Харст держался обиженно и отчужденно.
— Мадам, сегодня я получил письмо от мистера Кэри с жалобой на вас. Он спрашивал своего шурина мистера Денни, кто сейчас возглавляет Тайный совет, чтобы получить дозволение короля покинуть службу у вас. Мистер Кэри утверждает, что вы имеете склонность причинять ему неудовольствие.
— Я причиняю ему неудовольствие?! — воскликнула Анна. — Он шпионил за мной! Чье неудовольствие больше? Ему следует спросить себя, верность кому он хранит?
— Прежде всех он верен королю, мадам. Очевидно, при дворе до сих пор сохраняется беспокойство по поводу возможности ответных мер в связи с разводом или попыток герцога Вильгельма войти в союз с другими принцами против Англии. Вы обещали показывать все получаемые письма его величеству. А мистер Кэри получил распоряжение от герцога Саффолка предъявлять королевскому Совету все отправляемые вами послания.
— Я не знала, что герцог приказал ему делать это! — отрезала Анна. — Нужно было сказать мне.
— Мистер Кэри полагает, что вы знали. Он жалуется, что вы изо всех сил стараетесь избегать его и цените его супругу гораздо меньше, чем миссис Хорси.
— О, как это трогательно! — кипятилась Анна. — Неужели он ждет от меня, что я стану ценить ее после того, как она за мной шпионила?
— Это не главный выпад в его жалобе, мадам. — Харст нахмурился. — Мистер Кэри утверждает, что три дня назад вы получили письмо от вашего брата и не соизволили отправить его королю, что вменено вам в обязанность. Я принес извинения за вас, мадам. Сказал, что это было письмо с поздравлениями от вашего брата по поводу развода. — Тон посла был шутовским.
Анна, разинув рот, таращилась на Харста.
— Тут нет повода для сарказма.
— Мадам, я пытался выставить их самих в смешном свете. Уверен, его милости неинтересно будет читать о том, какая книга понравилась герцогу или что леди Амалия научилась готовить Bratwurst[44]. Такие вещи едва ли могут разжечь войну. Тем не менее мистер Кэри проявил настойчивость. Он сказал, чтобы я посоветовал вам отправить это письмо королю.
— Хорошо, — согласилась Анна.
Она послала за Кэри и приняла его в присутствии Харста.
— Я получила письмо от герцога Вильгельма. Прошу, передайте его сэру Уильяму для предъявления Тайному совету. Лорды обнаружат, что в нем обсуждаются дела величайшей государственной важности. — Анна не смогла удержаться от колкости.
— Благодарю вас, мадам, — ответил Кэри, держась холодно, но уходить не собирался.
— Что-нибудь не так? — спросила его Анна.
Кэри покосился на посла:
— Миледи, я должен сказать вам. Мне стало известно от вашего казначея, что мистер Хорси получает значительно большее жалованье, чем я.
Ах вот, значит, почему он жаловался на предпочтение, которое она оказывает Джоанне Хорси перед его женой. Анна могла поспорить, что за всем этим стояла миссис Кэри!
— Мадам, я прошу, чтобы мне и моей супруге выплачивалось такое же содержание, как мистеру Хорси и его жене, так как считаю себя не ниже его по положению.
Проглотив едкую ремарку, Анна выдержала паузу. Она не желала допускать зависти среди своих придворных. Ее следствием могли стать распри и недоброжелательство. И все же, если она сейчас повысит жалованье Кэри, это будет выглядеть наградой за вероломство и может побудить его к дальнейшим изменам.
— Простите, но я не могу, — наконец произнесла Анна. — Не в моей власти повышать жалованье служащим моего двора. Это дело короля, и я посоветовала бы ему увеличивать содержание только тем, кто верно служит мне.
Она наклонила голову, показывая, что Кэри может идти, и тот ушел, яростно сверкая глазами.
— Вы нажили себе врага, — заметил доктор Харст.
— Он уже был моим врагом, — ответила ему Анна.
В последовавшие дни при ее дворе явственно ощущалась атмосфера холодной отчужденности. Кэри продолжал исполнять роль посредника между ней и королем, но делал это подчеркнуто нелюбезно. Его жена с Анной не разговаривала.
Когда на их сторону встал сэр Уильям Горинг, Анна обозлилась на него.
— Я думаю, вы понимаете, чем вызвано мое недовольство ими. Вам следовало известить меня о том, что происходит. Я что же, не имею права на частную жизнь? Моего обещания не делать ничего во вред королю недостаточно?
— Распоряжения поступили сверху, мадам. — Сэр Уильям выглядел растерянным. — Если бы мы проявили послушание вашему высочеству, то нарушили бы их. Сказать по чести, мадам, ни один из нас не может исполнять свои обязанности по отношению к вам так, как вы хотите. Я прошу вас войти в наше положение.
Анна все понимала, но ей горько было признавать, что, выходит, Кэри не сделал ничего дурного. Даже мистер Хорси вступился за него, спросив, не будет ли позволено Кэри участвовать в подсчете затрат на снабжение двора, когда они вернутся в Ричмонд.
— Он прекрасно справляется со своими обязанностями, мадам, и хорошо разбирается в цифрах. Поверьте, мистер Кэри не слишком нравится мне, и я знаю о его недовольстве мной, но он так же опечален этой историей, как и вы. Она влияет на всех нас.
