— Ладно! — Тау произнес это слово так, что оно прозвучало, как свист.
Врач встал, теперь он двигался быстро и уверенно. Пройдя между креслами, он встал прямо напротив танцующей кошки-собаки-волка. Однако Тау не смотрел на это жуткое существо и его сопровождающих. Вместо этого его руки высоко поднялись к небу, как будто там врач собирался кого-то приветствовать или отразить нападение, и он закричал:
— Годи! Годи! Элдама! Годи!
На террасе все, как один, повернулись, глядя вверх на Тау. Дэйн вскочил на ноги, держа нож, как шпагу, так как неожиданно увидел огромное животное, очень похожее на земного слона. Он знал, что такие существа жили когда-то на земле.
Как будто лезвие его ножа могло защитить от той огромной массы, которая двигалась в медленном великолепии к ним. Но Дэйн об этом не думал. Серо-черный хобот поднимался кверху между огромными бивнями, уши свисали, в то время как тяжелые ноги крушили вулканическую почву. Тау двинулся вперед, явно приветствуя исполинское животное. Хобот поднялся к небу, будто салютуя человеку, которого он мог бы сокрушить одной ногой.
— Годи, элдама! — во второй раз обратился Тау к огромному животному, похожему на слона.
И снова хобот поднялся в молчаливом приветствии одного хозяина земли другому, которого он осознавал как равного. Возможно, прошли тысячи лет с тех пор, как впервые стали вот так человек и это животное, и тогда между ними была схватка насмерть. Но теперь мир и ощущение силы, текущего от одного к другому, стали другими. Дэйн чувствовал это и видел, что люди на террасе тоже отступают перед невидимой связью между врачом и слоном, которого он столь явно вызвал.
Затем поднятые руки Тау соединились, издав резкий хлопок, и люди от удивления затаили дыхание. Там, где только что находился огромный слон, не было ничего, кроме скал, освещенных солнцем. Когда Тау повернулся, чтобы посмотреть на кошку-собаку, этого существа тоже больше не существовало. Теперь оно приняло вид не животного, а человека — маленького, скачущего человека, изо рта которого вырывалось рычание. Его сопровождающие отскочили, оставив космонавта и колдуна наедине друг с другом.
— Магия Ламбрило велика, — спокойно сказал Тау. — Я приветствую Ламбрило с Хатки, — и его рука с открытой ладонью воспроизвела приветствие мира.
Рычание колдуна смолкло, он овладел своими чувствами. Колдун стоял голый, но в нем ощущалось внутреннее достоинство, сила и гордость, перед которыми даже главный лесничий, физически куда более сильный, стушевался.
— Ты, чужеземец, тоже владеешь магией? — спросил колдун.
— Где гуляет эта твоя длиннозубая тень?
— Там, где когда-то жили люди Хатки, Ламбрило! Там, где люди твоей крови очень-очень давно охотились на тех, чья тень была создана мною, и делали их своей добычей.
— Так что она может? Предъявить нам долг крови, чужестранец?
— Так говоришь ты, а не я. Ты показал нам одно чудовище, я показал другое. Кто может сказать, которое из них сильнее, когда спор идет о тенях?
Бесшумно ступая голыми ногами по террасе, Ламбрило продвинулся вперед. Теперь он находился на расстоянии вытянутой руки от врача.
— Ты вызвал меня на состязание, — сказал колдун.
Дэйн удивился, так как было непонятно, вопрос это или утверждение.
— Почему я должен тебя вызывать, Ламбрило? У каждой расы своя магия, и я пришел не для сражения. — И глаза Тау встретились с глазами хатканца.
— Ты вызвал меня. — Ламбрило повернулся, но затем посмотрел назад через плечо. — Сила, которой ты владеешь, может стать сломанной палкой, чужестранец. Вспомни мои слова, когда тени станут вещественными, а вещество — похожим на одну из теней!
Глава 3
— Вы действительно сильный человек?
Отвечая на эти слова Азаки, Тау покачал головой.
— Не в такой степени. Ваш Ламбрило сильный колдун, хотя я и остановил его. И вы ощутили результаты.
— Не отрицаю. То, что мы видели, не ходило по этому миру.
Тау подтянул лямку заплечного вещмешка на плече.
— Когда-то люди вашей расы, от которых произошли вы, охотились на слонов, брали их бивни для своих сокровищ, ели мясо, но они и погибали под ударами их ног, когда им не везло или когда они были неосторожны. Это внутри вас, и память об этом может снова проснуться. И тогда вы можете увидеть его, увидеть таким — вожаком стада, который не боится ничего, кроме копий и хитростей маленьких слабых людей. Ламбрило просто пробуждает наши умы и вы видите то, что он хочет, чтобы вы видели.
— Как он это делает? — резко спросил Азаки. — То, из-за чего мы видим не Ламбрило, а льва, это магия?
— Он сопровождает свои заклинания звуками барабанов, танцами, и, как я предполагаю, таким образом его разум навязывает нам свою волю. Но, создав у вас нужную ему иллюзию, он не может удержать ее, если из древней родовой памяти поднимается другая иллюзия. Я просто использовал методы Ламбрило, чтобы доказать то, что когда-то хорошо знали ваши предки.
