— Твой. Я там ничего не трогал, а ремень порван в бою.
Мои действия несколько успокоили её. Гатея взяла мешок, держа его так, как будто видела впервые. На нём виднелись следы ужасных когтей чудовища.
— Это на меня напало крылатое существо, — я постарался сказать это небрежным голосом.
— Крылатое существо… Варк! Ты дрался с варком?
— Да, пришлось. И теперь сомневаюсь, можно ли их убить вообще, — я с содроганием вспомнил отрубленную кисть с когтями, которая сама ползла ко мне. — Я полагаю, что ты многое узнала об этой стране с тех пор, как мы разделились. Во всяком случае, ты даже знаешь имя этого существа. А что ещё?
Снова её лицо стало непроницаемым.
— Хватит и этого…
Хватит? Нет, это становится невыносимым. Но я спокойно спросил:
— А куда мы дальше направимся? Снова на запад?
Гатея свистнула и откуда-то вынырнул Гру. Он занял место рядом с ней, готовясь сопровождать её. Гатея выглядела очень угрюмой, и мне очень захотелось плюнуть на всё, повернуться и уйти, оставив её одну. Но только она могла привести меня к Инне. А это было делом моей чести — выручить дочь моего лорда, дочь моего народа, которая пропала из-за моего легкомыслия.
Мы поднимались молча. Впереди шёл Гру. Он как будто точно знал, куда идти, хотя я не видел никаких следов, никаких знаков. Туман уже полностью рассеялся. Я оглянулся назад, на страну, лежавшую внизу. Далеко на горизонте я заметил старую крепость. Неужели Гатея прошла мимо? Где же её чутье на магию? Но спрашивать я не стал. Она уже воздвигла высокий барьер между нами, и я был доволен этим.
Мы забирались всё выше и выше. Я с опаской поглядывал на небо, ожидая увидеть крылатых чудовищ — варков. Но всё было спокойно. День стоял солнечный и ничего зловещего я не видел.
Вскоре мы упёрлись в отвесную стену, и Гру повёл нас в обход вдоль расщелины. Расщелина оказалась такой узкой, что временами мы с трудом протискивались в неё. К полудню, насколько я мог судить по высоте солнца, мы добрались до выступа, откуда смогли бросить взгляд на новую страну.
То, что ждало нас, походило на смесь пустыни и сплошных джунглей, — дикая и необитаемая страна. Но вдали можно было разглядеть башни и светлые узкие ленты дорог. Гатея долго стояла и смотрела. Затем она бросила через плечо:
— Это охраняемая земля…
Я понял, что она хочет сказать. Она имела в виду, что только у неё есть могущество, благодаря которому она может двигаться дальше. Ну что же, я проверю это, когда придёт время, хотя даже беглый взгляд на землю, расстилавшуюся перед нами, вселял в меня уверенность, что если Инна попала сюда, то я напрасно боялся: её положение не такое уж жуткое.
Гатея резко повернулась ко мне.
— Ты что, не понимаешь? — она даже зашипела, как шипит дикий кот, готовясь напасть на врага. — Тут есть преграды, которые ты не сможешь преодолеть!
— Но все они падут перед тобой? Может, их разрушит твой невидимый друг?
Она постукивала посохом по ладони. Этот жест выдавал её нетерпение и раздражение. Затем, как бы придя к решению, она сказала:
— Тебе не понять. Нужны многие годы, чтобы перед тобой открылись двери в знание. Я училась с детства. И кроме того, я родилась в семье, где могущество передавалось из поколения в поколение. Я женщина, и эти знания могут быть доверены только тем, кто может стоять под луной и петь хвалу Великой Леди. А ты… У тебя нет ничего!
Я подумал о Гунноре — о моей янтарной леди, о кубке и драгоценном листке, которые покоились в моём мешке. И поэтому я не поверил, что только женщина может править здесь.
— Ты думаешь о своём оружии, — .продолжала Гатея быстро, почти захлебываясь словами. — Здесь — нужно оружие, о котором ты даже мечтать не можешь. Здесь нет места для тебя! И я не могу помочь тебе! Всё моё могущество нужно мне самой — чтобы я сделала то, что должна сделать! Твоя леди украла то, что принадлежит мне! И я возьму это обратно!
Её глаза были свирепыми, как у коршуна, девушка стискивала свой посох так, что у неё побелели костяшки пальцев.
— Настало время для мечей. Я не скажу, что не верю в твоё могущество или в странность этой страны. Но у меня есть контакт с ней.
И моя рука сжала не рукоять меча, а узелок в мешке.
Она презрительно расхохоталась.
— Да, кубок Коронованного Рогатой Короной! Но ты даже не знаешь смысла кубка. По древней традиции тот, кто носит Рогатую Корону, обладает могуществом только год или около того, а затем его плоть и кровь идут на удобрение полей — прекрасный подарок леди…
— Гунноре? — спросил я и не поверил ей.
Гатея взглянула на меня.
— Ты… ты… — в ней буквально кипела злоба и она захлебнулась ею. Затем она провернулась: и начала спускаться с такой скоростью, что потребовались все мои силы, чтобы не отстать от неё. Затем Гру обогнал меня, выскочил вперёд и; встал; перед ней, задерживая девушку, пока я не догоню их.
— Мы идём? — спросил я. — Вместе?
