Я сверился с часами и кивнул Дэни.
– Тебя предупредить, когда подойдет время разминки?
Ее скетч-группа выступала сегодня вместе с импровизационной группой Кэди, но Кэди я еще не видел.
– Нет, я слежу за временем. – Дэни бросила взгляд на телефон и нахмурилась. – У меня просто вал поздравлений.
– Рид, мы готовы, – обратилась ко мне подошедшая репортерша.
Я кивнул ей.
– Спасибо. Оскар, я прикрою тебя. Где Джемма?
– Здесь. – Она стояла рядом со мной, и второй раз за сегодняшний день у меня сердце чуть не выскочило из груди.
Из операторской она казалась очаровательной, красивой и забавной, но вблизи была… Сногсшибательной. Умопомрачительной. Крышесносной.
Я понял, что пропал. У меня против нее ни единого шанса.
Я сглотнул и посмотрел на то место, где ее шея переходила в плечо, на то место, которое любил поглаживать большим пальцем. Ее глаза блестели, наблюдая за мной.
– Они готовы к интервью.
Джемма кивнула, улыбаясь мне, ее взгляд скользнул по моей фигуре. Она все еще была на взводе после сцены.
– Супер. Кстати, отлично выглядишь.
Слова застряли у меня в горле. Что я мог ответить? Что это все ради нее? Что у нас нет ни малейших шансов завязать настоящую дружбу и что за кулисами я ждал ее?
Подмигнув мне, она ушла с телевизионщиками, а я смотрел ей вслед, смотрел на то, как платье колышется в такт ее летящим шагам.
– Рид! Рид!
Дэни махала зажатым в руке телефоном, привлекая мое внимание.
На экране был пост Эдди Чу, комика, который в девяностые и двухтысячные собирал стадионы, но лет десять назад завязал с комедией.
Эдди Чу @ 9:11 pm
Заскочил на комеди-шоу в «Капитолий», чтобы начать новый отсчет. До скорой встречи, Ванкувер!
– Он опубликовал это десять минут назад, и пост уже разлетелся, – пробормотал Сэм, округлив глаза.
Я посмотрел на Дэни.
– Э-э-э…
Она застыла, уставившись в пустоту.
– Эдди, мать его, Чу едет сюда. Что будем делать?
Я наклонился, пытаясь поймать ее взгляд.
– Дэни, посмотри на меня. Все будет хорошо.
– Что будет хорошо? – Оскар подошел, чтобы взглянуть на пост, и побледнел. – Вот черт!
– Он самый, – отмерла Дэни.
– У него две тысячи репостов, – сказал Сэм, глядя на свой телефон. – Интернет взорвался. И, судя по виджету донатов, нужную сумму пожертвований мы уже собрали.
– Уже? – Глаза Оскара заметались по сторонам.
– Дэни, Сэм, уберите телефоны. – Я ткнул в них пальцем. – Вы всех перепугали. Оскар, ты в дверях. Приготовься, потому что сейчас начнется сумасшествие. Дэни, ты и Джейми в баре. Сэм – в киоске. Нэз наверху в операторской, а я буду координировать и помогать, где нужно. Если что-то понадобится, кричите. – Я широко улыбнулся. – Это знаменательная ночь. Мы справимся. Все понятно?
Они кивнули. Дэни, казалось, немного успокоилась.
– Что происходит? – поинтересовалась подошедшая Джемма, в то время как телевизионщики собирали оборудование.
Все посмотрели на нее, а потом на меня.
– Да в чем дело? – снова спросила она.
– Планы меняются, – объявила Джемма.
Мы как раз зашли в мой кабинет, который этим вечером выполнял функции гримерки, по ее шутливому выражению. Импровизаторы играли в разминочные игры, скетч-комики переодевались в костюмы, а стендаперы листали блокноты, что-то бубня себе под нос.
– Это из-за того поста? – поинтересовался один из комиков.
– Соображаешь. В полночь здесь будет Эдди Чу. – Она указала на импровизаторов и скетч-комиков. – Вы сдвигаетесь на час ночи, к тому времени Эдди уже закончит. Он будет выступать целый час.
Они понимающе кивнули. «Это бизнес», – объяснила мне Джемма в коридоре. Когда крупная рыба желает время на сцене, рыбешка помельче почтительно расступается.
– Раструбите об этом в соцсетях, – приказала она, и все достали телефоны.
– Дэйв закончит примерно в одиннадцать пятнадцать, после него пятнадцать минут будет у Дэни. Пэт, – она улыбнулась ему, – ты разогреваешь Эдди.
– Джем, это твое шоу, – покачал головой Пэт, – так что разогревать тебе.
Она подступила к нему вплотную, положив руки на бедра.
– Нет уж, чувак. С меня хватит того, что я ведущая, это незавидная роль, а ты здесь – самый известный комик и к тому же чертовски смешной. Поэтому на разогреве будешь ты.
Он покачал головой, встал и крепко обнял ее.
– Ты одна на миллион, знаешь?
Она похлопала его по спине.
– Ты бы сделал то же самое для меня.
Я перевел взгляд на Кэди, сидевшую в другом конце кабинета. Обойдя всех, она подошла ко мне.
– Привет.
– Привет. – Я кивнул ей.
Сегодня она пришла в театр первый раз.
– Тут красиво. – Кэди бросила задумчивый взгляд в открытую дверь за моей спиной, а потом перевела его на меня. – Понятно, почему всем здесь нравится. И приятно видеть тебя таким.
– Каким – таким?
– Счастливым. Ты занимаешься делом своей мечты.
Я подумал о том, что Кэди нравилась жизнь в Амстердаме – рядом со мной у нее этой жизни не было бы.
