Святой расстегивает первые несколько пуговиц своей рубашки, открывая грудь. Его клеймо все еще находится в стадии заживления и представляет собой уродливое вздувшееся красное пятно, которое кажется мне нездоровым, будто он занес в него инфекцию.
Я вытаскиваю аптечку, и Святой смотрит, как я достаю из нее антисептик, марлю и бинты. Я прошу его расстегнуть остальные пуговицы, и он молча повинуется. Осторожно распахнув его рубашку, я смазываю рану антисептиком, а затем прижимаю к ней марлю и, взяв Святого за руку, прошу поддержать ее, чтобы я могла размотать бинт и обвязать им его торс.
– Спасибо, – говорит он, когда я заканчиваю.
– Не стоит. – Я качаю головой.
– Элора… – Его кадык дергается, когда он сглатывает. – Никс предполагала, что, возможно, ты захочешь скрыть это клеймо. Ты можешь выбрать любую татуировку, какую захочешь. Просто дай мне знать.
– Ты снова работаешь?
– Когда у меня есть клиенты. Я стараюсь заставить себя работать и вкладываю в это всю душу. На самом деле работа помогает мне сосредоточиться на чем-то еще, кроме…
– Я понимаю… – шепчу я.
В последнее время у нас было много потерь, но смерть Никс ударила по нам сильнее всего.
– Артемида не оставляет меня в покое, – добавляет он. – Но, когда я работаю над татуировками, она хотя бы ждет меня в офисе или уходит из салона. Только тогда я чувствую, что снова могу дышать.
Внезапно он смотрит куда-то за мое плечо, и, обернувшись, я вижу, что в дверном проеме, с опустошением на лице, стоит Тэм.
Артемида качает головой и проносится через кухню, останавливаясь лишь для того, чтобы посмотреть на меня гневным взглядом.
– Оставьте его у себя! Раз Джейс считает, что он не переживет и ночи в одиночестве, сегодня ему точно не стоит возвращаться в мою квартиру.
Она хватает сумку с одного из боковых столиков и секундой позже за ней захлопывается входная дверь. Я поднимаю брови, глядя на Святого, потому что понятия не имею, почему он так ее ненавидит. Особенно учитывая, что она – это все, что у него есть. Но он даже не смотрит на меня, а сердито пялится в коридор, в котором только что исчезла Артемида.
Весело.
Оставив его на кухне, я возвращаюсь на улицу и тихо рассказываю Джейсу о том, что произошло.
Он вздыхает и, касаясь губами моего виска, встает.
– Извините, ребята, но я должен вас оставить… – Он забирает свой напиток с собой.
– Кажется, это сигнал уходить, – говорит Алекс и улыбается мне. – Кора, позвони мне, если у тебя возникнут какие-либо вопросы.
Мы встречаемся с ним посередине нашего круга из кресел, и я замираю, неуверенная, что мне следует делать. Обнять его, пожать руку или… но Алекс уже притягивает меня в объятия, в которых я расслабляюсь. Он похлопывает меня по спине, а затем отстраняется и пожимает руку Джереми, Нейту и Надин.
– Было приятно пообщаться с вами ребята, – широко улыбается он.
– Думаю, этому старику тоже пора возвращаться домой, – говорит про себя Джереми. – Большое спасибо, что пригласила нас, Кей.
Что за черт?
Я обнимаю и его, и в моем горле снова образуется комок. То ли от теплого пива, которое то Дэниел, то Вульф держали в руках, пока я была на кухне, то ли от того, что Джереми гладит меня по спине так же, как это делает мой папа.
– Я действительно рад, что мы сможем узнать друг друга получше, – говорит он мне на ухо, и, кивнув в знак согласия, я отпускаю его.
– Я все еще изучаю тех змей, – говорит Нейт, положив руку мне на плечо. – Сейчас в городе сумасшедшая ситуация из-за распада Адских гончих и Титанов, поэтому наши лаборатории перегружены. Но я обещаю, что дам тебе знать, как только что-то узнаю.
– Спасибо, что пригласила нас, Кей, – говорит мне, улыбаясь, Надин.
Это прозвище уже беспокоит меня не так сильно, как раньше. Они пытаются не делить меня на Корин и Кору, и я уважаю их за это.
Наконец на крыльце остаемся только Дэниел, Вульф, Аполлон и я, а Джейс так и не вернулся с кухни.
– Пойду спать, – говорю я, потягиваясь. – Я больше не могу держать глаза открытыми.
Вульф хватает меня за руку и притягивает к себе, прижимаясь губами к моим. Я кладу руку ему на плечо, и когда его язык касается моих губ, приоткрываю их для него. От короткого поцелуя по мне пробегают волны удовольствия, но я разрываю его, а повернувшись, сталкиваюсь с Аполлоном. Он скользит ладонью по моей шее, приподнимая волосы, а после запрокидывает мою голову и страстно меня целует.
– Увидимся наверху, детка, – шепчет он.
– Спокойной ночи, Дэниел, – бормочу я и прохожу мимо него, пытаясь скрыть горящие щеки, но его смех преследует меня даже на лестнице.
Поднявшись наверх, я нахожу Джейса сидящим на краю нашей кровати. Его брови нахмурены, а губы поджаты. Подойдя ближе, я убираю волосы с его лба, и он наклоняется навстречу моему прикосновению. Я слегка царапаю ногтями кожу его головы, пытаясь отогнать преследующие мысли.
– Устала? – спрашивает он, и я киваю.
