– Или же он пошел на крайний риск.
– Или так.
Хотя Финли уговорила родных выпить успокоительный чай, сама она отказалась от него. Сейбл запротестовала, но отец притянул дочь к себе и крепко обнял, чтобы подавить ее возмущение. Моя мать снова подтолкнула чашку чая к Финли, настойчиво предлагая его.
– Вы не поможете Арлет? – спросила Калия, наблюдая за происходящим.
Я покачал головой.
– Финли послушает меня не больше, чем мою мать или кого-либо другого. Она была невероятно близка с Хэнноном. Они помогали друг другу в трудные времена. Она не захочет избавляться от этой боли. Ей нужно это прожить и принять.
Я замолчал и отвел взгляд, ощущая, что горло скрутило.
– Почему? – тихо спросила Калия, когда Финли наконец взяла кружку, встретилась взглядом с моей мамой, а затем вылила содержимое и с каменным выражением лица вернула кружку обратно.
– Потому что она чувствует себя виноватой. Она думает, что виновата в том, что случилось с ее братом.
– Это нелепо.
– Горе не подчиняется логике.
Моя мать в конце концов отступила, показав, кто из них самый упрямый. Она повела остальных обратно к замку. Я знал, что моя мать устроит всех поудобнее, предложит им еще чаю, если нужно, и посидит рядом, утешая младших. Это всегда получалось у нее лучше всего. Она набралась опыта со мной, когда я был ребенком.
– Что нам следует делать? – спросила Дессия, впервые за все время обратившись непосредственно ко мне.
– Вам не нужно ничего делать. Что сделано, то сделано.
Я быстро моргнул, чтобы смахнуть влагу с глаз. Не только Финли испытывала невыносимое чувство вины. Я побудил Хэннона войти в круг правления, надеясь, что он защитит свое королевство – мое королевство – так же, как он всегда умел защитить семью. Я настоял на том, чтобы он отправился в это путешествие и посмотрел, какие еще товары можно покупать и продавать. Я позволил ему взять с собой всю семью, зная, что он не захочет оставлять их без присмотра. Это не из-за Финли он оказался здесь, а из-за меня. А потом я не смог его защитить. Я позволил, чтобы его схватили и использовали против нас. Какой король из меня после этого? Что я за человек?
– Что мы можем сделать? – спросила Дессия гораздо тверже, чем раньше, обходя сестру так, чтобы посмотреть мне в глаза.
Финли проводила взглядом свою семью, а затем перевела его на маленький домик, где лежал Хэннон. Чувство вины прокатывалось по нашей связи сильными волнами, смешиваясь с моим собственным.
Финли сказала Сейбл, что найдет Хэннона живым и здоровым. Она обещала.
Но она не смогла спасти его – сначала в бою, а потом с помощью растений. Она потеряла его так же, как потеряла свою бабушку, а затем и маму. Эмоции, которые она испытывала, были страшными. Я задавался вопросом, переживает ли Финли боль от потери всех родных снова и снова.
– Побудьте рядом с ней, – прошептал я, и слеза скатилась по моей щеке. Я снова отвернулся. – Будьте рядом с теми, кто скорбит. Помогите им справиться. Пусть они поплачут. Это все, что мы можем сделать.
Через мгновение Финли уже проверяла раненых и разговаривала с феями, которые работали с растениями или зельями. Она часто кивала, но отмахивалась от попыток выразить ей соболезнования. Она обнимала тех, кто потерял своих друзей и товарищей по стае, и драконов, потерявших друга детства.
Наконец, когда я почувствовал, что на нее наваливается усталость, Финли вернулась ко мне. Ее глаза сияли в лунном свете. Не говоря ни слова, она зарылась в мои объятия и разрыдалась так сильно, что ее даже качнуло в сторону. Я не стал уводить ее обратно в замок. Да она бы и не захотела туда идти. Я просто нашел участок мягкой травы и сидел там вместе с Финли, держа ее на руках и укачивая. Это все, что я мог сделать.
Глава 45
Я ПОТЕРЯЛА счет времени, не знаю и не помню, сколько часов проплакала. Наверное, всю ночь. В какой-то момент я, должно быть, заснула, потому что увидела доброе лицо Хэннона, счастливого и здорового. Он только что закончил первую в своей жизни поделку из дерева – уродливый стол, на котором едва помещалась кружка. Брат светился от гордости. Какой бы юной я ни была в то время, я это видела. Теперь, повзрослев и набравшись опыта, я поняла, что он также испытывал радость от выполненного дела. От нового достижения. Хэннону всегда нравилось изучать что-то новое и овладевать мастерством. На самом деле, он столько всего освоил, что к тому времени, когда проклятие сняли, я воспринимала все удивительные способности брата как должное. Во всяком случае, теперь мне так казалось. Мне казалось, что я перестала хвалить Хэннона так часто, как он того заслуживал. Что я загнала его в свою тень и оставила там, забытого и одинокого. Я сама толкнула его в руки демонов. Им оставалось лишь дождаться и схватить его.
– Тише, тише, – прошептал Найфейн, целуя меня в лоб и мягко укачивая. – Что такое?
Я снова заплакала. А может, и не прекращала плакать. Или просто зарыдала сильнее.
– Он мог бы достигнуть гораздо большего, – произнесла я хриплым голосом. – И иметь гораздо больше. Я помешала ему.