– Ты тоже.
Мы улыбнулись друг другу, и на душе вдруг стало спокойнее. Она вышла из кабинета, а я остался смотреть, как комики разогреваются, болтают, смеются, фотографируются и задают вопросы Джемме. В фойе возбужденно гудели зрители… И вдруг волна счастья накрыла меня с головой. Потом этот момент отправится в копилку воспоминаний, где хранятся другие теплые и отрадные мгновения моей жизни.
Позже, когда Джемма стояла за кулисами и с выражением полнейшего обожания смотрела на Эдди Чу, я молился о том, чтобы ее час настал. Я всем нутром чувствовал потенциал этой женщины, как будто ее звезда уже осветила горизонт и вот-вот взлетит в поднебесье. Каждой своей клеточкой я желал ей великих свершений, пусть даже это означало, что она уедет в Лос-Анджелес или Нью-Йорк. Не могла ведь Джемма вечно прозябать в этом старом кинотеатре и губить свой талант!
Ее судьба была там, в блеске огней, а ее предназначение – смешить людей до слез, до колик, до икоты. Она родилась для того, чтобы выступать на сцене.
Где-то в половине четвертого утра суета пошла на спад. Эдди Чу уехал, импровизаторы и скетч-комики выступили, и на экране переполненного кинотеатра шел фильм. Глядя на импро-шоу команды Кэди, публика хохотала до слез. А скетч-группе Дэни приходилось постоянно делать паузы, чтобы зрители просмеялись, но это ничуть не мешало артистам, они были только рады.
Взрыв хохота послышался из зала.
– Как наши дела? – обратился я к Дэни.
Она постучала по экрану телефона и сделала большие глаза. Джемма заглянула ей через плечо и прикрыла рот ладонью.
– Оскар! Оскар! – Дэни схватила его за руку. – Мы собрали… и даже с лихвой.
Сумма в четыре раза превышала указанную. Уходя со сцены, Эдди Чу вручил Джемме чек на десять тысяч долларов и тем самым лишил дара речи.
Сэм поднял свой телефон.
– Он опубликовал еще один пост.
– Читай! – приказала Джемма.
– «Большое спасибо бару „Индиго“ и театру „Капитолий“ за сегодняшний вечер. Так приятно вернуться на сцену. Готов запустить новый отсчет, а вы готовы? Тур начнется в сентябре, так что следите за новостями. А пока у вас есть возможность сделать пожертвование для комеди-шоу». – Сэм поднял глаза. – Он прикрепил ссылку. И уже собрал тысячу лайков.
Джемма посмотрела на меня с выражением изумленного восторга на лице. Дэни, Джейми и Сэм прокручивали комментарии к посту на ее телефоне.
– Этого хватит, чтобы продержаться на плаву? – с усмешкой обратился я к Оскару.
– Да. Более чем. Я не… я не знаю… я…
Он обвел нас всех взглядом – в глазах у него стояли слезы. Дэни положила руку ему на плечо.
– Мы знаем.
– И, для полной ясности, – проговорила Джемма, – это означает, что предложение «О’Салливан групп» больше не актуально, да? Прощальное «ура» отменяется?
– Окончательно и бесповоротно, – хохотнул Оскар.
Мы еще поболтали, посмеялись, почитали комментарии к твиту и несколько раз заходили на сервис донатов, наблюдая, как растут пожертвования, а затем я махнул рукой в сторону пустого фойе.
– Думаю, худшее позади. Если кто-то хочет пойти домой, идите. Мы с Оскаром сами справимся.
Дэни покачала головой:
– Мы с Сэмом напились «Ред Булла» и все равно не уснем. И потом, это наше общее дело.
Джейми кивнул.
– А я бармен. По выходным бодрствую до четырех-пяти утра.
– Хорошо, – сказал я. – Тогда, пожалуй, стоит заказать пиццу?
Комеди-шоу продолжалось до восьми утра. Около пяти начался очередной раунд стендапа, а затем дурацкие – по причине недосыпа – импровизации группы Кэди, от которых все падали со смеху. Артисты забывали сюжетные линии и характеристики персонажей, но зрители охотно приходили на помощь. Зал не пустел. Джемма поддерживала боевой дух и заводила публику в перерывах между сетами. Как только Эдди ушел, она переобулась, сменив каблуки на кроссовки.
В шесть утра я позвонил в местную кофейню и попросил доставить кофе, бейглы и бурритос.
– Нам нужно чаще показывать фильмы с завтраком, – заметила Джемма. – Можно организовать утренние кинопоказы.
– Нам? – переспросил я, приподняв бровь. – Ты заходила на сервис донатов? «Индиго» скоро откроется.
Хоть это была и хорошая новость, она занозой вонзалась мне в сердце. Джемма кивнула и поджала губы.
– Да, я была там. Это потрясающе. – Она подняла на меня глаза и грустно улыбнулась. – Но я буду скучать по этому месту.
Когда последний зритель нетвердой походкой вышел на ослепительный дневной свет, а рассыпанный на полу попкорн отправился в урну, мы попрощались.
– Спасибо вам. – Оскар моргнул и кашлянул. – Скоро «Индиго» опять будет в строю. Нет слов, как я всем благодарен.
Я закрыл за ними дверь и направился по коридору к служебной лестнице. Нужно было выгулять Салли, а затем прилечь на пару часов, прежде чем снова открывать театр. Дверь кабинета оказалась открыта – сноп золотых искр привлек мое внимание. Джемма с закрытыми глазами растянулась на диване: рот приоткрыт, волосы разметались, а босые ноги свешиваются с края. Грудь вздымается и опускается.