— Я знал, что она теперь кипит гневом, что она хочет идти одна, как сделала это в прошлый раз, но теперь Тру стоял впереди и не двигался, не давая ей пройти.
— Иди, но только вини во всём себя! — рявкнула она. И снова, между нами воцарилось молчание, пока я не нарушил его. Я решил, что такая враждебность ни к чему хорошему не приведёт.
— Может, ты действительно найдёшь здесь хороший приём. Но я поклялся найти Инну, это ведь мой долг перед кланом. Я буду стремиться к этому всеми силами. Может, меч мне не поможет, я не знаю. Но я воин…
Почему я говорил всё это? Ведь другого пути у меня нет. Но теперь я ощущал, что мной движет не только долг перед кланом. Кто сказал, что во мне есть зерно, которое должно прорасти? Я знал, что я не бард. Так что же влечёт меня вперёд, что заставляет изучать эту страну? Проникать в её тайны? Мною двигало нечто большее, чем просто поиски Инны: Мною двигало желание узнать эту страну, которую населяли люди, увиденные мною в заброшенной крепости.
— Ты человек! — она сказала это так, как будто обвиняла меня. — Ты мужчина!
Мудрые женщины никогда не выходили замуж. Они были уверенно, — что потеря девственности влечёт за собой потерю могущества. Возможно, в глубине души они даже ненавидели мужчин, и эта ненависть теперь прозвучала в её голосе.
Я рассмеялся.
— Конечно! — и снова я вспомнил тот жар, который вспыхнул во мне после поцелуя янтарной леди. Но если эта тощая обгоревшая на солнце девчонка думает, что вызывает во мне какое-то желание после того, как я видел Гуннору, то она ошибается. — И ты не хочешь посвятить меня ни во что именно из-за этого? Ты говорила о Коронованном Рогатой Короной И его жертве — почему жё я никогда не слышал об этом? Если и был когда-то такой обычай, то мы должны были бы знать об этом…
Она вспыхнула.
— Теперь уже многое забыто. Я даже не понимала Этого, пока не прошла в Ворота. Попав сюда, я как будто вырвалась из тюрьмы на волю. Я начала учиться, пошла по тому пути, по которому тебе никогда не пройти. Возвращайся, лишённый рода, тебе здесь нечего делать…
— Посмотрим, есть или нет, — резко ответил я. Она пыталась оскорбить меня, очень расчётливо ударив в больное место. Она снова напомнила мне о том, что я должен восстановить свою честь. Теперь я больше, Чем когда-либо, был уверен, что должен идти, иначе я осрамлюсь в собственных глазах.
Мне очень хотелось узнать что-нибудь об её таинственном собеседнике. Но раз она не хочет говорить сама, я спрашивать не буду. Я внимательно взглянул на неё и увидел, что злоба исчезла с её лица, что она растерянно вертит в руке то, что осталось от её посоха.
— Ну почему бы тебе не остаться? — тихо спросила она.
— Ведь одно твоё присутствие может привести к поражению. Я могу направить это в тебя… — конец посоха медленно стал поворачиваться ко мне. — Но если я использую своё могущество против тебя, оно ударит и по мне. Я не могу прогнать тебя, но я прошу тебя уйти. Я плохо говорила о леди Инне, но знай, что когда я найду её, то использую все свои силы, чтобы вернуть её в прежнее состояние, вырвать оттуда, куда она вошла по собственной глупости. И я сделаю это. А ты не сможешь…
— Потому что я мужчина? — спросил я. — Может быть, я удивлю тебя. Мы идём?
Она пожала плечами и снова начала спускаться, на этот раз более осторожно, так как дорога была трудной. В некоторых местах нам даже приходилось помогать друг другу.
Больше мы не говорили между собой, но руки наши с готовностью протягивались друг к другу, если требовалась помощь. Наконец мы дошли до ровной тропы, по которой быстро спустились вниз. В долине росло много деревьев, таких же, как в том лесу, где я встретил женщину в платье из листьев. Между ними совсем не попадалось кустарника, только зелёный мох устилал землю мягким ковром. На солнечных полянах росли цветы — в основном белые, лепестки которых отсвечивали слабым розовым или жёлто-зелёным цветом.
В воздухе над этими полянами стоял дивный аромат, но Гатея не проходила прямо по ним, она обходила прогалины по краю, стараясь не наступать на цветы. Однажды, когда я споткнулся и упал, она повернулась, подала мне руку и сказала:
— Они опасны — для нас. В их аромате таится сон, он может навеять на путника волшебные сны и он никогда не очнётся от грёз.
Гатея знала, что для меня это новость, но Мудрые Женщины очень хорошо знали растения, и, возможно, девушка интуитивно почувствовала опасность, хотя сама впервые видела эти цветы…
Гру уже исчез. Он умчался сразу же, как мы спустились с гор. Мы не остановились на обед, но я знал, что пищи, оставшейся в моём мешке, нам надолго не хватит. Я уже проголодался и посматривал по сторонам в поисках дичи или каких-нибудь съедобных плодов. Но в этом лесу ничего такого не было.
Наконец мы вышли из леса с его цветочными полянами в более естественный лес. Деревья здесь походили на те, что росли у нас на родине. Здесь мы быстро набрели на следы оленей.
Но Гатея не остановилась, и я шёл позади и грезил о куске свежего мяса, поджаренного на костре. Девушка шла, не замедляя шага. Я разозлился и решил обратиться к ней.