– Да. Хорошо. Спасибо.
В голове пронеслось воспоминание. Мне было лет девять. Зазвонил телефон, и няня приняла сообщение для мамы. «Майкл Калхун, актерское агентство Калхуна, – говорилось в записке. – Прослушивание на главную роль в понедельник в 10 утра».
Тогда мама только начала встречаться с отцом Сэма, и он считал ее мечты об актерской карьере хобби типа скрапбукинга. Они забавляли его, как будто это было увлечение, которое скоро пройдет, а не призвание, к которому она готовила себя и всю жизнь стремилась.
Та записка пролежала на столе несколько недель, когда день прослушивания уже давно миновал.
От воспоминания желудок свело спазмом. Нельзя допустить, чтобы это случилось со мной. Я могу и должна спастись.
Как бы мама поступила в такой ситуации? Выбрала бы мужчину. Мама всегда выбирала мужчину. Она никогда не выбирала себя и уж точно никогда не выбирала нас. Каждый раз делала ставку на мужчину, и каждый раз проигрывала.
Я бы не стала ставить на мужчину. Единственным человеком, на которого я могла положиться без опасений, что он облажается, была я сама. В истории с Ридом я оступилась, но все еще поправимо.
Я схватила сумку и принялась запихивать в нее одежду. Кровь пульсировала в ушах, руки дрожали. Сегодняшний вечер мог бы стать шансом всей моей жизни. Мой космический корабль улетал, люк закрывался, а я не успевала до него добраться, потому что развлекалась с Ридом. Я запихивала вещи как попало, не складывая – просто кидала в сумку как можно быстрее.
Послышался стук. Дверь открылась, и я замерла.
– Слышал, как ты говорила по телефону, – встревоженным голосом сказал Рид.
Он был таким красивым, что у меня сердце защемило.
– Тревор – засранец, поэтому его турнули с фестиваля, а меня попросили сегодня вечером разогревать Регину Дхаливал. Только я не успею.
Он подошел и положил руки мне на плечи.
– Эй, все в порядке. Ты отлично выступила вчера, и откуда тебе было знать, что к вечеру нужно вернуться? Не кори себя за это.
Хотелось прижаться к нему, спрятаться в его объятиях, которые дарили мне покой, но этого нельзя было делать. Я попятилась, желая оказаться как можно дальше от его орбиты.
– Мне стоило быть готовой. Я всегда должна быть готова. Ничего в моей жизни не случится, если я не буду готова схватиться за представившуюся возможность.
Его глаза сузились.
– Каким образом? Ты все равно не успела бы в Ванкувер к вечеру.
– Если бы уехала утром, успела бы.
Он молчал, недоуменно хмурясь. Едкий вкус желудочного сока обжег мне рот.
– Вместо этого я здесь, с тобой, профукиваю свой звездный час. – Я помотала головой. Напряжение внутри нарастало. – Зря я это сделала. Зря мы это сделали.
В моем голосе звенело отчаяние. Паника наконец-то взяла верх.
Его глаза расширились в тревоге.
– Какое отношение это имеет к нам?
Я представила себя много лет назад, наблюдающую за тем, как благодаря моим шуткам Шейн выигрывает конкурс стендапа.
– Ты знаешь какое. Я всегда это говорила. Стоит влюбиться, и все идет прахом. Прошел всего один день – и вот, пожалуйста, все уже началось. Я упускаю возможность, потому что кувыркаюсь с тобой, тогда как должна сосредоточиться на комедии.
Он сдвинул брови.
– Ты влюблена в меня?
Я закрыла глаза. Желудок снова скрутило.
– Я так больше не могу.
Его челюсть напряглась.
– Джем, я понимаю, тебе страшно, но мы не будем спешить, брать на себя какие-то обязательства или строить планы. Пусть все происходит в твоем темпе и комедия всегда стоит на первом месте.
Я всплеснула руками. Паника прочно обосновалась в животе.
– Ты не слушаешь – это не вопрос темпа. Это просто не про нас. Я уже потеряла голову, а что случится, если мы пойдем дальше? Это будет полная катастрофа. Я не могу. И не хочу.
Я взялась за сумку и застегнула ее. Рид потрясенно моргнул.
– И это все? Поверить не могу, что ты настолько… по-идиотски упертая. – Он взъерошил себе волосы. – Ты так и не поняла. Настолько зациклилась на своем дерьмовом детстве, на матери и на мудаке-бывшем, что не понимаешь очевидных вещей. Везде выиграть не получится, Джемма.
– Это не…
– Допустим, тебе позвонили бы, а вы с Сэмом уехали на выходные? Ты бы сказала: «Наличие брата портит мне жизнь, лучше бы его не было! Избавлюсь-ка я от него», да?
– Это другое дело, – возразила я.
– А если бы ты была с Дэни? «Боже, наличие лучшей подруги мешает моей карьере в комедии, потому что я пропускаю одно выступление. Лучше я разорву отношения со всеми, кого знаю, и уползу в нору, где мне никто не будет нужен».
Слезы наворачивались на глаза, но я смахнула их. Не хотелось плакать перед ним.
– Ты меня вообще не понимаешь. Ты не догоняешь, – ледяным тоном произнесла я.
Плечи у него напряглись, он тяжело выдохнул, глаза сверкнули.
– Я понимаю. Я вижу тебя насквозь. Тебе страшно до чертиков, потому что твоя мать не смогла взять себя в руки, но ты не твоя мать. Ты сама по себе, и ты полностью контролируешь свою жизнь, поэтому не нужно крушить все вокруг лишь из-за того, что ты на новой территории и боишься.
Он покачал головой, как бы недоумевая про себя, и с невеселым смешком потер ладонями лицо.