– Вы подняли на ноги всю семью. Твой отец подтвердит тебе это.
– Мой отец очарован идеей принадлежности к королевской власти и двору. Хэннона все это не волновало. Он остался здесь из-за меня. Они все остались здесь из-за меня.
– Финли, им все равно пришлось бы остаться здесь. Они живут в королевстве, которым ты правишь. Тем не менее, мы оба знаем, что Хэннон не остался бы, если бы не хотел. Он никогда не делал ничего против своей воли. Я лично видел, как он спорил с тобой. Он не был сплошь мягким и пушистым, когда хотел чего-то добиться.
– Он не хотел умирать.
Я уткнулась лицом в плечо Найфейна, и он стал сильнее покачивать меня в знак утешения.
– Я позволила ему умереть! – запричитала я, хватаясь за его рубашку и дергая так сильно, что порвались швы. – О богиня, помоги мне, Найфейн, я позволила ему умереть!
– Ты ничего не могла поделать, – срывающимся голосом ответил Найфейн, и его собственное чувство вины наполнило нашу связь. – Ш-ш-ш, ты ничего не могла поделать, милая. Никто из нас ничего не мог сделать.
– Он ни в чем не виноват. Ради богини, он просто занимался денежными делами королевства! И вступал в бой лишь для того, чтобы кого-то защитить. Его нельзя было впутывать в это. Он не должен был стать жертвой.
В моих воспоминаниях лицо Хэннона в мгновение ока превратилось в лицо повзрослевшего мужчины, который помог мне пережить самые мрачные времена в моей жизни. В нашей жизни. Этот мужчина служил опорой нашей семье после смерти матери, еще до того, как заболел отец, и всегда, безоговорочно и не нуждаясь в благодарности, ставил родных превыше себя. Всегда.
Боль была настолько всепоглощающей, что я не могла справиться с ней. Не могла ее пережить. Мне казалось, что я задыхаюсь и меня затягивает в черную пустоту. Туда, где имела значение только месть. Эта пустота угрожала поглотить саму мою душу.
– Эй, эй, я здесь, – позвал Найфейн, крепко сжимая меня и продолжая укачивать. – Я рядом.
Я почувствовала, как на мое плечо в успокаивающем жесте опустилась чья-то рука, а затем – еще одна. Калия и Дессия. Они провели здесь всю ночь, не отходя от меня ни на шаг. Когда я заплакала так сильно, что меня вырвало, одна из них вытерла мне лицо, в то время как Найфейн продолжал обнимать меня. Другая фея придержала мне волосы. Они молча смотрели на маленький деревянный домик вместе со мной, оказывая поддержку, но, конечно, в отличие от меня не питали слабую надежду, что Хэннон может выйти из него в любой момент и его смерть окажется просто кошмарным розыгрышем.
Неподалеку от нас сидели Адриэль и Лейла, обняв друг друга. Их горе было таким же невыносимым. Они очень сблизились с Хэнноном в подземелье демонов. Вемар примостился рядом с ними, оказывая молчаливую поддержку. Уэстон, Мика и моя охрана тоже несли вахту вместе с нами. Многие другие драконы также оставались поблизости, как и многие волки из тех, кому не нужно было поспать перед сторожевой сменой.
К нам присоединилось несколько фей. Многих я не знала и никогда раньше не видела. Это было не в их обычае – сидеть всю ночь напролет, вместо того чтобы осмотреть погибших перед погребением, но они все равно это сделали. Садовники остались, и даже королева пришла посидеть с нами некоторое время. Все разделяли мое опустошающее горе и горе каждого, кто потерял кого-то этой ночью.
Когда первые лучи солнца окрасили небо, я растерянно заморгала. Восход солнца казался мне неправильным. Свету здесь было не место. Это казалось неестественным.
– Пусть нам принесут поесть, – предложил Найфейн, поглаживая меня по лицу.
– Я не голодна.
– Я позабочусь об этом. – Лейла вскочила, но затем замерла и огляделась. – Вы что-нибудь слышали?
– Это… – заговорил кто-то еще, и все присутствующие начали медленно поворачиваться к домикам, выстроившимся в торжественный ряд. – Это дым?
Я в замешательстве оглянулась.
Как будто дождавшись, чтобы я это заметила, маленький домик, в котором находился Хэннон, загорелся.
Найфейн вскочил, притягивая меня к себе, а затем бросился вперед и выкрикнул команды. Вокруг тут же наступил хаос, оборотни превратились в волков и бросились обыскивать территорию, пытаясь найти того, кто мог устроить пожар. Феи поспешили за ними, не доверяя чужеземцам охрану территории замка. Драконы превратились и поднялись в небо, чтобы посмотреть с высоты птичьего полета, а те, кто остался на земле, бросились к дровяному сараю, отдавая команды принести воды и потушить пламя.
Я в ужасе уставилась на происходящее. У меня в голове не укладывалось, кто мог снова покушаться на моего брата. Уже даже не на его жизнь. Одно дело – личная обида, а другое – это.
Огонь жарко разгорался в лучах утреннего солнца. Черный дым поднимался в небо, заслоняя собой прекрасные краски восхода. Маленький домик быстро сгорел дотла. Похоже, огонь подпитывала магия, потому что спички и зажигалка никогда не смогли бы создать такого эффекта. Ни один дракон не сумел бы сжечь его так быстро.