Он вошел в столовую. Капитан Джелико шел позади него, и Дэйн предложил им два выдвижных сиденья. Дэйн держал кружку у кофейника, когда капитан представил его:
— Торсон, исполняет обязанности нашего суперкарго.
Хатканец приветствовал Дэйна плавным кивком головы, а затем удивленно посмотрел на пол. Помахивая хвостом и громко мурлыча, Синдбад выражал гостю свою необычайно горячую симпатию. Лесничий опустился на одно колено и подставил руку для изучающего обнюхивания Синдбада. Потом кот боднул головой эту черную ладонь и игриво прикоснулся к ней лапой со спрятанными когтями.
— Земная кошка! Ведь она львиной породы?
— Весьма отдаленное сходство, — пояснил капитан. — К Синдбаду нужно добавить слишком много плоти, чтобы выдвинуть его в класс львов.
— Мы знаем только старые сказки, — слова Азаки прозвучали почти задумчиво, в то время как кот прыгнул ему на колени и провел когтями по замку его нагрудных ремней. — Но мне не верится, что львы были так дружны с моими предками.
Дэйн хотел убрать кота, но хатканец поднялся вместе с Синдбадом, все еще громко мурлыкающим и отдыхающим на его локте. С мягкостью, сменившей выражение высокомерия на его лице, лесничий улыбался.
— Не привозите его на Хатку, или вы не получите его обратно. Мои соотечественники просто не позволят его увезти. — Он нежно погладил Синдбаду подбородок, и кот вытянул шею, полузакрыв от удовольствия желтые глаза. — А тебе, значит, это приятно, маленький лев?
— Торсон! — Капитан повернулся к Дэйну. — Рапорт на моем столе был последним от «Комбайна»?
— Да, — ответил Дэйн, — и нет оснований считать, что «Ровер» приземлится здесь раньше указанной даты.
— Видите, капитан, судьба нам покровительствует. — Азаки сел, все еще держа кота. — У вас есть два десятка дней. Четыре дня пути на моем крейсере, четыре — возвращение сюда, а остальные — на изучение заповедника. Мы не можем рассчитывать на большее везение, так как я не знаю, когда вновь пересекутся наши пути. При нормальном ходе событий я не появлюсь на Эхо еще целый год, а возможно, и больше. Кроме того… — Он поколебался, а затем обратился к Тау: — Капитан Джелико сообщил мне, что вы изучали искусство магии во многих мирах.
— Это так.
— Верите ли вы тогда, что магия — реальная сила? Или считаете, что это только суеверие примитивных народов, придумывающих демонов, чтобы завывать молитвы, когда на них падает черная тень?
— Кое-что из той магии, что я видел, просто фокусы, кое-что основано на внутреннем знании людей и их судеб. Это знание проницательный лекарь-колдун может использовать себе на пользу. Все же всегда остается, — Тау опустил кружку, — небольшое количество случаев, для которых мы пока не можем найти какого-либо логического объяснения…
— А я верю, — прервал его Азаки, — что также верно и то, что раса от рождения предрасположена к магии. И поэтому любой человек такой расы может быть особенно подвержен действию магии…
Это было больше похоже на утверждение, чем на вопрос, но Тау ответил:
— Совершенно верно. Дамориец, например, может быть, «знает» до смерти. Я был свидетелем такого случая. Но на землянина или другого инопланетянина то же самое внушение не окажет никакого влияния.
— Те, кто заселил Хатку, привезли магию с собой, — сказал Азаки, и пальцы главного лесничего все еще успокаювающе двигались по челюсти и горлу Синдбада, но голос его стал холоден. Он казался наиболее холодным предметом в тесном пространстве кают-компании.
— Да, — согласился Тау, — ее сильно развитую форму.
— Возможно, даже более сильно развитую, чем вы, врач, можете себе представить. — Это было сказано с оттенком ледяной ярости. — Думаю, что ее теперешняя форма, ее проявление — смерть от зверя, не являющегося зверем, — могли бы заслужить вашего детального изучения.
— Почему? — резко спросил Тау.
— Потому что это убивающая магия и она успешно используется для устрашения важнейших людей нашего мира. Людей, в которых мы очень нуждаемся. Если в направленной против нас темной силе есть слабое место, мы должны узнать это, и поскорее.
— Нас пригласили посетить Хатку, — объяснил остальное Джелико. — Там мы в качестве личных гостей главного лесничего Азаки должны будем обследовать новую охотничью область.
Дэйн с трудом подавил вздох огромного изумления. Права на посещение Хатки тщательно охранялись, они были слишком важны для ее собственников, чтобы ими пренебрегать. Все они жили на доходы от годовой ренты, но лесничие, благодаря своему положению, могли приглашать из других миров ученых или людей, занимающих такое же положение, как и они. Но чтобы такая возможность была предоставлена вольным торговцам — это почти невероятно. Удивление Дэйна легко было заметить, и это удивление разделял и Тау. Это вызвало улыбку главного лесничего.
