– Об отце-бездельнике, который на самом деле и отцом-то ему не являлся? – сердито спрашивает Вульф. – Который, скорее всего, отказался от Джейса, когда умерла его мать?
– Черт, – вздыхает она. – Это…
– …чудовищно, – заканчиваю я.
К концу тирады Вульфа я уже готов бросить все и вернуться к дому Антонио, чтобы обрушить на Джейса целый ад.
О чем, черт возьми, он думал? Сколько еще секретов стоит между нами?
– Я умираю с голоду, – внезапно вздыхает Кора, и я оживляюсь.
Мне с детства внушали, что кормить свою семью – это и есть проявление любви. К тому же я вечно голоден, а сегодня не ел ничего кроме тоста с маслом, который Витория сунула мне в руки, перед тем как я вышел за дверь.
Когда я думаю о том, что у Коры в животе не было даже этого, меня охватывает чувство вины. А у нас ведь здесь тоже нет еды.
– Мы что-нибудь придумаем, – обещаю я ей и, взяв за руки, тяну вверх.
– Ты в порядке? – спрашиваю я Вульфа, который остается сидеть на диване.
– Ты ведь собираешься вернуться к Антонио? Мне нужно возвращаться в клуб. Я и так отсутствую слишком долго.
Вульф на мгновение застывает, и, заметив это, Кора опускается обратно на диван, обнимая его за шею. Он обнимает ее в ответ, но я понимаю, что прежде чем он сможет полностью открыться нам, ему предстоит пройти еще очень долгий путь. Ведь долгие годы в ответ на боль и обиду он только вымещал на ком-то свою злость и гнев. То, что теперь он проявляет другие эмоции, – достойно восхищения. И все это заслуга Коры.
– Все будет хорошо, – шепчет она ему на ухо. – Мы освободим тебя от них.
Когда я встречаю взгляд Вульфа, у меня что-то переворачивается внутри, но я киваю, подтверждая слова Коры. Даже если на самом деле не знаю, сможем ли мы сдержать ее обещание. У нас нет рычагов давления на Цербера, а без Кроноса он наверняка попытается захватить весь город.
Оставив нас с Вульфом наедине, Кора идет к входной двери, и я кладу руку на плечо Вульфа.
– Она права, – говорю я. – Так или иначе…
– Я знаю, что значит это иначе, – Вульф качает головой. – И я к этому не готов.
Он имеет в виду, что не готов к убийству своего отца.
Я воздерживаюсь от каких-либо комментариев, потому что мой собственный отец был трусом, продавшим меня Адским гончим в качестве возмещения долга, а несколько лет спустя сделал с Тэм нечто гораздо худшее. В итоге он получил то, что заслужил, но Цербер – другое дело. Его нельзя назвать злом или добром. Он настолько прочно засел в серой зоне, что его устранение граничит с нашими собственными моральными принципами.
Внезапно раздается крик Коры, и мы с Вульфом бросаемся к двери. Я добегаю первым и сразу замечаю прибитую к входной двери черную змею. Змея все еще дергается, истекая кровью, и я таращусь на нее, не в силах отвести взгляд, но затем замечаю бумагу, прибитую выше.
«Тебе следовало держаться подальше от города».
Я вижу, как Кора содрогается, и быстро разворачиваю ее к себе, обхватив за плечи, чтобы она не видела ни проклятой змеи, ни написанных на бумаге слов. То, что эта записка адресована ей, – ясно как день. Как и то, что это сделал человек, подложивший обезглавленную змею в ее постель, пока я находился в наркотическом опьянении[1].
Кора хватается за мою футболку и, тяжело дыша, зарывается лицом в мою шею. Я поднимаю голову и осматриваю деревья, растущие неподалеку, а когда Вульф подходит ближе, протягиваю ему нож, вынутый из кармана. Бормоча ругательства, он спокойно добивает змею, но не снимает ее с двери. Вульф просто выходит на крыльцо, жестом призывая нас следовать за ним, но мы оба безоружны, и мне снова хочется ругаться. Я злюсь, потому что мы так увлеклись Корой, что забыли о мерах безопасности. Только вот никаких опасностей мы не ожидали. Кронос мертв, а Цербер не хочет иметь с ней ничего общего.
– Шериф… – внезапно говорит Вульф в телефон, который держит у уха, и Кора снова вздрагивает, прижимаясь ко мне.
Я даже не видел, как он достал телефон и набрал номер.
– У нас здесь возникла одна ситуация… и я был бы не против, чтобы сюда приехал кто-то еще… Ой, да ладно тебе. – Вульф закатывает глаза и называет Натану Брэдшоу наш адрес.
Он кладет трубку и всего на две секунды убирает телефон обратно в карман, потому что телефон звонит снова.
– Да, – отвечает Вульф, тяжело вздыхая, а на другом конце раздается хриплый, низкий голос. Грубый тон того, кто звонит Вульфу, мне слышно лучше, чем произнесенные слова. – Хорошо, я скоро буду, – говорит Вульф заканчивая разговор.
– Тебя вызывают? – спрашивает Кора и, подойдя к Вульфу, обхватывает руками его талию. – Тебе нужно идти?
– Звонил Малик, – вздыхает Вульф. – Мой отец хочет, чтобы я вернулся в клуб.
Кора прижимается лбом к его груди, и Вульф машинально поднимает руки, чтобы обхватить ее затылок. В таком положении они стоят несколько секунд, а затем Кора отпускает его.
