Мой бок болит в области швов, но мне кажется, что боль охватила все мое тело. Конечно, перед выходом мне нужно было принять обезболивающее, которое предлагал Антонио, но я упрямо отказался от пузырька с лекарствами, выписанными на мое имя в больнице. Я не хотел, чтобы мои чувства были притуплены медикаментами, но теперь вместо этого они притупились от боли.
Держась руками за перила, я медленно поднимаюсь на крыльцо и захожу в дом. Закрывая за собой дверь, я оглядываю светлую просторную прихожую, а затем иду по широкому коридору, который заканчивается огромной кухней-гостиной. На столешнице кухонного острова сидит Кора. Вся задняя стена помещения состоит из окон, из которых открывается вид на воду.
– Что это за место? – спрашиваю я.
– Это все вы, ребята. И ваши секреты, – наклоняет голову Кора и слегка хмурится.
– Это не ответ.
– Этот дом купили Вульф и Аполлон, – говорит она. – Аполлон сейчас едет сюда.
У меня перехватывает дыхание от безмолвного намека на то, что Вульф все еще с Адскими гончими, но когда они успели купить это место?
Осматривая дом, я все же не могу найти причин, почему они решились на эту покупку. Кора вернулась в Стерлинг-Фолс всего несколько недель назад, но этого времени им явно не хватило бы на то, чтобы все уладить. Пока надеялся, что она не вернется, они, наоборот, отсчитывали дни до ее возвращения. Они все спланировали заранее.
– Ты помнишь что-нибудь о приюте? – спрашиваю я, потому что больше не могу думать о том, каким придурком я был.
– На самом деле я уже не знаю, что реально, а что выдумано. – Кора прикусывает губу и пожимает плечами.
– Подумай.
Я не знаю, почему эти воспоминания так чертовски свежи в моей памяти, а она ничего не может вспомнить о том месте.
Потому что ей было всего пять лет, придурок.
– Я помню милую женщину, – медленно говорит Кора, нахмурив брови и выводя пальцами невидимый узор на столешнице. – Она занималась… живописью.
– Уилкокс, – отвечаю я, и Кора хмурится еще сильнее, будто я не должен был этого знать.
Но я знаю и помню все, как бы ни старался забыть.
– Она занималась арт-терапией, – говорю я, подойдя ближе.
– И я помню еще одну женщину, – кивает Кора. – Она была строгой, и я старалась держаться от нее подальше.
– Пирсон.
– Откуда ты знаешь? – шепчет она, и, подойдя к краю острова, на котором все еще сидит Кора, я хватаюсь за столешницу.
– Что еще ты помнишь?
– Помню, что другие девочки были злыми. Джейс…
– Ты привела меня сюда не просто так, – говорю я, прежде чем она успевает продолжить. – Тебе надоело ходить по кругу, как мы делаем это сейчас. Ты злишься на меня, и я хочу, чтобы ты поняла причину этой злости.
– Хорошо, – кивает Кора, встречаясь со мной взглядом.
– Девочки… – подсказываю я.
– Я смутно помню то, что я им не нравилась, но у меня был один друг.
Я.
Пока Кора, зажмурив глаза, переживает те моменты заново, я молча жду. Наверное, она видит свои воспоминания, будто сквозь запотевшее стекло, и я не могу сказать, достаточно ли этого. Мои воспоминания о том времени никогда не исчезали. Даже сейчас я могу мысленно прожить каждую секунду тех чертовых лет, будто все еще нахожусь в приемной семье или приюте.
– Джейс, – наконец выдыхает Кора. – Ты тоже был там?
Я выдыхаю, и вместе с воздухом из меня выходит часть напряжения, которое поселилось в моих костях с того самого дня, когда она приехала в Стерлинг-Фолс.
– Был. Я знал тебя.
И знаю до сих пор.
– Ты знал, что я Корин Стерлинг?
– Тогда – нет.
– А когда ты узнал? – Она соскальзывает со столешницы и встает рядом со мной, едва не коснувшись моего тела. – Почему ты считаешь, что это оправдывает все, что ты сделал?
Я не могу удержаться и тянусь к ней, и Кора не отшатывается, когда я кладу два пальца под ее подбородок и поднимаю лицо, чтобы она снова посмотрела на меня. Я хочу, чтобы она осознала всю серьезность моих слов, когда я выскажу то, что собирался.
– Потому что я знаю тебя всю жизнь, – рычу я ей в лицо. – И ты моя во всех чертовых смыслах этого слова!
– Но ты не оставил мне выбора в этом вопросе! – рычит она в ответ.
С моих губ слетает смех, потому что я понимаю, что мне не победить.
– Ты ведь не можешь просто извиниться? – внезапно спрашивает она.
– Я мог бы извиниться, если бы мне правда было жаль. – Я опускаю руку, и Кора отступает на шаг назад.
– Но ты не извиняешься.
– Потому что не жалею. Я бы сделал это снова.
– Почему?
Почему?
Самый бессмысленный из вопросов.
Я делаю шаг вперед, и она снова отступает. Дюйм за дюймом мы движемся вокруг кухонного острова, пока она не забивается в угол, а я не продолжаю напирать. Я прижимаю руки к столешнице по обеим сторонам от нее и вижу, как в гневе грудь Коры поднимается и опускается. Ее злость разгоняется от нуля до ста в одно мгновение.
