У меня отвисает челюсть.
На год?
– Почему ты выбираешь в няньки меня? – спрашиваю я. – Почему на год?
– Потому что ты бы хотела, чтобы он продолжал жить. И я не хочу, чтобы вы оба думали, будто через несколько недель он чудесным образом поправится. – Джейс подходит ближе и опускает ладонь мне на плечо. – Пожалуйста, Артемида. Ты единственный человек, который не позволит ему совершить это дерьмо. И он уже отказался переезжать к нам.
– Конечно, он не хочет переезжать к вам, – хмурюсь я. – Вы, ребята, наверное, трахаетесь, как кролики, по всему дому. Никто не захотел бы жить в радиусе мили от вас.
Святой хихикает, а затем кашляет, чтобы скрыть свой смех, и в моей груди расцветает гордость, потому что эта эмоция лучше любой, которую он испытал сегодня вечером.
Черт.
– И что я с этого получу? – спрашиваю я Джейса, и он закатывает глаза.
– Разве сохранить ему жизнь не достаточно?
Я хмурюсь, потому что мы оба знаем, что сохранить жизнь Святому – задача самая масштабная и сложная. Тем не менее я все еще остаюсь деловой женщиной.
– Мы можем обсудить мою компенсацию в другой раз.
Я снова смотрю на Святого, и в моей душе возникает чувство, что независимо от того, о чем мы договоримся с Джейсом, – у меня нет выбора… и у Святого тоже.
Неожиданно я чувствую что-то странное в своем животе и понимаю – это бабочки.
– Ну, – скрещиваю я руки на груди, – я притворюсь, что ты не был грубияном, когда Джейс впервые заговорил об этом, и все же спрошу, что ты думаешь по этому поводу?
– Я думаю, что это самая худшая идея на планете, – качает головой Святой и проходит мимо меня к двери. – Но я согласен, – говорит он, уже взявшись рукой за дверную ручку.
Облегчение, гнев.
Вот что я испытываю, когда он рывком открывает дверь и широкими шагами выходит в коридор.
Пока я смотрю ему в спину, то думаю только об одном.
Я оказалась в полной заднице.
Глава 33Кора
Брэдшоу стоят у моей двери.
Все трое.
Я искоса смотрю на Нейта, пытаясь заставить свой мозг работать в такую рань. Джейс с Аполлоном вышли на пробежку, а Вульфу пришлось провести эту ночь в клубе и попытаться разобраться… не знаю с чем, но судя по тому, каким измученным он возвращался домой из клуба, я могу представить себе творящийся там хаос.
За последние несколько недель мы вошли в привычный ритм. Вульф ездил к Адским гончим, как на работу, а Джейс, Аполлон и я ездили на Олимп. Мы планомерно избавлялись от следов пребывания там других людей, ведь то, что я убрала на Олимпе в первую ночь, – было лишь верхушкой айсберга. Несколько Адских гончих приходили на Олимп за своими вещами по приказу Вульфа. Смотря на их одежду и безделушки, мне было грустно видеть, как мало вещей они нажили за всю жизнь.
Мы наняли помощников среди мужчин и женщин, которые годами преданно служили богам Олимпа. Придя на Олимп в простых черных масках, они, казалось, были немного шокированы, увидев наши лица без них, но не решились снять свои. Будто мы не знаем, кто они такие. И все же мне пришлось запоминать их имена в течение рабочего дня, чтобы знать, кого я благодарю каждый день перед уходом. Пока мы платим им за помощь со сберегательного счета, но когда Олимп снова откроется…
Все обязательно будет хорошо. С Олимпом все будет хорошо.
Но это не объясняет, почему Брэдшоу стоят на нашем крыльце с… кофе и пакетом, из которого исходит аппетитный запах сэндвичей.
У меня урчит в животе, но тут я обращаю внимание на третьего Брэдшоу. Джереми. Отца Нейта и моего похитителя. Долгое время я думала, что он убил Джейса, хотя, конечно, надеялась на обратное. На райском острове остается только надеяться.
Чем больше я смотрю на него, тем больше вопросов у меня возникает. Не только о Стерлингах, но еще и о Синклерах.
– Доброе утро, – прерывает наше молчание Надин. – Как ты?
– Я… – Внезапно я закашливаюсь. – Я в порядке. А что вы здесь делаете?
– Ты не отвечала на мобильный.
Который постоянно звонит. Мама дала мне недельную или двухнедельную передышку от ее звонков, видимо, решив позволить мне разобраться в том, что происходит в моей жизни. Но теперь она начала звонить снова, уже по несколько раз в день. Также мне звонят отец и Алекс Стерлинг, а еще незнакомые номера с кодом городов Стерлинг-Фолс или Изумрудной бухты. Видимо, какие-то из этих номеров и принадлежат Нейту и Надин.
Недавно Джейс забрал у меня телефон, прерывая мелодию очередного звонка, а затем выключил его и положил на одну из книжных полок в гостиной.
– Он будет здесь, когда ты захочешь с кем-то поговорить, – сказал он, пожимая плечами.
Но мне не хотелось ни с кем разговаривать. Особенно после похорон.
– Мы можем войти? – спрашивает Нейт. – Ты упоминала, что хочешь познакомиться с моим отцом. Так вот, это Джереми…
– Не нужно мне его представлять, – перебиваю я. – Я сказала, что хочу встретиться с твоим отцом, а не то, чтобы вы подстерегали меня у дома.
