– Значит, у вас постепенно складывается монокультурная экономика?
Вопрос Тау привел Мешлера в замешательство, как будто он раньше не задумывался об этом.
– Нет… Ну, может, и да. Латсмеров разводят все больше, потому что это единственный предмет экспорта. Монокультурная планета, и новые земли не осваиваются…
Он зло стиснул челюсти.
– Я лесничий, моя забота – делать обход, уточнять карты, инспектировать окраинные участки. Но в Совете кто-нибудь должен же был сообразить, что происходит!
– Несомненно, – согласился Тау. – Неизвестно только, не подтолкнул ли кто-нибудь планету в этом направлении. Вы видели, как драконы расправлялись с латсмерами, – а драконов вывели из зародышей современных латсмеров путем облучения. А если на поля с латсмерами выпустить мурашоида или тех монстров из-за силового барьера? Или зарыть такую вот коробочку где-нибудь на отдаленном участке, чтобы все птицы в ее ближайшей окрестности подверглись воздействию?
– Надо срочно добраться к Картлу и его рации! – сквозь зубы проговорил Мешлер.
Вскоре они достигли места, где река соединялась с притоком. Лесничий повел флиттер вдоль притока, местами сплошь покрытого льдом. Внизу мелькнуло кое-как расчищенное поле с вольерами, но латсмеров видно не было. И на земле, припорошенной снегом, не отпечатались следы гусениц.
За первым полем показалось другое, тоже безжизненное. Мешлер развернулся и прошел над полями на бреющем полете.
– Ничего не понимаю. Именно на этих полях разводят латсмеров. Здесь должно быть полно птиц!
Он снова взялся за рацию и стал вызывать участок Картла. Но помехи все еще не исчезли, хотя и стали чуть потише. Снова набрав высоту, Мешлер прибавил скорость.
Еще два поля – на последнем черной шевелящейся массой толпилось множество птиц. Когда на них упала тень флиттера, латсмеры обезумели от страха и заметались, топча своих менее крупных сородичей и беспомощно хлопая крыльями, неспособными поднять их в воздух.
Флиттер пролетел мимо, и птицы остались позади.
– Я предполагаю, что такое поведение для них неестественно, – сказал Тау.
– Да, – коротко ответил Мешлер.
За узкой полосой кустарника снова начались поля, более тщательно расчищенные, чем те, где разводили латсмеров. Из-под снега выглядывала щеточка каких-то посевов. Река здесь плавно изгибалась, и в излучине находился участок.
Здесь было несколько домов и сараев, образующих квадрат. В центре, возвышаясь над внешними стенами квадрата, стояла радиовышка. Примерно на середине ее высоты был укреплен знак с изображением клейма Картла – такой же будет стоять на всех производимых здесь товарах.
Дома были каменные, а крыши – земляные. Из обучающих микрофильмов Дэйн знал, что в основе такой крыши – обожженная глиняная черепица, сверху насыпан слой земли, в которую посажены луковицы. Весной кровли превратятся в настоящий цветник, а осенью с них соберут семена и перемелют в порошок, заменяющий жителям Трусворлда инопланетный кофе.
Дэйн подумал, что для якобы безопасной планеты эти огороженные постройки слишком уж напоминают укрепленный форт. У всех домов двери выходили внутрь квадрата, а между собой дома соединяли толстые глинобитные стены с землей поверху, где тоже были посажены луковицы.
Снаружи на площадке у ворот выстроились транспортные средства. Среди них Дэйн разглядел краулер и небольшой кар – он бы никогда не подумал, что такая легкая машинка сможет пройти по бездорожью.
Мешлер посадил флиттер возле машин и выскочил из кабины раньше, чем затихла вибрация от двигателя. Сложив руки рупором, лесничий крикнул:
– Эй, кто дома!
Сперва показалось, что участок Картла необъяснимо опустел, совсем как первые два поля.
Но потом из-за стены послышался голос:
– Назовитесь, кто идет!
Мешлер откинул с головы капюшон, чтобы лучше было видно лицо:
– Вим Мешлер, лесничий. Ты меня знаешь.
Никто не ответил. Они стояли и ждали на холодном ветру. Дэйн держал на руках бракса.
Наконец тяжелые ворота приотворились.
– Входите, быстро!
В голосе звучала такая тревога, что Дэйн невольно оглянулся через плечо. И впрямь как будто осажденный форт! Кто так напугал поселенцев? Вроде бы поблизости не видно никаких живых существ, кроме латсмеров. Хотя паническое поведение птиц – явный признак, что здесь не все ладно.
Дэйн последним протиснулся в щель, и встречающий их человек тут же захлопнул ворота и запер их на тяжелый засов, как будто сама смерть могла ворваться во двор по пятам за гостями.
Хозяин участка был высок, по происхождению не той же расы, что Мешлер, с темной кожей такого же оттенка, как у Рипа, и жесткой щеткой волос – они стояли дыбом, будто их нарочно зачесали наверх.
На плечи у него была наброшена косматая шуба – пустые рукава болтались при ходьбе. Под ней – рубаха из шкурок латсмеров, с пушком, кое-где протершимся от долгой носки, перехваченная широким поясом. За пояс по местному обычаю были заткнуты два ножа – один спереди, для еды и хозяйственных надобностей, другой сзади, в красивых ножнах, как символ совершеннолетия. Второй нож использовался в редких для современного Трусворлда случаях кровной вражды.
