Мы еще немного посидели, глядя друг на друга. Желудок завязался в узел.
– С тобой все будет в порядке? – спросила я. – Без меня никто не станет зудеть у тебя над ухом, чтобы делал домашку, ел овощи и принимал душ.
– В некоторых культурах двадцатый день рождения означает, что ты стал взрослым и можешь сам о себе позаботиться. – Он легонько толкнул меня плечом. – Со мной все будет в порядке.
– Знаю, – вздохнула я.
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, братишка.
– Начинается посадка на рейс 77 авиакомпании Air Canada, следующий до Лос-Анджелеса.
Я достала из сумки паспорт и постучала им по колену. Пассажиры выстроились в очередь на посадку, но я не двигалась. Какой смысл вскакивать, если придется стоять в очереди? Без меня самолет не улетит.
Стук сердца отдавался в ушах. Где-то в районе солнечного сплетения образовался тугой узел, вопивший: «Что-то не так!» Я еду в тур, чтобы рассказывать шутки за деньги, – разве мне не этого хотелось? Почему же тогда никак не удается отделаться от ощущения, что я совершаю огромную ошибку?
– Заканчивается посадка на рейс 77 авиакомпании Air Canada, следующий до Лос-Анджелеса, – объявила бортпроводница.
Я провела рукой по волосам. Это мой мозг никак не желает его отпускать. Когда доберусь до Лос-Анджелеса, станет легче. Иначе и быть не может – столько изменений в жизни за короткий срок.
Стюардессы проверили мой паспорт, и я уже двинулась к телетрапу, но вдруг замедлила шаг. Не знаю почему. Может быть, ожидала, что Рид появится здесь или типа того. На какую-то долю секунды мне расхотелось садиться в самолет.
– Мэм? Какие-то проблемы? – спросила стюардесса.
Я покачала головой:
– Извините.
И, вежливо улыбнувшись ей, направилась к самолету.
Глава 35Рид
– Сэм умеет оформлять товарные заказы, он тебе поможет.
Это я сказал по телефону новому менеджеру Ребекке, глядя в окно на бело-розовые вишни. Стоял апрель, и деревья уже расцвели.
– Мне самой отследить квитанции и счета-фактуры? – спросила она.
– Сохрани их в папке, потом сам с ними разберусь.
– И когда это случится?
– Не знаю.
– Ладно. На твое имя пришла посылка, по-моему, это кроссовки. На тебе они просто горят.
– Оставь ее в кладовке. Что-нибудь еще?
Она сделала паузу – наверняка решила, что я невоспитанный засранец, но на извинения сил у меня не было.
– Нет.
– Если понадобится помощь, дай знать. И Оскар у себя в баре.
Нажав отбой, я бросил телефон в ящик кухонного стола. Ребекка управляла «Капитолием» четвертый месяц, а Сэм, Нэз и Мика, еще одна их подруга, были на подхвате. Я же практически отошел от дел. Каждую неделю мы созванивались для решения текущих вопросов, но, по мере того как Ребекка все больше входила в курс дела, наши разговоры становились короче.
В спальне я присел на край кровати и почесал шею Салли. В комнате царил бардак. Повсюду валялась грязные вещи и полотенца. На ночном столике высилась целая башня книг, большинство из которых были прочитаны наполовину. На полу стоял ноутбук, заменивший мне экран кинотеатра: я смотрел криминальные драмы, боевики, блокбастеры и научно-фантастические эпопеи. Дома я убивал время, читая или глядя в экран, а когда выходил на улицу, то бегал, пока не отнимались ноги. Под конец долгой пробежки голова пустела, и все мысли были только о том, как сделать еще один вдох и еще один шаг. Я бы бежал до тех пор, пока ее смех не перестал звучать в ушах и грудь уже не напрягалась при воспоминании о ее улыбке. Но это так не работает.
Еще бег помогал обуздывать стояк. Если вдуматься, у такого охрененно несчастного субъекта, как я, не могло быть подобной проблемы, но каждое утро я просыпался с жестким стояком и мыслями типа: «Джемма, мягкая, влажная, тугая».
Я думал, что возвращение в «Капитолий» будет адом, – так оно и оказалось. Я не спускался в театр, не встречался с Оскаром и Дэни в «Индиго»: избегал всего, что напоминало мне о ней. Я бегал, ходил в продуктовый магазин и пару раз в день выводил Салли, а еще нанял догситтера, который ежедневно выгуливал ее, чтобы она получала больше физической нагрузки и общалась с сородичами. Пил протеиновые коктейли, глушил кофе и ел рис. А еще пялился в окно, точно гребаный призрак, обосновавшийся в кинотеатре.
Никаких воспоминаний. Никакой сердечной боли. Жизнь на автопилоте – без взлетов, но и без падений.
Я чесал Салли под подбородком, а она тем временем внимательно смотрела на меня, когда телефон на кухне чирикнул, уведомляя о сообщении. Я проигнорировал сигнал.
Телефон чирикнул еще раз. И еще раз. И еще.
Вздохнув от досады, я пошел на кухню выключить его, но при виде имени на экране у меня екнуло сердце.
Джемма Кларк: Привет.
Джемма Кларк: Это Джемма.
Джемма Кларк: Не знаю, остался ли у тебя мой номер. Не обижусь, если ты заблокировал меня и не получишь этих сообщений.