– Мы с Аполлоном дождемся Нейта, – говорит она. – А потом все тебе расскажем.
– Береги ее, – говорит Вульф, смотря сначала на нее, а потом на меня.
Я иду к своему мотоциклу и достаю пистолет, который лежит в багажнике вместе с набедренной кобурой. Пристегнув ее, я поднимаю руки, чтобы этот засранец понял, что переживать не о чем, но Вульф только качает головой. Он целует Кору в лоб, одновременно проводя большим пальцем по ее нижней губе. Вся та радость, спокойствие и облегчение, которые мы видели на его лице, пока он был с нами, медленно исчезают, будто он снова надевает на себя маску равнодушия.
Надев шлем, Вульф садится на мотоцикл, и мы отступаем назад. Заведя двигатель, он разворачивается, и, смотря на то, как он отъезжает, я ощущаю эту потерю так же остро, как и Кора.
– По крайней мере, на этот раз ты не под наркотиками, – облегченно говорит она, взяв меня за руку.
Черт возьми.
Глава 9Кора
Ждать, пока приедет Нейт, – сущее мучение. Мы не покидаем крыльца на случай, если кто-то прячется среди деревьев и хочет уничтожить улики. Хотя я не чувствую, что рядом кто-то есть. Но Аполлон говорит, что это ощущение – лишь моя интуиция и она может ошибаться.
Кто бы ни оставил нам это послание, он сделал это идеально, рассчитав момент, когда мы были слишком заняты друг другом. Ведь в любое другое время мы бы по-любому услышали, как он забивает гвозди в дверь. Поэтому я думаю, он сделал это либо пока мы с Вульфом и Аполлоном занимались громким сексом, либо пока мы принимали душ, закрыв за собой дверь спальни. Она тоже находится в задней части дома, и, возможно, этого времени хватило, чтобы совершить задуманное.
Черт.
Пока Аполлон пристально осматривает деревья, погрузившись в свои мысли, я провожу пальцами по своим влажным волосам, распутывая их. Мне не нужно было мыть голову без использования расчески, но я бы сделала это снова, чтобы почувствовать, как их пальцы вымывают шампунь с моей головы. Но теперь даже этого было бы недостаточно, чтобы отвлечь меня от наших проблем.
Прежде всего меня интересует эта история с Корин Стерлинг. Я не уверена, как внезапное раскрытие моей настоящей личности может на что-либо повлиять. Они что, отдадут мне место олдермена? Двадцатиоднолетней девушке? Проведут тест ДНК и наденут мне на голову чертову корону? И это я еще не учитываю того, что кто-то убил мою биологическую семью. Во-вторых, в этом городе явно есть кто-то, кто хочет, чтобы я держалась подальше от Стерлинг-Фолса.
Обхватывая себя руками, я пытаюсь вспомнить все предостережения, которые были мне посланы: змеи на двери и в моей постели, фотография, на которой я была мертвой.
Я вспоминаю о мертвом Патрике и о Джейсе, который является не только лжецом, но и моим мужем. Если Вульф прав, то Джейс знал меня еще ребенком и все, что произошло после нашей первой встречи, кардинально изменило его жизнь. Неужели я украла у него шанс на нормальную семью? Думая, что Джейс может знать меня, Цербер забрал его из того приюта, но мальчишке не удалось меня найти, а это значит, что либо десятилетний ребенок знал и хранил мой секрет, либо мы просто ошибались и я никогда не встречала Джейса прежде.
Вот же хрень.
От этого кошмара у меня так сильно начинает болеть голова, что я не могу сосредоточиться ни на чем другом, кроме боли, давящей на глаза, и голоде, который, как демон, скручивает мой желудок.
Я бросаю взгляд на Аполлона и прикусываю губу. Я не хочу спрашивать его о том, что пришло мне на ум, но мне нужна уверенность в том, что Паркер мертв. Что он не вынырнет из воды и не попытается убить меня за то, что мы с ним сделали.
Думаю, Вульф сломал ему ногу или повредил колено, но даже если Паркера не найдут, это не отменяет того факта, что мы убили агента Управления по борьбе с наркотиками, и это нам еще аукнется.
– Кора. – Аполлон прерывает мои размышления и переживания, указывая на подъездную дорожку, по которой едет машина шерифа, и мое внимание возвращается к змее.
Она напоминает мне до чертиков пугающую змеиную маску, в которой был человек, похитивший меня и вернувший приемным родителям. Когда-нибудь мне придется снова встретиться с ними лицом к лицу, а мне до сих пор не дает покоя мысль о том, что они бросили меня на Райском острове. Знали ли они, кто я? И специально ли они спрятали меня там?
Я прикасаюсь к подвеске с инициалами «К. С.» и прячу ее под футболку, чувствуя себя более безопасно, когда прохладное серебро касается моей кожи.
Нейт вылезает из машины, оставив в ней свою темно-зеленую шляпу. Он одет в форму, а на его поясе висят огнестрельное оружие, наручники, электрошокер, фонарик и рация.
Подойдя ближе, Нейт обменивается взглядом с Аполлоном, но все равно сначала обращается ко мне.
– Ты в порядке? – спрашивает он меня, и я киваю. – Вульф сказал, что это срочно, – его тон не то чтобы обвиняющий, но…
Я провожу большим пальцем правой руки по двери.