Их было трудно рассмотреть, так как они всё время скрывались в тени. И поэтому я не мог определить, кто же это — стая зверей, люди, или чудовища, населяющие эту страну, которых послал на нас тот самый Властитель Чёрной Башни, который так активно вторгался в мою жизнь.
— Я вижу, — прошептал я. Хотя ближайшие из них были ещё далеко от кургана, где мы находились, я не хотел говорить громко, так как их слух, возможно, гораздо острее слуха людей.
Девушка прижалась ко мне. Её плечо легло на моё колено. Сейчас она казалась гораздо старше, бледнее и очень усталой. Прошедшие часы отняли у Инны много сил. Теперь она смотрела на меня.
— Ты видишь… — зловещие искры плясали в её глазах.
— Они идут за мной! Я… — руки её легли на живот, как бы прикрывая, защищая то, что как она сказала, находится в ней. — Я ношу будущего повелителя — и они знают это! Беги, лишённый клана, спасайся, если можешь! Даже я не смогу спасти тебя от их мести!
Она непоколебимо верила в триумф сил, с которыми считала себя в союзе. Я же бежать не собирался. Но я не был уверен, что те, кто крадутся в ночи, — слуги Мрака.
Кубок шевельнулся в моих руках. Я был уверен в этом, хотя держал его крепко. Он отклонился назад. В его глубине больше ничего не было. Я взглянул на лицо, направленное прямо на меня. Его глаза — смотрели! Они приковали к себе мой взгляд, хотя я чувствовал, что нужно следить за теми, кто приближается к нам.
Я знал, что я уже не тот неопытный и глупый юноша, который совершил ошибку и был изгнан своим лордом. Теперь… теперь я стал…
Нет! Я испустил громкий крик, чтобы разорвать магическое притяжение этих глаз, которые, я был уверен, просто металлические, а не живые. Они были очень искусно сделаны и казались живыми, да, но тем не менее, они были металлическими, не реальными, они не могли воздействовать на мой разум.
Сила вливалась в меня. И не только сила — а что-то новое. Какой-то новый разум, превращающий меня в кого-то другого. Однако я не оказался тем сосудом, которого он ждал, в котором нуждался. Между нами оставался барьер — то, что осталось от меня, Эльрона, что решило умереть, но не отдать себя незнакомцу.
Однако, несмотря на то, что неведомая сила не смогла полностью войти в меня, я почувствовал, что обладаю могуществом, которого не ощущал в себе раньше. Видимо, тот, кто хотел войти в мой разум и моё тело, наделил меня этим могуществом, чтобы я служил ему. А может, он решил служить мне? Но в последнем я сомневался. Я был не колдун, не бард, я не мог открыть свой разум и подчинить ему невидимое.
Инна быстрым движением вскочила на ноги и отодвинулась от меня. Прежде чем я успел схватить её, она протянула руки по направлению к движущимся теням, которые всё приближались, и громко крикнула:
— Холла, луннорожденный, носитель света, я здесь!
Я сунул кубок обратно за пояс и кинулся к ней. Обхватив рукой за горло, я подтащил девушку к алтарю. А она как будто вновь превратилась в кошку — царапалась, шипела, брызгала слюной, старалась укусить меня. И так она боролась, пока я не придавил её к земле. Плащ соскользнул с неё во время борьбы и валялся теперь у наших ног. Я прислонился к голубой каменной плите, стискивая в руках её тело, скользкое от пота. Я с трудом удерживал её и не рисковал отпустить. Она совсем обезумела. Это была не та Инна, которую я знал раньше.
Поднявшийся ветер нагнал тучи, закрыв луну и теперь единственным источником света оставались призрачные надгробные свечи. Дважды она порывалась крикнуть снова, и оба раза я успевал перехватить её горло.
Должно быть, я немного придушил её, так как девушка вдруг обмякла у меня на руках. Тогда я немного отпустил её, но был настороже, так как больше не доверял ей — она могла и обмануть. Она не шевелилась, тогда я осторожно переменил положение и вскарабкался на камень, втащив и её. Тело Инны пахло чем-то странным, словно кожа её была смазана маслом. Она стонала и тяжело дышала, с трудом наполняя лёгкие воздухом. Но я услышал и ещё кое-что, кроме тяжёлого дыхания. Вдалеке я услышал звук рога — тот самый звук, который донёсся до нас Гатеей, когда кольцо смерти стягивалось вокруг нас, когда я впервые прибегнул к помощи кубка.
Издалека пришёл чистый, высокий звук.
Облака сгустились над нами и пошёл мелкий дождь. Я поднял Инну на ноги, одной рукой набросив на неё плащ.
— Прикройся, — хрипло приказал я. Эта мягкая ароматная плоть в моих руках вызвала то же дикое непреодолимое желание, которое в Чёрной Башне использовали как оружие против меня, искушая тело. Нет, ни в коем случае нельзя поддаваться искушению, это откроет дверь для наших врагов.
Звуки рога раздались ближе. Я пытался разглядеть наших врагов, близко ли они. Но всё, что можно было увидеть — это голубые огни «свечей». То, что стремилось проникнуть в меня, когда я смотрел на кубок, оставило свои попытки стать мной, но одарило меня новым знанием. Окружавшие нас враги не рисковали зайти на курган. Обращаясь к кубку, я не знал, хорошо это или плохо. Ведь могущество, которое я получил от него, могло помочь мне, но могло и оказаться опасным. Сейчас мы находились в таком месте, которое имело свои собственные методы защиты.
