– Не могу поверить, что мы занимаемся этим, – прошептала я.
Он запустил руку мне в джинсы, и я, задыхаясь, затрепетала от его прикосновений.
– А мне другое непонятно. – Он прикусил мою губу, и я закатила глаза. – Как так случилось, что мы не занимались этим раньше?
Мои пальцы вцепились в простыню. Подожди. Нет.
Я открыла глаза и рывком села на кровати. Волосы слиплись от пота, в комнате слышно было лишь мое дыхание, сознание медленно возвращалось. Это просто сон. Ничего такого не происходило на самом деле.
Я сидела на кровати в темноте, а по моим ногам струилось белое электрическое тепло. Часы показывали 6:22 утра.
– Твою ж мать.
Теперь жди проблем.
Блокнот с шутками ударился о стену, а я уронила голову на кухонный стол.
Два часа созерцания пустой страницы. Пару недель назад глухой ночью я нацарапала себе пометку «водяные матрасы». Водяные матрасы. Какая полезная информация. Спасибо, прежняя Джемма.
Соседка стукнула в смежную стену.
– Извини! – крикнула я, все еще прижимаясь щекой к деревянной поверхности и постукивая ногой по ножке стола.
Обычно ощущение необычайного прилива энергии означало, что идеи и шутки готовы посыпаться из меня, как из рога изобилия. Но стоило забрезжить идее, как перед внутренним взором возникала самодовольная ухмыляющаяся физиономия Хреноборода и все здравые мысли исчезали без следа. Во сне глаза у него светились электрическим светом, словно его подключили к розетке.
Рид встречался с Кэди. Я не должна думать о своем странном сексуальном сне с его участием. О нем вообще не стоит думать.
Тяжело вздохнув, я подняла голову и посмотрела в окно.
Хренобород был везде: в кинотеатре, в «Индиго», в моей голове… а теперь притащится и на День благодарения у Дэни. И он всем нравился. С каким раздосадованным и в то же время самодовольным выражением он посмотрел на меня, когда после поцелуя я сказала, что ненавижу его! Такое же было у него на лице, когда мне пришлось просить разрешения выступать в кинотеатре. И каждый вечер в «Индиго», где он подначивал меня и старательно действовал мне на нервы.
Наши отношения становились все более странными. Естественно, ненависть к Хренобороду никто не отменял, но теперь он готовил мне еду и мы вдвоем смотрели фильмы в темном кинозале – это было как горячим феном по ледяной глыбе. Я почти чувствовала, как на пол с меня стекают струйки талой воды.
Из головы не шли слова, сказанные им на днях, – что он уговаривал Кэди уехать. А вдруг Рид говорил правду и вовсе не был таким чудовищем, каким виделся мне до сих пор? Я не знала, что делать с этой информацией.
Еще и сегодняшний сон… Я не могла от него избавиться. Все думала о том, как Рид прижимал меня к себе и как ласкал, как стонал, когда наши губы соприкасались, как смотрел на меня и какие чувства вызывал во мне…
Сидя на кухне, я в отчаянии трясла головой. Это было не по-настоящему. Конечно, во сне он мог вызывать во мне подобные чувства. В мире грез такое любому под силу.
И знаете, в чем состояла проблема? На его стороне была власть. Да, именно так. И теперь, когда он проникал в мою жизнь за пределами театра, я должна была расставить точки над «i». Мне предстояло лишить его преимущества и взять власть в свои руки. Она была нужна мне, как и на сцене. Следовало показать ему, что здесь я хозяйка. Не он. Я.
Определившись с нарядом на сегодняшний вечер, я невольно улыбнулась себе самой.
Цокая каблуками, я шла по тротуару, направляясь к дому, где жили Дэни и ее бабушка Мэй, и несла с собой запеканку, есть которую не собиралась. Запеканку можно приготовить в любой момент, а вот сальвадорские лепешки пупусы, которые Оскар фаршировал сыром и бобами и подавал с острой квашеной капустой и сальсой, я пробую только раз в год. И Мэй не так часто готовит сяо лонг бао – паровые пельмени со свининой и бульоном. Шли годы, и традиционный День благодарения в доме Дэни и Мэй стал поводом похвастаться своими кулинарными навыками. Мэй всегда запекала индейку, к которой прилагались суповые клецки и пара овощных блюд, Оскар приносил пупусы, а Матильда – что-нибудь персидское, например рис с барбарисом. Блюда не сочетались друг с другом, но для нас это был настоящий праздник живота. Я знала, что даже не притронусь к своей запеканке.
Повернув за угол, я тут же увидела Хреноборода и замерла на месте.
– А, это ты.
Он стоял, дожидаясь, пока Салли обнюхает изгородь перед домом Дэни. Под мышкой у него была бутылка вина. Не думай про сон. Я сосредоточила взгляд на его руках.
– Ага, это я. С Днем благодарения.
Он подмигнул и усмехнулся.
Я почти физически ощутила, как его щетина царапнула мне лицо, когда наши губы встретились. Как его член вжимался в меня. Как он хотел меня, хотел прямо там, у двери. Сердце заколотилось бешено и бесконтрольно – повторялась утренняя история. Пульс участился, наращивая темп.
– Красивая накидка, – бросил Хренобород мне вдогонку, когда я направлялась к дому, имея в виду мой накинутый на плечи плащ из черной шерсти.