Он тоже кивает мне в ответ и расстегивает мои джинсовые шорты. Джейс стягивает их с моих бедер, и я позволяю ему это сделать. Затем он переходит к моей рубашке, и я временно убираю руки с его головы, чтобы он смог снять ее через верх. Я тоже снимаю с него рубашку, а затем снова запускаю пальцы в самые мягкие волосы на свете.
Со стоном он поднимается и сбрасывает свои джинсы, а затем откидывает одеяло, и я забираюсь на середину кровати.
Джейс присоединяется ко мне, все еще не сняв боксеры, но уже через секунду нависает надо мной. Я тяну его вниз, и у меня прерывается дыхание, когда он наваливается на меня всем весом. Он утыкается носом в мою щеку, опуская голову, и я обхватываю ногами его бедра.
– Твоя семья, наверно, видела следы от укусов, – говорит он между поцелуями, и я съеживаюсь.
– Я забыла их прикрыть.
Он усмехается и, проскальзывая между нами рукой, забирается под мои трусики. Джейс проводит пальцем по моей влажной киске, а затем погружает его в меня.
– Возбужденное маленькое создание, – рычит он, и я вздыхаю, забыв о смущении.
– Для тебя – всегда.
Джейс приспускает свои боксеры и, отодвинув в сторону мои трусики, подносит свой член ко входу в мое лоно. Затем с мучительной медлительностью проникает внутрь.
Простыня и одеяло лежат в изножье кровати, свет включен, и Джейсу все видно. Он отстраняется для того, чтобы посмотреть своими голубыми глазами на мое тело и на то, как чертовски медленно его член входит и выходит из меня.
И мне кажется, что он дарит мне абсолютно новое ощущение.
Джейс скользит руками по моей спине, крепко обнимая, и я вторю его движениям. Наши губы соприкасаются в таком сладком поцелуе, будто он пытается доказать мне, что я действительно являюсь для него чем-то очень ценным. Я приподнимаю бедра, молча призывая его двигаться быстрее, находясь в погоне за кайфом, который хочу достичь вместе с ним. Но он не дает мне того, что я хочу.
– Нетерпеливая, – назидательно говорит он, когда я впиваюсь ногтями в его бицепсы и прикусываю зубами свою нижнюю губу.
Его движения становятся более резкими, но он все равно сначала полностью входит в меня, а затем почти полностью выходит.
– Черт! – стону я, когда он снова собирается выйти.
– Если бы я уже не был женат на тебе, то я бы украл тебя и женился по-настоящему, – говорит он мне на ухо. – Я бы надел кольцо на твой палец и зачал с тобой ребенка, чтобы ты никогда не смогла меня бросить. – От его слов у меня в животе порхают бабочки. – Олимп был создан только для того, чтобы привлечь девушку, которой нравился Аид, – продолжает он, и это признание заставляет дрожать уже не только мои ноги. – Он был построен для девушки, которая считала Аида не просто дьяволом, а защитником, – когда эти слова слетают с его губ, мое сердце замирает, – для тебя.
Он приподнимается на локтях и смотрит на меня сверху вниз.
На мгновение он потерял бдительность и озвучил то, о чем я даже не подозревала. Но теперь я вижу, что он чувствует. И кроме похоти и желания, его сердце наполнено страстью, яростью и любовью.
Внезапно я чувствую, как мой мир переворачивается с ног на голову, и вижу в Джейсе только всепоглощающую любовь. Это все, на чем я могу сосредоточиться. Его признание будто расставляет все по своим местам, и я снова ощущаю себя целой. Мои глаза наполняются слезами, и я не могу их сдержать. Соленая влага стекает по моим щекам, падая на виски, волосы и подушку под моей головой.
– Скажи это! – требую я, а Джейс касается моей щеки и, поймав слезу, подносит палец к губам.
Он слизывает соленую капельку, а затем снова целует меня в щеку, а я, черт возьми, просто не могу перестать плакать.
– Я люблю тебя, – заявляет он. – Я так чертовски сильно тебя люблю, что не знаю, как мне с этим справиться. Это чувство одновременно и пугает, и восхищает меня…
– Я тоже тебя люблю. – Я качаю головой и пытаюсь сморгнуть слезы. – Ты проник под мою кожу, как никто другой. Ты причинял мне боль и спасал меня. Ты стал моим защитником и…
– А я все это время ждал тебя. Я не могу выразить словами, как сильно я хотел, чтобы ты пришла на Олимп. Но когда мое желание исполнилось… я уничтожил тебя…
Я целую Джейса, вкладывая в этот поцелуй все, что у меня есть. Мое сердце и мою душу. Мое прощение, принятие и покой.
– А теперь, пожалуйста, – шепчу я, слыша его дрожащий вздох, – просто возьми меня.
И он прислушивается к моей мольбе. Он проскальзывает рукой между нами и прикасается пальцами к моему клитору, а движения его тела становятся быстрее. Я обхватываю ногами его бедра, принимая каждый толчок, и закатываю глаза от удовольствия, когда он целует и покусывает мой подбородок, медленно возвращаясь к губам.
Я кончаю с именем Джейса на губах, и он проглатывает этот звук. Через несколько секунд он замирает внутри, чувствуя разрядку. Джейс выходит из меня и, переворачиваясь на спину, увлекает за собой. Он прижимает меня к себе и накрывает нас одеялом, а я расстегиваю бюстгальтер и бросаю его на пол. Переплетая свои ноги с его, я позволяю себе одну маленькую улыбку. А затем мы проваливаемся в сон.