– Я знал, что это случится. Мне казалось, если я покажу тебе достаточно фильмов и дам время, ты поймешь. Если сделаю так, что ты влюбишься в меня, этого будет достаточно. И вот ты влюбилась, но этого недостаточно, да? Тебе всегда будет мало. – Он свирепо посмотрел на меня. – Ты раз за разом показывала мне настоящую себя, а я думал, что ты можешь измениться, но зря надеялся.
У меня сердце оборвалось – просто рухнуло в бездну. Неужели при разрыве бывает настолько больно? Как же мама смогла не один раз пережить такую боль? Я не представляла, что будет со мной завтра, как я встану с постели.
– Я делаю правильный выбор для себя, а тебя этот вариант не устраивает.
– Отлично.
– Отлично.
Я подхватила сумку и направилась к двери.
– Какого черта ты делаешь?
Меня даже не заботило, что я забыла зубную щетку в ванной. Нельзя оставаться здесь, посреди всего этого. Нужно побыстрее вернуться к моей нормальной жизни. Находиться рядом с Ридом было легко и просто. У меня стремительно развивалось привыкание, и я понимала: если не уйду сейчас, то не уйду никогда.
– Я ухожу.
– Не сходи с ума.
Он догнал меня и теперь шел прямо за мной по коридору. В гостиной стало тихо, когда Рид, громко топая, сбежал по лестнице вслед за мной. Я натягивала ботинки, а он стоял, скрестив руки на груди, и тяжело дышал.
– Джемма, вернись наверх. – Голос у него звучал не так безумно, как мгновение назад, а губы были сжаты. – Мы справимся. Не уходи.
От этих его слов у меня заныло в груди. Я схватила куртку и распахнула дверь. Было темно, шел снег. Большие пушистые белые хлопья падали с неба, покрывая тротуары, улицы и деревья. Выглядело это как открытка, но ощущалось как издевка Вселенной.
Руки дрожали. Мне так хотелось остаться здесь, с Ридом. Свернуться калачиком в его постели и хандрить из-за пропущенного выступления, чтобы он меня утешал. В альтернативной вселенной, где я была бухгалтером и о большем не мечтала, именно так все и случилось бы.
Я повернулась к Риду и произнесла слова, которые меня убили. Пришлось ненадолго закрыть глаза и набраться смелости, чтобы вонзить нож в собственное сердце. В конце концов, я ведь Снежная Королева.
– Это изначально было временно. Прощай.
Глава 33Рид
Сэм Кларк: Привет, Рид! Надеюсь, ты наслаждаешься отпуском.: D: D: D.
Оскар Эрнандес: Дружище, в среду вечером вечеринка в «Индиго» по случаю открытия. Вернешься к этому времени?
Дэни Лю: Эй, лузер, когда домой? У меня на тебя зуб.
Рори Хоскинс: Рид, где ты, черт возьми?
Я пролистал сообщения и бросил телефон в палатку. Салли, лежавшая на надувном матрасе, подняла голову и посмотрела на меня.
– Пойдешь?
Она уронила голову обратно.
– Нет? Ну, как хочешь.
Я застегнул молнию на палатке и вернулся к костру.
С тех пор как Джемма хлопнула дверью, прошло семь дней, и шесть из них я был в походе. Погода явно тому не благоприятствовала: была стылой, дождливой, тоскливой – в такие промозглые дни холод пробирает до костей и начинает казаться, что уже никогда не согреешься. Зато площадка для кемпинга и пляжи находились в полном моем распоряжении. Я мог всласть хандрить, бросать камни в океан и ненавидеть себя.
Уистлер казался сном – одним из тех, что видишь, когда свалился с температурой. Я столько раз листал телефон, просматривая наши с Джеммой фотографии на фоне озера, желая убедиться, что это произошло на самом деле. Воспоминания, точно электрические разряды, вспыхивали в памяти. Вот я смотрю ее выступление, после выступления сразу целую, и ее глаза сияют, она задыхается от волнения. Вот мы с ней болтаем и смеемся в баре. А вот я чувствую, как ее тело напрягается под моим, и она откидывает голову назад. Я прикасаюсь к ее влажной коже в душе. Вот мы со стаканчиками кофе гуляем вокруг озера, разговариваем, и мне так комфортно, как будто рядом – другая частичка меня. А в итоге все закончилось этим. Я знал, что так произойдет.
Я ткнул палкой в костер и принялся смотреть, как она горит. Меня ждали в «Капитолии», но возвращение в театр было отравлено воспоминаниями о ней. С таким же успехом можно наведываться в склеп. Следовало выкинуть ее из головы.
И в этом должен был помочь поход. Обычно лес поглощал проблемы и заботы, на душе становилось легче, я чувствовал себя счастливее и с большей уверенностью смотрел в будущее. Однако в этот раз все стало только хуже. Свинцовая тяжесть давила на грудь, и никакие прогулки и пробежки по лесу, бдения у костра и выпитые бутылки виски не помогали.
Пусть столетние деревья хранят воспоминания о том, как она в золотом платье проснулась в моей спальне наутро после комеди-шоу, а потом с печальным выражением на лице призналась, что скучает по отцу. Пусть океан спрячет в своих глубинах мысли о том, как мы решили стать друзьями и сидели в моей квартире после Дня благодарения – разговаривали, ели оливки, хумус и морковку, а потом все это испортили самым лучшим в моей жизни поцелуем. Пусть в костре сгорят дотла чувства комфорта, удовлетворенности и целостности, которые я испытал, когда мы ездили за мебелью и мне казалось, что мы покупаем обстановку для нашего общего дома. Нужно было избавиться от всего этого, и прямо сейчас.