколько пустых канистр.
Начало пути было спокойным, и почти сто сорок километров удалось преодолеть за пять часов неспешной езды. Памятуя об услышанном как-то разговоре соседей по бывшему дому, Николаева старалась всю дорогу держать среднюю скорость: так, мол, расход топлива и энергии был самым оптимальным. При низкой скорости подача энергии шла, по сути, впустую, при высокой – двигатель начинал работать на повышенных оборотах, что опять-таки увеличивало расход топлива и заряда батарей. К тому же оптимальную для экономии скорость движения поддерживало еще два устойчивых фактора: почти полное отсутствие стажа вождения и разбитая дорога.
Не проходило и пяти минут, чтобы перед лобовым стеклом не возникали ямы провалов, углубления осыпей просевшего дорожного полотна, трещины и небольшие разломы. Временами встречались и Пятна – слабо подрагивающие, словно горячий воздух над асфальтом на солнцепеке. Приходилось часто сбрасывать скорость, объезжать или осторожно перебираться через препятствия. За первый час машина под неумелым управлением несколько раз глохла, и Наташе приходилось заново запускать двигатель, с опаской косясь на изменяющийся уровень остатков топлива.
В самом процессе запуска Николаева особо не разбиралась, зная только то, что гибриды начинают работу только при имеющемся запасе топлива, которое дает толчок зажиганию. А потом уже можно было вручную переходить на поддержание двигателя от заряда электрических батарей.
Впрочем, долго привыкать к нехитрому управлению не пришлось, и на втором часе езды проблем со снижением и увеличением скорости практически не возникало. Наташа почувствовала себя увереннее. Скорость гибрида стала более стабильной. Девушку продолжал мучить только два вопроса: сможет ли она что-то предпринять, если машина по дороге все-таки сломается? И что она будет делать, если ей повстречается кто-нибудь из отряда ОБЗ или любая другая группа людей? Граница осталась позади, и идентификационный номер, намалеванный краской на кузове и бортах, показывал, что гибрид принадлежит чужой стране.
И как только ее никто еще не заметил! Такой грохот стоит, да и сидящие в открытом кузове два кошкообразных симбионта должны были привлекать внимание.
Но опасения оказались напрасны, в чем Николаева в итоге смогла себя убедить. Стоило только бросить взгляд в окно.
По обе стороны от дороги тянулись заросшие высокой травой поля и густые, непроходимые чащи лесов. Периодически встречались безымянные озера и речки, через которые были перекинуты такие же безымянные мостики, иногда еще умудрившиеся сохраниться в приличном состоянии. От безымянной дороги то здесь, то там уходили ответвления, ведущие к заброшенным или сожженным отрядами биологической защиты поселкам, деревням и небольшим городкам. С тех пор они также стали безымянными, лишив, в своей совокупности, названия целую страну. Какой смысл нарекать что-то именем, когда его некому произносить?
Впрочем, иногда на глаза попадались чудом сохранившиеся надписи.
Светогорск. Петровское озеро. Санкт-Петербург.
Эти названия давали понять, что выбранное Наташей направление верно и что цель поездки скоро должна появиться. Ведь чем ближе к некогда густонаселенному пункту она окажется, тем больше шансов найти то, что она ищет.
Таммисуо. Смирновское шоссе. А-181. Огоньки.
За задней стенкой кабины послышалась какая-то возня. Наташа бросила тревожный взгляд в зеркало заднего вида и тут же вдавила педаль тормоза в пол. Машина, задергавшись, в очередной раз заглохла, но девушка уже не обращала внимания на эти мелочи. Она открыла дверь кабины и выбралась на улицу.
Оба кошкообразных симбионта были в десятке метров от нее, прохаживаясь взад и вперед вдоль невидимой глазу линии. Костяные чешуйки вдоль хребта были подняты вверх, а длинные голые хвосты яростно били по мощным бедрам. Весь их внешний вид говорил о крайней степени возбуждения.
Наташа коснулась одновременно их сознания, и ее улыбка стала шире.
Рядом была враждебная энергетическая сущность бактерии-паразита. Неподалеку был Воспитатель.
Зона его влияния начиналась в нескольких километрах слева. Девушка посмотрела в ту сторону: от дороги, по которой она двигалась, отходила еле заметная, густо заросшая дорожка.
Наташа послала мысленный приказ двум своим охранникам обойти запретную для них зону по лесу справа и ждать ее дальше у дороги. После чего решительно направилась назад, к заросшему спуску.
Долго идти не пришлось. Через пару десятков метров с обеих сторон от дорожки показались два заброшенных здания, за которыми шло подобие крестообразного перекрестка. След энергии зова шел с правой стороны, и Наташа, не останавливаясь, повернула туда.