И все же, как бы сильно они меня ни напугали своим появлением, я не думаю, что они представляют опасность. К тому же в моей голове не звучит обычно появляющийся в опасных ситуациях сигнал тревоги.
– Нам действительно нужно поговорить, Кей, – говорит Джереми, пристально изучая меня, и я съеживаюсь.
В конце концов я отступаю в сторону, и они проходят мимо меня, направляясь сразу на кухню. Надин ставит на стол пакет с сэндвичами, а Нейт – кофе. Подойдя к более короткой стороне кухонного острова, я снимаю крышку со своего кофе, потому что обычно так его и пью, а затем замечаю, что Нейт смотрит на меня и указывает на своего отца.
– Твоя мама пила кофе точно так же, – объясняет Джереми. – Я мало что знаю о тебе, но подумал, хорошо бы об этом сказать.
– Да, хорошо, – говорю я, потому что из-за их внезапного появления, которое выбивает меня из колеи, в моей голове рассеиваются все мысли, и я не знаю, что еще ответить. – Итак…
– Я должен извиниться перед тобой, – продолжает он. – Прости за то, что напугал тебя и поступил так, как поступил. На то у меня были свои причины, которые ты не поймешь.
Смотря на Нейта и Надин, я вижу их семейное сходство. У них обоих рыжеватые волосы. У нее – светлее, а у него кажутся темнее из-за короткой стрижки. Надин унаследовала больше утонченности во внешности, возможно, от своей матери, а Нейт – от отца квадратную форму челюсти, губы и нос. У них даже одинаковая форма глаз.
Нейт сегодня пришел не в форме шерифа. На нем голубая рубашка на пуговицах с закатанными рукавами и темные джинсы, а борода аккуратно подстрижена. Какое-то время, смотря на него, я гадаю, какие причины сподвигли его на сговор с Кроносом. Почему он позволил держать меня взаперти и не освободил?
Внезапно Джереми достает что-то из заднего кармана своих брюк и протягивает мне через весь остров. Я обхватываю пальцами складной нож, края которого деформировались от огня, а в углублениях застрял пепел, и открываю его, но затем кладу обратно на стол, внимательно осматривая лезвие. На самом деле я сразу понимаю, что это тот самый нож, который дал мне Нейт в тот день, когда Кронос пытался меня убить.
– Мой сын сообщил мне, что после окончания аукциона, который выиграл Цербер, Кронос решил помешать передаче выигрыша, – говорит Джереми. – Как только вы оказались в том доме, мой сын прислал мне адрес, и я приехал так быстро, как смог.
В тот день я думала, что умру. Увидев, что лестница пылает, а дверь к моей свободе заперта, я сдалась.
– Пусть я и вытащил тебя из этого дома, именно ты сама до последнего боролась за свою жизнь. – Джереми протягивает руку и постукивает пальцами по ножу, который звенит о столешницу. – Ты хотела жить и дала мне возможность вытащить тебя оттуда.
Я чувствую, как горят мои глаза.
Я перестала думать о том пожаре, потому что тот ужас сменился гораздо худшими вещами. А после его слов меня будто снова опаляет жар, а нос заполняет обжигающий пепел, и, конечно же, за этим следуют воспоминания обо всем, что случилось потом.
– Пусть ты спас меня, – качаю я головой, вытирая слезу. – Но ты отдал меня прямо в руки Цербера Джеймса.
– Ты права, – смущенно отвечает Джереми. – Я сообщил твоим родителям, куда отвез тебя, но они опоздали.
– Мои родители? – повторяю я и, взяв свой кофе, жестом приглашаю незваных гостей следовать за мной на улицу.
Мне хочется свернуться калачиком в одном из кресел-качалок на веранде и дождаться возвращения Джейса и Аполлона, а не сидеть возле кухонного острова.
– Синклеры. – Джереми выходит за мной на улицу, а его дети следуют за нами. – Я познакомился с твоим отцом, когда он был простым журналистом.
– Он упоминал об этом, но не сказал мне, кто ты.
– Кен хорош в защите своих источников и своих друзей.
Мы занимаем места на веранде, и я делаю несколько глотков кофе.
На дворе стоит разгар июня, и, несмотря на прохладный воздух, день сегодня обещает быть теплым. На мне надеты шорты и толстовка, но я бы хотела надеть что-то еще, возможно, для того, чтобы спрятать голову.
В песок?
Вот бы я могла превратиться в страуса…
К сожалению, мне просто приходится смириться с тем, что настало время задавать трудные вопросы, и, несмотря на страх, я задаю первый, на который уже знаю ответ:
– Ваша жена была родственницей моих биологических родителей?
– Вильма, – кивает он. – Твой отец Брэндон был ее старшим братом, а она – самым младшим ребенком в семье. Средним был Мэйсон.
Значит, средним был отец Алекса.
– Как…
Как что?
Как мои родители познакомились? Как они умерли? Какими они были людьми?
Мои глупые глаза снова горят от выступающих слез.
Я смотрю на подъездную дорожку, а затем на линию деревьев, пытаясь уловить за ними хоть какое-то движение. Джейс и Аполлон обычно бегают по одной из тропинок вдоль воды, так что они должны появиться оттуда. Именно к этому просвету среди деревьев я бежала, когда за мной погнался Вульф…