Джемма Кларк: Завтра мой тур будет в городе, и я хочу кое-что тебе сказать. После шоу в центре у меня сет в «Индиго». Может, ты придешь, а после мы поговорим.
Сердце зашлось в бешеном ритме – волнуясь и не веря своим глазам, я смотрел на три точки, бегущие по экрану. Где-то на этой планете она, глядя в экран телефона, писала мне сообщение.
Я не видел ее пять месяцев. Скажу сразу: чтобы не гуглить ее, не искать в соцсетях и не интересоваться у общих друзей, как она поживает, потребовалось самообладание святого. Я делал все возможное, чтобы ее забыть. А теперь она приглашала меня на свое завтрашнее выступление.
Точки прервали свой бег, и я уставился на экран, желая, чтобы они появились снова. Мне хотелось узнать, что она собиралась написать, а затем удалила.
Она уехала. Когда Оскар рассказал мне о туре, я понял, что это конец. Все оставшиеся между нами нити оборвались.
Но я не сердился на нее. Она всегда этого хотела и упорно трудилась ради своей цели. После всего случившегося дерьма только это давало утешение: Джемма получила свой хеппи-энд. Кому-то из нас должно было повезти.
Я провел рукой по лицу. Да, Джемма появится в городе, но это не меняет того факта, что она всегда ставила комедию и карьеру выше меня. Всегда. Она четко дала это понять, и я принял ее выбор. Конец истории.
Скажи я, что не хочу ее увидеть, я бы солгал. Конечно, я хотел ее увидеть. Пусть всего лишь на минуту, на сцене в ярком свете прожекторов – и так, чтобы она меня не видела. Один последний раз.
Глава 36Джемма
Автомобиль выехал на главную улицу, и у меня перехватило дыхание.
Повсюду цвели вишни. Лепестки кружились в воздухе и падали, точно редкий дождь. Собирались в водостоках, как розовая река, ковром засыпали машины. Глядя на нежно-розовые лепестки на фоне темного неба, я почувствовала, как пресекается дыхание.
Я была дома.
Швейцарский армейский нож по-прежнему торчал в сердце, но возвращение к родным пенатам подействовало на меня успокаивающе.
В эти дни выступления на восемьдесят процентов были о личном.
По вечерам я выходила на сцену, отдавая ей всю себя, а после падала на постель в гостиничном номере или в кресло самолета и до следующего сета слушала музыку и подкасты, набираясь сил. Выступления опустошали, но, черт возьми, лажать я не собиралась.
Я потеряла достаточно, но сегодня у меня был шанс вернуть его.
– Ну, пятнадцать минут у тебя есть, – обратился ко мне с переднего сиденья промоутер тура Вин. – Рейс в одиннадцать.
На прошлой неделе, когда самолет шел на посадку в Нью-Йорке, я смотрела в окно, и тут меня осенило: я думала, что буду страдать, если Рид встанет на пути комедии, и поэтому оградила себя от него. Поставила свое будущее на первое место, а его убрала с дороги.
Я кивнула Вину, ожидая, когда в поле зрения появится «Капитолий».
– Отлично.
И что теперь? У меня было все, о чем я когда-либо мечтала. Мой космический корабль преодолевал атмосферу, и я двигалась вверх, пристегнувшись покрепче.
Вин бросил взгляд на телефон.
– Время поджимает.
– Это важно, – сказала я ему. – Разве я о многом прошу?
Мне было плохо без него. Каждый день я вспоминала о нем и задавалась вопросом, что он делает. Бесконечно прокручивала в голове все, что произошло между нами. Представяла, как он обрадуется за меня, узнав про осенний тур, как будет улыбаться, когда я расскажу ему о шоу в Сиэтле, или как успокоит меня по поводу шутки, которая провалилась в Торонто.
– Это же здорово, Снежная Королева, – скажет он. – У тебя все получается.
За деревьями сверкнули огни «Капитолия». Наконец-то.
К горлу подкатила тошнота, когда я вспомнила все, что наговорила и сделала. Если бы только была возможность повернуть время вспять, исправить ошибки…
На прошлой неделе я подписала контракт на разогрев очередного тура осенью, а главный сценарист ночного шоу нанял меня в штат. Работа над сценарием начиналась в следующем месяце. Моя мечта осуществилась, но, как и тогда в аэропорту перед отлетом в Лос-Анджелес, мне по-прежнему казалось, что чего-то не хватает. Это был торт без сахара – безвкусный, пресный.
Сегодня вечером у меня был шанс все исправить. Я отработаю сет, выложу все карты на стол и расскажу Риду правду. Руки дрожали от нервного напряжения, поэтому я сунула их под колени.
Нужно быть храброй, потому что он того стоит.
Когда я переступила порог «Индиго», Оскар крепко обнял меня. Пока кто-то травил байки со сцены, я оглядела немногочисленную публику, пытаясь отыскать Рида.
Его пока не было.
– Точно ничего страшного не произойдет, если я подвину кого-то? – спросила я Оскара.
Он махнул рукой:
– Это же бизнес, детка.
– Рада тебя видеть. Как тут дела? – улыбнулась я ему.
– У нас все отлично, – улыбнулся он в ответ. – Я скучаю по тому старому театру.
Я кивнула. Сердце сжалось.