«Взять власть в свои руки», – напомнила я себе.
– Спасибо. Это винтаж. Его нашла Матильда.
Он наклонил голову, глаза блестели озорством.
– Ты забыла свою метлу.
– А ты такой одинокий – печальное зрелище.
Я постучала в дверь, не глядя на него, и Мэй открыла мне, просияв улыбкой.
– Счастливого Дня благодарения!
Я познакомилась с ней тогда же, когда подружилась с Дэни. В тот год мне исполнилось восемнадцать. Родители Дэни переехали в Китай, где проживали ее бабушка и дедушка с другой стороны, а дочь обязали присматривать за Мэй, что было совсем излишне. Судя по бойкости и кипучей энергии, Мэй собиралась пережить нас всех. Каждое утро она совершала пятикилометровые прогулки и за день выпивала несколько кружек зеленого чая. У нее были большие планы на жизнь.
Я тоже пожелала старушке счастливого Дня благодарения и крепко обняла ее. Она повела взглядом в сторону Рида.
– А вы что, вместе приехали?
Меня бросило в краску, из груди вырвался громкий смех – слишком громкий.
– Нет, Мэй! Конечно, нет.
Она посмотрела на Салли.
– А это кто же?
Салли плюхнулась задом на пол, и Мэй наклонилась, чтобы погладить ее. Дэни высунула голову из-за угла.
– О, привет. Мэй, это Рид.
Старушка выпрямилась и обняла его.
– Я о вас наслышана.
– Надеюсь, в хорошем смысле, – улыбнулся он.
– Это как посмотреть, – пробормотала я.
Но тут же ойкнула от удивления, когда он шлепнул меня по заднице, и огляделась по сторонам: вдруг кто-нибудь увидел – Мэй или Дэни? Однако старушка в этот момент вешала в шкаф пальто Рида, а Дэни почесывала за ушком Салли, которая, глядя на нее с обожанием, виляла хвостом. Хренобород, как и всю прошлую неделю, невозмутимо притворялся, что ничего не произошло.
Мэй повернулась ко мне:
– Давай-ка свой плащ.
Я сняла накидку, и он, приподняв бровь, окинул меня оценивающим взглядом.
– Ух ты! – воскликнула Дэни.
На мне было кружевное платье сливового цвета с воротником-стойкой. Не просто какая-то одежда, а мои личные доспехи, которые извлекались из шкафа в те моменты, когда требовалось быть во всеоружии. Не знаю, в чем заключался секрет: в нежнейшем кружеве, или, возможно, в том, что цвет платья гармонировал с тоном моей кожи, или в том, что оно облегало фигуру и выгодно подчеркивало грудь… Как бы то ни было, в нем я ощущала себя на миллион долларов.
Рид нахмурился, и кадык у него дернулся. От самодовольной ухмылки не осталось и следа, а его взгляд зацепился за мой подол, длина которого в полной мере соответствовала определению «экстравагантное мини». Теперь настала моя очередь сдерживать самодовольную ухмылку – власть перешла ко мне.
Я заметила, что сегодня Рид был в изумрудно-зеленом джемпере, эффектно обрисовывавшем его атлетический торс, красивой рубашке и элегантных брюках – словом, выглядел наряднее, чем обычно.
И очень хорошо. Но власть все же у меня.
Мэй повесила мой плащ.
– Ты прекрасно выглядишь, милая.
Я улыбнулась ей, стрельнув взглядом в его сторону.
– Спасибо, Мэй.
Она провела нас по коридору в гостиную.
– Хорошо выглядишь, – пробормотал он позади меня.
Я обернулась, и выражение его глаз меня парализовало. Они были неистовые, электрические. Словно он увидел что-то, чего хотел. Как в моем сне, как в кинотеатре.
Черт. Платье было ошибкой. То, как Рид смотрел на меня… Совершенно недвусмысленный взгляд. Нет, это слишком. И что теперь делать? Краска бросилась мне в лицо. Выдерживать подобное весь вечер мне будет не под силу.
Я посмотрела на его элегантные брюки, облегающие крепкие стройные ноги.
– А ты выглядишь дерьмово, – в панике пролепетала я.
На его лице проступила ухмылка.
– Нет, не выгляжу.
Черт бы тебя побрал.
В гостиной Сэм и Оскар сидели на диване с бокалами вина, Дэни суетилась, разливая напитки, а Матильда и Ноа возились с Bluetooth аудиосистемы. Все выглядели празднично, болтали, попивая вино, и я невольно залюбовалась этой картиной.
Дом Мэй – построенный на рубеже веков, со старой елью в палисаднике – был великолепен. Он стоил миллионы, потому что цены на недвижимость в Ванкувере зашкаливали, но Мэй не хотела переезжать. Она жила здесь еще с семидесятых годов, когда только перебралась в Канаду с покойным мужем.
Я любила этот дом. Любила скрипучие деревянные полы и фасадные окна от пола до потолка, через которые лился свет, когда мы пили чай и болтали в гостиной. Любила задний двор, где Мэй разбила огород и выращивала помидоры, огурцы и малину. Я не покупала малину с тех пор, как была подростком, потому что каждое лето Мэй вручала мне полное ведро. Любила кухню, где Мэй учила нас готовить суп с вонтонами и терпеливо ждала, пока я залеплю края своих.
Я наклонилась и крепко обняла Сэма.