– Меня выгнали из стольких долбаных приемных семей, прежде чем я встретил тебя. Я просто тонул: ввязывался в драки, воровал, убегал. – Я опускаю голову, касаясь лбом ее лба, и в шоке понимаю, что она не стремится меня оттолкнуть и не ударяет в ответ головой. – А потом мисс Уилкокс привела тебя и заставила меня показать тебе приют. У тебя не было друзей, но был я. – Я увлажняю пересохшие от волнения губы. – А потом… все изменилось.
– Что произошло?
– Я выбрался из подвала, и мир вокруг меня стал другим.
Возможно, в отличие от меня, это событие не имеет никакого значения для Коры, но в тот день моя жизнь разбилась вдребезги.
Я пытаюсь отстраниться, но внезапно Кора обхватывает мою шею руками и снова прижимается лбом к моему, будто это позволит моим воспоминаниям вырваться наружу.
И, возможно, она права, потому что так и есть. В мою голову прорываются воспоминания о том, как мисс Пирсон наконец открыла дверь в подвал и позволила мне вернуться в свою комнату. Только вот Коры в приюте уже не было.
– Спустя месяц за мной пришел Цербер. Он вел себя как порядочный парень, очаровал мисс Пирсон или подкупил ее. В любом случае, когда мы оказались с ним наедине, он показал мне твою фотографию. – У меня так пересохло в горле, что казалось, я вернулся на пассажирское сиденье его «кадиллака», в котором пахло сигарным дымом и пеплом даже после чистки. – Он спросил, знаю ли я тебя.
– И что ты ему ответил?
Мой величайший позор.
– Сказал, что знаю, – шепчу я.
– А потом? – спрашивает она, и я чувствую, как ее ногти впиваются в мою кожу.
– А потом началась охота.
– Но никто не нашел меня. – Кора дрожит.
Нет, не нашел.
– Они не знали твоего нового имени, а я не собирался им его сообщать. То, что я успел натворить, мучило меня. И я почти…
– Прекрати! – вздыхает она, и я чувствую ее дыхание на своих губах.
Я стараюсь преодолеть агонию, которая повелевала мной в течение десяти лет. Я предал ее, сдал Церберу. И неважно, что им не удалось найти Кору. Я был слишком слаб и должен был учиться на своих ошибках.
– Ты не должна была снова оказаться в такой ситуации, – говорю я. – Я поклялся собственной жизнью, что буду тебя беречь.
Именно из-за этой клятвы я снова и снова пытался заставить ее уехать из Стерлинг-Фолса. Именно из-за этой клятвы я рисковал всем, чтобы освободить ее из лап Кроноса, а затем Цербера.
– Это я отдал ему Олимп, – с моих губ срывается последнее признание.
– Что? – Она отпускает меня, удивленно приоткрыв рот.
– Сделка. Я отдал ему все в обмен на тебя.
– Но почему?
– Потому что я влюбился в тебя задолго до нашей второй встречи.
Черт, неужели я сказал это?
Почему нет? Я просто решил быть честным.
– Черт, я лелеял мысль о тебе так долго… Эта мысль была единственным, что не давало мне сойти с ума. А потом ты вернулась в мою жизнь, как раз в тот момент, когда нас окружили акулы. Ты вернулась снова, но видела рядом с собой отнюдь не меня, а только Вульфа и Аполлона, – произношу я срывающимся голосом.
– Джейс…
– Я оказался в Стерлинг-Фолсе, потому что ты была нужна Церберу, – говорю я, стараясь не выдать отчаяния и страха, которые я скрывал от всех.
Даже от своих лучших друзей.
Черт, я едва начал признаваться в этих секретах самому себе, а стоя перед ней, не могу замолчать.
– Я так старался спасти тебя. Но все, что я делал, казалось тщетным. В моем распоряжении остался последний ход, и я его сделал. Я не буду извиняться за это, Кора, – говорю я и выдыхаю.
Что она сделает с этой информацией – зависит от нее, но, выложив все карты на стол, я еще никогда не чувствовал себя таким уязвимым.
Глава 14Кора
Джейс только что открыл мне свое сердце, и я не знаю, как мне поступить. Хотя Вульф и Аполлон не требуют, чтобы я выбирала между ними, я все равно чувствую себя разорванной на части. Если я добавлю Джейса к этому уравнению, узнав, что он сделал для меня, все станет еще более запутанным. Мое сердце ноет при мысли о десятилетнем мальчике, выжившем после урагана «Кора». Мне было всего пять или почти шесть, и все же мое присутствие в приюте, кажется, изменило его жизнь.
Я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить тот день, когда впервые встретилась с Синклерами. Я простояла под деревом остаток церковной службы и плакала, задыхаясь от нехватки воздуха, потому что они забрали его. А потом кто-то привел Синклеров в мою комнату. Пирсон, Уилкокс или кто-то из других сотрудников.
Как только я вспомнила этот момент, в мою голову, словно картинки, ворвались и другие воспоминания. Вот я сижу на церковной скамье и, придвинувшись ближе к Джейсу, прижимаюсь плечом к его руке. Вот я ищу его в комнате для мальчиков, чтобы пожаловаться на девочек, которые дразнят меня из-за какой-нибудь глупости. Например, моих волос или одежды.
Теперь я помню, как впервые встретила этого мальчика с затравленными голубыми глазами и как меня сразу к нему потянуло. Он стал якорем, который не давал мне дрейфовать в море скорби, но я сделала все возможное, чтобы забыть о нем после отъезда из приюта. Я вытеснила его из своего сознания, потому что позволить ему остаться там – было бы слишком больно.