— В течение длительного времени капитан Джелико и я обменивались данными по биологии чужих форм жизни. Его искусство их фотографировать, его знания ксенобиолога широко известны, и у меня есть для него разрешение посетить новый заповедник Зобору, который официально еще не открыт. Что касается вас, Тау, то мы нуждаемся в вашей помощи или, по крайней мере, в вашем диагнозе. Таким образом, один эксперт появляется официально, другой — не столь официально. И чтобы запутать наших возможных противников, — он посмотрел на Дэйна, — почему бы не пригласить и этого молодого человека?
Глаза Дэйна обратились на капитана. Джелико всегда был справедлив, и его команда принималась за дело по одному его слову, даже если они стояли под дождем торкнанских дротиков и им приказали наступать. Но с другой стороны, Дэйн никогда не искал покровительства. Самое большое, на что он надеялся, — это возможность выполнять свои обязанности без недружелюбных комментариев по поводу их исполнения. У него не было основания надеяться, что Джелико захочет принять это предложение.
— Торсон, у вас приближается двухнедельный отпуск. Если вы хотите провести его на Хатке… — Джелико усмехнулся. — Думаю, что хотите. Когда мы должны быть на корабле, сэр? — обратился он к Азаки.
— Вы говорили, что обязаны дождаться возвращения остальных членов экипажа. Поэтому, скажем, завтра во второй половине дня… — Главный лесничий встал и опустил на пол Синдбада, хотя кот выражал протест отрывистым мяуканьем. — Милый лев, — высокий хатканец говорил с котом, как с равным, — твои джунгли здесь, а мои находятся в другом месте. Но если ты когда-нибудь устанешь от путешествий по звездам, для тебя всегда найдется место в моем доме.
Когда главный лесничий закрыл за собой дверь, Синдбад не попытался следовать за ним, хотя издал короткий крик протеста и печали.
— Итак, он надеется получить помощь в борьбе с неприятностями, — сказал Тау. — Отлично, я попытаюсь изгнать этих духов. Из-за этого стоит посетить Хатку!
Дэйн вспомнил о раскаленном мареве космопорта на Эхо, о море, в котором нельзя купаться, и сравнил это с зеленым охотничьим раем на соседней планете этой системы.
— Да, вы правы! — повторил он в унисон с Тау и взял наугад порцию из кухонной машины.
— Не слишком веселитесь! — предостерег его Тау. — Я скажу, что жаркое, которое оказалось слишком горячим для этого лесничего, может и нам обжечь пальцы, и причем очень скоро. Когда мы приземлимся на Хатке, надо быть очень осторожным, внимательно смотреть по сторонам и готовиться к самому худшему.
Глава 2
Свет играл на гребнях гор, поднимавшихся над ними. Внизу виднелось русло реки, которая казалась отсюда только серебряной нитью. Под их ногами ощущалась платформа из каменных глыб, сделанная руками человека и возвышающаяся над горой и джунглями. Она была построена, чтобы удерживать дворец из вздымающихся желто-белых стен и криволинейных чаш куполов; дворец, который был наполовину крепостью, наполовину передовым постом.
Дэйн положит руки на парапет. В сиянии фиолетового огня, расщепляющего небо, речной обрыв мерцал и потрескивал. Все это происходило настолько далеко от песчаных островов Эхо, что человеку трудно было это вообразить.
— Дух демона готовится к битве, — кивнул Азаки в направлении отдаленного потрескивания.
— Предполагаете, что они точат свои клыки? — засмеялся капитан Джелико. — Меня не беспокоит встреча с духом, который хвастается, точа зубы.
— Не беспокоит? — переспросил Азаки. — Но подумайте о следопытах, которые, выследив его, находят смерть. Отыскание кладбища грасов сделало бы любого человека таким богатым, каким ему и не снилось.
— Насколько правдива эта легенда? — спросил Тау.
— Кто может сказать? — пожал плечами главный лесничий.
— Здесь многое правдиво. Я провожу свою жизнь в лесах с тех пор, как начал ходить. Слушал разговоры следопытов, охотников, лесничих при дворе моего отца и в полевых лагерях с тех пор, как начал понимать слова. С того времени еще ни один человек не сообщил о находке трупа граса, который бы умер естественной смертью. Стервятники поедают их мясо, но ведь клыки и кости можно было бы встретить и через многие годы. Я своими глазами видел, как умирающего граса поддерживали двое других и они увели его по направлению к большим болотам. Возможно, это только потому, что погибающее животное в свой смертный час стремится к воде и, может, в сердце этой трясины лежит кладбище грасов. Но ни один человек не нашел останков граса, умершего естественной смертью, и ни один не вернулся после исследования больших болот…
Внизу сверкало буйное переплетение джунглей, освещенное отраженным от горных пиков светом, а вверху были совершенно голые скалы. И между ними этот форт, удерживаемый людьми, посягнувшими и на высоты, и на глубины. Дикая и необузданная жизнь Хатки окружала инопланетян с тех пор, как они сюда прибыли. В Хатки чувствовалось что-то неприрученное — буйная планета привлекала и в то же время отталкивала.
— Далеко ли отсюда до Зобору?
В ответ на вопрос капитана главный лесничий указал куда-то на север.
— Около ста лиг. Это первый заповедник, который мы подготовили за последние десять лет, — и хотим сделать его наилучшим для охотников с Д-образным кольцом. Вот почему там теперь работают приручающие команды.