— И на меня! — выпалила Анна.
Хорси стоял молча и не смел взглянуть ей в глаза. Как чувствовал бы себя он, если бы чужие люди вторглись в его частную жизнь?
— Что-нибудь еще? — холодно спросила она.
— Мадам, мне нужно знать, где вы проведете зиму, чтобы мы могли заготовить провизию.
— Я не знаю, — ответила Анна, чувствуя себя крайне несчастной. В тот момент ей хотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда, от них всех. — Я подумаю об этом, но не могу дать вам ответ прямо сейчас.
Она услышала, как ее голос дрогнул, и поняла, что Хорси тоже это заметил.
В конце августа доктор Харст снова приехал к Анне, нарушив ее покой, — она сидела отдельно от своих дам у открытого окна и пыталась читать. Однако посол не пощадил ее.
— Ваше высочество, вы в курсе, что ваш камергер попросил у Совета разрешение уехать домой вместе с супругой? А еще он, мистер Хорси и мистер Кэри были вынуждены интересоваться у их светлостей, где вы проведете зиму, так как сами вы им этого не говорите.
Анна изумленно таращилась на посла. Ничего этого она не знала.
— Значит, сэр Уильям решил оставить службу у меня?
— Советники не хотят позволять ему этого. Пока все дела по вашему разводу не завершены, король фактически управляет дворами двух королев, и достойных людей вроде Горинга не хватает. Мадам, ситуация ухудшается, и ваше поведение делает ее еще более тяжелой. Согласитесь, что Кэри выполнял свой долг. Покажите, что вы выше подобных дрязг.
Анна встрепенулась, взвешивая слова Харста. Ей неприятно было снова выслушивать внушения, но в глубине души она понимала: посол прав. Ее огорчало, что обида на предательство замутила ей разум и она забылась, повела себя неподобающим хозяйке двора образом. Ей стало стыдно. Нужно оставить все это в прошлом и двигаться дальше.
— Вы правы, мой добрый друг. Я вызову их всех к себе прямо сейчас.
Впервые за много недель Харст улыбнулся ей.
Помощники Анны явились и стояли, опасливо поглядывая на свою хозяйку.
— Господа, — придав голосу живости, начала она, — мы переезжаем в Ричмонд в следующий понедельник. Простите, что не сообщила вам об этом раньше, но я была сама не своя в последнее время. — Фраза прозвучала завуалированным извинением за все, чем и являлась в действительности, и Анна надеялась, что ее слова будут восприняты как предложение мира. — Я хочу поблагодарить вас всех за проявленное терпение и отличную службу. Если я могу быть вам чем-нибудь полезной, вы знаете, где меня найти. И, мистер Кэри, я буду писать своему брату сегодня вечером. Утром вы сможете передать письмо Тайному совету.
Кэри явно был благодарен ей и испытал облегчение, что вполне естественно. На лицах Хорси и Горинга читалось то же чувство.
— Когда в следующий раз я увижусь с королем, то спрошу, не согласится ли он на справедливое повышение вам всем жалованья, — добавила Анна. — Благодарю вас.
Все трое ушли с гораздо более счастливыми лицами, и, как только закрылась дверь, Анна услышала их возбужденный говор. Харст смотрел на нее с одобрением.
— Хорошо сказано, мадам. Я не сомневался, что вы поступите правильно. Уверен, больше они не доставят вам проблем.
Как только Анна вернулась в Ричмонд, к ней приехала с визитом леди Мария.
— Вот нежданная радость, — сказала ей Анна, кивком приказывая подать вина.
— Мне не нужно, — махнув рукой, отказалась Мария.
— Вы не возражаете, если я выпью? — Анна приняла кубок, чувствуя, что Мария пристально смотрит на нее. — Надеюсь, ваша милость чувствует себя хорошо.
— Терпимо, — отозвалась Мария, — хотя близится время, когда меня начинают мучить всевозможные хвори. Осень вредит моему здоровью. А вы, как я вижу, в прекрасной форме.
— Теперь я каждый день совершаю прогулки верхом, — гордо ответила Анна, — и становлюсь недурной наездницей. Много хожу пешком, дышу свежим воздухом. Скажите, есть какие-нибудь новости от двора?
Мария вздохнула:
— Да, но не такие, какие вам, наверное, хочется услышать. У королевы Екатерины каждый день новый каприз, и мой отец во всем ей потакает. Она становится жадной, жадной до новых платьев, украшений и бесконечных развлечений. Анна, она замучает его. Он одурманен.
— Она вам не нравится?
— Дело не в этом. Просто она такая незрелая, такая ветреная и совершенно не берет в расчет, что ее супруг уже не молод.
В этом Анна могла усомниться, вспоминая, как сама была потрясена, обнаружив, что король такой старый и тучный, и каждый вечер получая на брачном ложе подтверждения его возрастных проблем.
— Екатерина из хорошей католической семьи, — заметила Анна, понимая, что это должно вызвать симпатию у Марии. — И сможет повлиять на короля, чтобы тот не уклонялся от истинного пути.
— Сомневаюсь, что у нее хватит на это мозгов, — фыркнула Мария, и в ее голосе звучала горечь.