Штаны и сапоги у хозяина участка были из шкур, мехом наружу. В сочетании с шубой его наряд выглядел оперением не хуже, чем у латсмеров. Но была еще одна деталь. Человек держал в руке старинное ружье, стреляющее пулями, – Дэйн такие видел только в музеях на Терре. Сейчас их применяли разве что на первобытных планетах, где ввозить обоймы для бластеров слишком дорого и колонисты производят оружие из местных ресурсов.
– Мешлер!
Хозяин участка протянул руку, лесничий приложил к ней свою, и они в традиционном местном приветствии пожали друг другу локти.
– Что происходит? – спросил Мешлер.
Он так и не представил хозяина землянам.
– А может, это ты нам объяснишь? – таким же резким тоном ответил хозяин. – Точнее, вдове Джейкора. Он вчера вернулся поздно вечером… Ничего толком рассказать не смог, только что-то непонятное про людей и монстров. Он осматривал дальние поля, там его и покромсали.
– Покромсали? – повторил Мешлер.
– Иначе не скажешь. Я таких ран в жизни не видел! Потом оказалось, что радиосвязь не работает – сплошные помехи. Тогда мы закрыли ворота, Кейси взял флиттер и улетел в космопорт. Мы только потом заметили, что Ангрия с детьми не вернулась! Я пробовал связаться с ними по радио – глухо, с участком Ванатара нет связи. Индитра и Форман помчались туда на большом хоппере.
Он захлебывался словами, как будто ему просто необходимо было излить душу.
Мешлер, все еще держа его за локоть, перебил этот поток:
– Давай-ка по порядку! Ванатар наконец-то начал осваивать свой участок?
– Да, они нас вызвали по радио, на расчистку. На меня трясучка опять напала, полетели Ангрия, Мабла и Кэри с детьми, Синги, Рефал, Дронир, Лантгар. Все поместились в грузовом флиттере. Кейси поехал с обходом по западным полям, Джейкор – по восточным, а Индитра с Форманом строили новый сарай. Что я теперь Кэри скажу! Джейкор погиб… Позавчера в полдень мы слушали дневной выпуск новостей из космопорта, там рассказывали про звездолет каких-то торговцев, которые законы нарушают, а потом вдруг бац – помехи. С тех пор связи нет… Кейси вернулся как обычно, – продолжал хозяин участка, – а Джейкор запаздывал. Потом смотрим – краулер едет не пойми как, виляет из стороны в сторону, будто за рулем никого нет. Да так, считай, и было. Джейкор полумертвый лежал на водительском месте. Пробормотал что-то про людей и монстров из леса – и все! Связаться по радио с космопортом мы не могли, и Кейси сказал, что сам полетит. Индитра и Форман снарядили хоппер и поехали к Ванатару, узнать, как там наши женщины. Я из-за трясучки проклятой никуда не гожусь. Ну вот, опять…
Он затрясся всем своим долговязым телом. Тау немедленно его подхватил:
– Вольская лихорадка!
– Не совсем, – отозвался Мешлер. – Действует похоже, но ресербиотиками не лечится. От нее пока не нашли лекарства. Может, вы чем-нибудь поможете?
От судорожной дрожи поселенец раскачивался взад-вперед. Голова у него бессильно запрокинулась, и он бы, наверное, упал, если бы его не держали с двух сторон доктор и лесничий.
– Надо уложить его в постель и укутать потеплее, – сказал Тау. – Если ресербиотики не действуют, тепло во всяком случае поможет.
Они повели больного к среднему из домов, прямо напротив ворот. Дэйн, забежав вперед, открыл перед ними дверь.
Очевидно, колонисты и сами знали, что тепло помогает – в широком очаге пылал огонь и кто-то придвинул к нему вплотную походную кровать с ворохом одеял. Больного бережно уложили, доктор укрыл его одеялами, а Мешлер подошел к очагу. Там на железном штыре висел котелок. Штырь можно было повернуть, чтобы котелок оказался над огнем. Лесничий понюхал исходящее па́ром содержимое котелка и, взяв со стола чашку и ложку с длинной ручкой, начерпал в чашку горячего питья.
– Отвар эзама, – пояснил Мешлер. – Согреет его изнутри. Но похоже, приступ будет тяжелый.
Тау приподнял закутанного в одеяла больного и с помощью Мешлера напоил того отваром. Когда его снова уложили, он, кажется, впал в забытье.
Дэйн спустил на пол бракса. Миниатюрный инопланетянин присел у самого огня и блаженно вздохнул. Как же он переносил холод во время пути, подумал Дэйн.
– Здесь других больных нет? – спросил Тау.
– Судя по его рассказу, нет. Это Картл. Он, как видно, не в себе – и от трясучки, и оттого, что не может сам помчаться на помощь женщинам. В такой мороз он просто отключится, если попробует отойти далеко от жилья.
– Они говорили о каком-то Ванатаре… Значит, есть еще один участок на юге? – спросил Дэйн.
– Ванатар уже года два думал здесь поселиться, но я не знал, что он в самом деле решился. Должно быть, это случилось внезапно. А я долго был в командировке, не появлялся в этих краях. Давайте посмотрим…
Лесничий подошел к стене. Дэйн последовал за ним. На стене была нарисована карта местности. Участки, расчерченные ровными контурами полей, были закрашены желтым, нерасчищенные земли – серым. На востоке границы были намечены пунктиром, как будто временные.