— И, сделав так, вы нажили себе врага, — сказал Азаки, стоя перед полкой с очень современным оружием. Наконец он сделал свой выбор и взял серебряную трубку со стволом, закругляющимся к плечу, чем обеспечивалось плотное прилегание. — Ламбрило этого не забудет.
— Да, — Тау коротко усмехнулся, — но я просто сделал то, что вы желали, разве не так? Я сфокусировал не себе его враждебность, враждебность опасного человека, и теперь вы надеетесь, что я буду вынужден в целях самозащиты убрать его с вашей дороги.
Хатканец медленно повернулся, держа оружие поперек плеча.
— Я не отрицаю этого, космонавт.
— Тогда дело, здесь на самом деле серьезное…
— Оно настолько серьезно, — прервал его Азаки, обращаясь не только к Тау, но и к другим землянам, — что то, что происходит сейчас, может означать конец той Хатки, которую я знаю. Ламбрило — наиболее опасная фигура из всех тех, с которыми я сталкивался здесь в своей охотничьей жизни. Или мы вырвем его клыки, или все, над чем я здесь трудился, будет смято. Чтобы предотвратить это, я готов воспользоваться любым оружием.
— И теперь я — ваше оружие, и вы надеетесь, что я буду столь же полезен, как и игольчатое ружье, которое вы держите. — Тау снова засмеялся, но смех его был невеселым. — Будем надеяться, что я докажу свою эффективность.
Джелико выдвинулся из тени. Весь этот разговор происходил сразу после рассвета, и сумрак исчезающей ночи все еще держался в углах арсенала. Он направился прямо к оружейным полкам и выбрал для себя короткоствольный бластер. Только когда его приклад оказался в его руке, капитан посмотрел на Азаки.
— Мы приехали погостить, Азаки. Мы ели хлеб и соль под твоей крышей.
— Они из моего тела и из моей крови, — мрачно ответил хатканец. — Если понадобится, я спущусь в темноту Сабры перед вами, если силы смерти против вас. Я буду впереди, между вами и тьмой, капитан. Но помните также: то, что я теперь делаю, для меня важнее жизни любого человека. Ламбрило и стоящие за ним должны быть уничтожены. И в моем приглашении не было обмана.
Они стояли лицом к лицу, равные по росту, по авторитету и по тому неопределенному, что делало их обоих хозяевами в своих столь различных мирах. Затем рука Джелико опустилась, и кончик его пальца скользнул по рукоятке ножа.
— Обмана не было, — уступил он. — Я знал, что необходимость в нас велика, когда вы пришли на «Королеву».
Так как капитан и Тау нашли, казалось, ситуацию приемлемой, Дэйн приготовился следовать за ними, хотя ничего не понимал. И с этой минуты у него не осталось выбора. Предстояло посещение заповедника Зобору.
Азаки, один из его охотников-пилотов и трое с «Королевы» прошли к флиттеру и, поднявшись на нем над краем гор, находившихся за укрепленным двориком, помчались на север. На востоке поднималось солнце, подобно пылающему шару. Внизу виднелась голая местность — скалы, вершины и розовые тени, укрывающие расщелины. Но все это быстро оказалось позади, и они очутились над морем зелени, в которой можно было различить множество оттенков зеленого с желтым, синим и даже красным цветом, врезавшимся в общий зеленый ковер вершин деревьев. Другая цепь возвышенностей и за ней открытая земля, болотистые низины с высокой травой, уже выжженной до желтизны палящим солнцем… Тут текла река — буйный, извивающийся поток, временами поворачивающий почти в обратную сторону. Попадалось много разломов земли, созданных доисторическими вулканическими силами. Азаки указал на восток на черную заплату, расширявшуюся в обширный клин.
— Болото Мигра. Оно еще не исследовано.
— Вы же можете скартографировать его с воздуха… — начал Тау.
Главный лесничий нахмурился.
— При такой попытке было потеряно четыре Флиттера. Пересекают гребень этой последней горы на востоке, и сообщения перестают приходить. Тут какой-то вид воздействия, которого мы еще не понимаем. Мигра является местом смерти. Позднее мы Сможем путешествовать вдоль его края, и тогда вы сами увидите. А теперь…
Он заговорил с пилотом Флиттера на своем языке, и тот направил машину вверх под таким углом, как будто они хотели подняться на самую высочайшую вершину, которую они видели в этой горной стране. И наконец перед ними появилась обширная травянистая местность с пятнами небольших лесных массивов.
— Зобору? — одобрительно кивнул Джелико.
— Зобору, — подтвердил Азаки. Мы движемся к северному концу заповедника, я хочу показать вам гнездо фасталов. Сейчас у них сезон высиживания, и это зрелище надолго запоминается. Но сначала мы отправимся на восток — я должен попутно проверить два лесничества.
После посещения второго лесничества флиттер полетел еще дальше на восток, снова поднимаясь над цепью возвышенностей. Решено было осмотреть одно из вновь открытых чудес — кратерное озеро, о котором сообщили работники второго лесничества. Подлетев к озеру, флиттер спланировал вниз поперек зеркала воды, светящейся глубоким изумрудным цветом. Вода заполняла кратер от одной скалистой стены до другой, не оставляя места для пляжа у подножия отвесных утесов. Когда машина начала подниматься, чтобы они смогли яснее осмотреть противоположную стену, Дэйн насторожился.