Николаева огляделась, заметила слева на противоположном берегу спуск и, неуклюже развернувшись, попыталась грести ногами.
Сорок метров до противоположного берега она смогла проплыть за несколько минут и выбралась на сухое место, совершенно обессиленная. С непривычки болели спина и плечи, мелко тряслись руки и ноги. Воздух со свистом вырывался из груди. Даже с этими канистрами она еле добралась. Промокшая насквозь одежда стала тяжелой и неудобной: она сковывала движения и реально тянула вниз. Пришлось изо всех сил работать ногами, чтобы остаться на плаву.
Девушка, упершись руками в намокший камень, старалась отдышаться, не обращая внимания на воду, ручьями бегущую по лицу. Наконец до нее долетел порыв вечернего ветра, обдавший противным холодом ее тело через намокшую, прилипшую одежду.
Что будет, если сядет солнце…
Наташа вскочила и побежала направо по пустой автомобильной дороге к видневшейся за ней серой коробке длинного здания.
Сигнал шел с правого его конца, находящегося ближе, и девушка, не сбавляя скорости, побежала в ту сторону. И тут же рванула ближе к дому, стараясь оказаться в отбрасываемой им тени: впереди была замечена сгорбившаяся тень, стоявшая на двух ногах.
Ну, вот и началось. Что они будут делать, когда солнце полностью сядет? Лучше этого не знать, и стараться избегать встречи с ними. Черт!
Ее все-таки заметили. Стоявшая на углу косматая тень, опустившись на четвереньки, побежала к ней. В ее движениях было что-то отталкивающее, чудовищно неправильное, противоестественное, как будто к ней бежал лишившийся рассудка человек, неуклюже подстраивая анатомически неприспособленное для этого тело. Наташа развернулась и бросилась бежать вдоль дома в обратном направлении. Впереди, в шести метрах от нее, из окна первого этажа на землю выпрыгнуло еще одно существо. Повернулось, подняло голову и, увидев цель, бросилось на нее.
Николаева, завизжав от страха, свернула вбок, стараясь как можно скорее увеличить дистанцию между собой и неведомыми тварями. Страх и жажда жизни открыли второе дыхание. Девушка свернула за изгиб дома и понеслась вперед что было сил к его концу. Сигнал настойчиво шел справа, и Наташа, сбавив скорость, свернула в проем между домами. Перед ней выросли десять одинаковых зданий, выстроенных по пять штук в два ряда. Дорога к ним была свободна, но девушка краем глаза заметила слева от себя несколько быстро приближающихся теней. Пришлось забирать правее, чтобы пытаться удержать дистанцию.
Сигнал теперь был впереди. Он шел прямо из здания, испускающего зеленоватое свечение. Наташа только сейчас заметила, что вокруг стало как будто светлее.
Санкт-Петербург, как и проклятая Москва, включал свою адскую ночную подсветку. Окружающее пространство наполнялось слабым светом, исходящим от стен домов и травы. Даже сам воздух, казалось, начал светиться.
От быстрого бега легкие жгло огнем. Наташа неслась вперед, к зданию, чье зеленоватое свечение набирало интенсивность: с каждым преодоленным метром дом становился ярче. Впереди уже была видна дверь. Понимая, что она не успеет затормозить, Николаева вытянула вперед руки, пребольно гася свою скорость о металл двери. Тяжело дыша, судорожно схватилась за ручку, дернула ее на себя. Закрыто. Еще и еще раз. Бесполезно.
Буквально затылком она почувствовала нечто позади и быстро обернулась. В зеленоватом свечении улицы было отчетливо видно стремительно приближающееся волосатое существо. Наташа судорожно вцепилась в ручку, дернула ее на себя изо всех сил. Неожиданно ей показалось, что дверь чуть поддалась. Она дернула еще раз, и еще. Проржавевшие насквозь петли с громким визгом поддавались на какие-то миллиметры. Николаева обернулась: косматый монстр был уже в десятке метров. Для того чтобы добраться до нее, ему оставалось всего несколько секунд. Она рванула в очередной раз дверь на себя, и та приоткрылась. Девушка начала яростно протискиваться в щель, обдирая кожу рук и лица об острые углы коробки. Оказавшись внутри, Наташа развернулась и что было сил дернула дверь на себя, закрывая ее. С обратной стороны послышался топот приближающихся шагов, злобное уханье, невнятное бормотание и несколько ударов. Трясущимися от напряжения и чрезмерного выброса адреналина руками девушка торопливо искала хоть что-то похожее на запирающее устройство. Нашла. Навалилась на дверь еще сильнее, ослабленными пальцами задвигая ржавый металлический засов…
Бывшая Российская Федерация. Бывшая Московская область. Город Сергиев Посад. Территория Свято-Троицкой Сергиевой Лавры
– Сюда! Сюда, хозяин! – Изувеченный болезнью смотритель выпустил протянутую ему для бесконтактного ритуального поцелуя руку и торопливо заковылял по длинному подземному коридору. При этом он то и дело оборачивался, пытаясь кланяться, так как вспомнил, что не отвесил поклон Верховному при его появлении. – Идемте, хозяин!