Инна снова стала всхлипывать. Теперь уже сердито, как я решил, так как других причин у неё теперь не было. Она схватила плащ, завернулась в него и отвернулась от меня, прислонившись к камню. Она вглядывалась в темноту, тело её было напряжено, она чего-то ждала. И в третий раз я услышал звук рога, и всё ещё где-то далеко. Дождь и ветер хлестали нас.
Дочь Гарна погрузилась в угрюмое молчание. Я не видел, что происходит тени между курганами, но ощущал, что опасность приближается. Несмотря на тучи и дождь, небо понемногу светлело, утро приближалось. Свет свечей ослабевал и постепенно исчез. Теперь я уже мог рассмотреть надпись на камне — странные незнакомые мне буквы, совершенно непохожие на наши. На верхнем, восточном конце камня, там, где должно покоиться сердце захороненного, виднелись очертания кубка, по форме похожего на тот, который я получил от Гунноры, но на нём не было головы. Однако над изображением кубка я разглядел корону, сплетённую из оленьих рогов, — корону древнего лорда.
— Дартиф Двойной Меч…
Я поднял руку ладонью вверх. Это по обычаю означало, что я пойду на битву за ним, даже если мы совершенно не знаем друг друга.
— Ты назвал имя, — Инна, закутавшись в плащ, смотрела на меня.
— Я назвал имя величайшего лорда, — ответил я, понимая, что это имя, это приветствие пришли откуда-то изнутри меня, помимо моей воли. — Это Фартфелл, — я окинул взглядом огромную долину печальных курганов. — Когда силы Зла, ведомые Арчоном, пришли с севера, и Рог Войны созвал все силы Света на битву, здесь произошло страшное сражение. Они убивали, они умирали — их мир кончился. Эта битва не принесла победы — осталась только память о лучших днях.
Я произносил слова, но сам как будто впервые слышал их. Я поклонился с глубокой печалью — какой ещё никогда не ощущал. Такая печаль возникает у людей, когда барды своим пением о давно прошедших временах, о великих победах, о страшных поражениях вселяют в людей веру, что раньше люди были сильнее и лучше, что они дали миру героев, идеалы, к которым нужно стремиться.
Ведь если люди будут иметь героев, они будут стараться стать лучше, достичь такого же величия. Именно поэтому мы, слушая бардов, плачем, или предаёмся гневу, что жизнь не такая, какая была раньше. И это укрепляло наше мужество, когда приходило время идти на бой. Барды дарили нам надежду. Барды соединяли нашу жизнь с героическим прошлым. Я же не бард, у меня не было лютни. И я смотрел на могилу, на Рогатую Корону, хорошо зная, что тот, кто похоронен здесь, намного выше меня, но он не смог поработить меня, так как я другой человек и во мне есть что-то, что позволило мне устоять перед ним.
Вставало хмурое утро, но ничто не двигалось в долине Фартфелл среди курганов. То, что надвигалось на нас под покровом ночи, исчезло. Я протянул руку и помог Инне подняться на ноги.
Я не знал, куда нам идти. Рог звучал на западе, и я решил направиться туда, хотя долина Гарна, куда я должен был отвести Инну, находилась на востоке.
— Куда мы идём? — спросила она, отказываясь двигаться, пока я не схватил её и не принудил идти за мной. Я ожидал, что она снова будет сопротивляться, а мне этого совсем не хотелось.
— На запад.
Она оглянулась на долину Фартфелл, в которой кое-где росли деревья среди тёмных курганов.
— Ты напрасно держишь меня, — проговорила она. — Меня ждут. Теперь во мне ребёнок. Пусти меня, ведь я больше не дочь Гарна. Я та, кто будет величайшей из матерей.
Я пожал плечами. Ведьма внушила ей очень сильную иллюзию. То, что она теперь не простая девушка, действительно было правдой. Однако, хорошо это или плохо, но наши судьбы теперь переплелись, и я не должен отдавать её тем силам, с которыми боролся в Лунном Святилище.
Когда мы спустились с кургана Дартифа, я увидел на дороге, которая привела нас сюда, отпечатки тысячи следов — копыта, лапы, человеческие следы, только с огромными когтями. Попадались даже следы обуви, глубоко вдавленные в землю.
Мы шагали по тропе, пока не добрались до реки. Здесь мы наполнили свои фляги и немного поели. Запасы мои совсем истощились, и мне предстояло сегодня охотиться, чтобы мы не умерли от голода.
Фартфелл лежал между двумя горными хребтами. Я решил, что перед тем как попасть в Чёрную Башню, мы с Гатеей преодолели восточный хребет. Теперь я смотрел на западный хребет, и внутреннее чувство говорило мне, что именно туда мы должны идти.
Дождь постепенно стихал и вскоре перешёл в водяную пыль. Хотя мы могли спрятаться под деревьями, я всё же предпочёл остаться на открытом месте и продолжать путь. Слишком уж много раз опасность настигала меня именно во время остановок.
Я двинулся вперёд, а Инна, казалось, не очень спешила. Мокрые волосы её сосульками лежали на голове и плечах и она была похожа на ведьму. Я с удовольствием предложил бы ей одежду, но никто не может сотворить её из травы и листьев.