– Быстрее! – досадливо прикрикнул на урода Верховный инквизитор, и тот запрыгал торопливее, хотя это явно давалось ему с большим трудом. Ну, хоть оборачиваться перестал. Избавил от созерцания своей кривой рожи. Заспешил, стуча зажатой в руке связкой ключей по закрытым металлическим дверям.
Да… Давно он здесь не был.
Последний раз он лично спускался в этот веселый коридорчик около года назад. Тогда как раз закончились очередные пятилетние выборы, на которых большинством голосов была повторно избрана Лавра. Мало того, так еще и все шесть мест советников от синода были хоть и обновлены, но, тем не менее, заняты людьми, верными Лавре. Все, конечно, было обговорено заранее. Присутствующие на том памятном собрании представители городских союзов все как один высказали добровольное согласие принять самое активное участие и обеспечить всестороннюю помощь электорату в выборе наиболее выгодных для народа кандидатов.
Сразу после завершения выборов и подсчета голосов по городу поползли разные домыслы, слухи и начались волнения. Какие-то оголтелые фанатики из Монастыря и Скита стали вносить смуту в доверчивые умы простых граждан. Мол, выборы были подстроены и все результаты необходимо считать нелегитимными. Слово-то какое умное нашли.
Проще надо быть и тянуться этой своей простотой к народу. Радеть за него и всячески желать ему добра. А добро в нынешнем бедственном положении простому народу могут дать для его тела только городские союзы, а для души – Великая Лавра. И отныне так должно быть всегда.
Верховный инквизитор мысленно скривился.
Дело тогда дошло до того, что на Ильинской улице и проспекте Красной армии толпу пришлось разгонять силами полиции. И кровопролития не случилось только потому, что к силовикам подошли экстренно мобилизованные отряды биологической защиты. Этих боятся как огня.
Верховный усмехнулся столь удачно придуманной аналогии.
Всех фанатиков выловить, конечно, не удалось. Для этого не хватило людей. Но самых ярых сторонников свержения режима взять удалось без труда. Их лица были запоминающимися. И вот они-то и оказались после задержания тут, кто в камерах допроса, а кто сразу в пыточной.
Верховный был с самого начала уверен в том, что все они, так яростно агитирующие и так легко пойманные, были всего лишь пешками в разыгрываемой партии. Посланные в первых рядах на стену точно таких же «значимых» фигур, только в облачении ОБЗ. Кто был королем в этой партии, догадаться не составляло труда. Монастырь и тот же Скит, пусть сгорят все эти нечестивцы в геенне огненной! Но вот доказать их причастность к наметившимся беспорядкам – это уже совсем другое дело. И ведь не избавишься от них всех, даже при наличии абсолютной власти. Вот тогда уже точно будет не избежать народного волнения. Настоящего волнения.
Народ не так глуп, как может показаться на первый взгляд. Он на подсознательном уровне чувствует ложь и весьма болезненно реагирует на неправду. Менталитет никуда не денешь. Все должно проходить плавно, постепенно и исходить от этого самого народа. Сейчас они хотят иметь свободу выбора. Ну, что ж, мы ее вам и предоставляем. Берите и пользуйтесь своей свободой в полном объеме. Выбирайте того, кто дорог вашим сердцам и близок по складу ума. А мы уж постараемся сделать так, чтобы и умы и сердца ваши принадлежали только Великой Лавре.
Жаль, что почти все купленные Монастырем и Скитом пешки после допроса и пыток дали слишком мало необходимой для осуществления его плана информации. С другой стороны, Верховный и не рассчитывал на что-то иное. Кто будет в здравом уме наделять такие фигуры информацией, которая позволит им самим со временем стать ферзями? В чем в чем, а уж в безумии ни Скит ни Монастырь заподозрить точно нельзя. Но все-таки иногда так хочется получить неожиданные и приятные сюрпризы.
Сейчас его люди проводят операцию по внедрению своего человека в один из приближенных кругов Скита. Конечно, это не Монастырь. С ним все будет намного сложнее и дольше. Эти конкуренты обладают куда большими финансами, а стало быть, и большими возможностями. Но для начала сойдет и Скит. Когда Верховный прижмет всю эту свору напившихся человеческой крови клопов пальцем к столу, возможно, и Монастырь станет более сговорчивым и тихим. Когда до него дойдет, что следующим на очереди будет он. Хотя торопиться не стоит. В таких делах спешка не нужна. Это же все-таки клопы, а не блохи.
Падение Скита даст Монастырю время для подготовки обороны или, не приведи Господь, Бог, ответного удара. Нужно будет дождаться, когда его люди просочатся достаточно глубоко в ряды обоих конкурентов, и нанести удар сразу по двум фронтам.
Да. Все надо сделать именно так. Сейчас лучше всего просто ждать.
Сдавшаяся от безумной боли пешка Скита открыла перед лицом избавляющей смерти имя того, кто выдал средства на проведение агитационной речи среди работников одного из заводов… Нет. Не завода.
Верховный инквизитор на секунду остановился, целиком отдавшись воспоминаниям. Его острый, отточенный многолетней работой мозг пытался найти среди казавшегося бесконечным списка мест, названий, дат и имен необходимое. Что-то было в этом знакомое, уже когда-то проскальзывавшее в очередном докладе. Проходило донесением через его руки.