ак насчет этого, Тау? Сможем ли мы пить ее без дезинфектора?
— Вероятно. Тут надо выбирать из двух зол. Если мы и заболеем, то у нас есть лекарства. Лично я предпочитаю бороться с болезнью, чем пить воду с одурманивающим наркотиком… А пока мы можем немного пройти без воды…
— Мне бы хотелось немного поговорить с Ламбрило, — мягко заметил Джелико, но тон его никого не обманул.
— Я тоже собираюсь это сделать, когда мы снова встретимся! — поддержал его Тау.
Дэйн закрыл пробкой свою фляжку. У него стало вдвое суше во рту с тех пор, как он узнал, что вода во фляжке отравлена и ее нельзя пить.
— Каковы наши шансы? — спросил он.
— Не знаю. То, что произошло, это только игрушки, — ответил Тау, запечатывая аптечку. — Хорошо бы найти одно из этих деревьев до захода солнца. Что-то у меня нет желания увидеть сегодня еще одну скалу-палец.
— Но почему леопард? — задумчиво спросил Джелико. — Еще один случай использования внушения для борьбы с галлюцинацией? Но здесь не было Ламбрило и его внушения, которое можно было подавить. — Тау подпер рукой подбородок.
— Право, не знаю, сэр. Возможно, я смог бы заставить обезьяну исчезнуть без противодействующей проекции, но я так не думаю. С этими галлюцинациями лучше всего бороться, противопоставляя одно видение другому в пользу последнему. Я даже не могу вам сказать, почему выбрал именно леопарда. Просто он пришел мне в голову как наиболее ловкий и сильный зверь из тех, которых я вспомнил в этот момент.
— Вам лучше иметь в запасе побольше таких зверей, — сказал Джелико, демонстрируя свой мрачный юмор. — Если нужно, то я могу добавить вам еще несколько. Но я разделяю вашу надежду, что мы больше не увидим скал, напоминающих палец. А вот и Азаки возвращается со своим сбежавшим парнем.
Главный лесничий шел, поддерживая Нумани, который, казалось, еще не совсем пришел в себя. Тау поспешно встал, надо было торопиться. Ведь могло оказаться, что поиски водяного дерева затянутся, и, возможно, надолго.
Глава 5
Они вернулись в джунгли, оставив позади себя оказавшийся таким предательским склон. Но на протяжении оставшихся до темноты светлых часов стало ясно, что Азаки был слишком оптимистичен в надежде быстро найти водяное дерево. Они шли теперь по узкому языку земли, ограниченному с одной стороны лесом, а с другой стороны — болотом. От Нумани, все еще находившимся в состоянии шока, было мало толку. Космонавты, не знакомые с местностью, не осмеливались отходить от хатканцев. Поэтому они жевали одни только концентраты и не смели пить. Дэйну очень хотелось опорожнить фляжку. Вода, столь доступная, стала непрерывной пыткой. Теперь, когда они были далеко от склона и от опасности, все стали спокойнее. Только осторожность, которую вбили в каждого свободного торговца, была тормозом для его жажды.
Джелико провел тыльной стороной ладони, по потрескавшимся губам.
— Предположим, мы бросим жребий, и кто-то из нас выпьет, а один или двое — нет. Можем ли мы делать так до тех пор, пока не окажемся за горами?
— Я бы не хотел пробовать этот вариант, пока у нас есть другие шансы. Трудно сказать, как долго действует наркотик. Я даже не уверен, долго ли я смогу в таких условиях распознавать галлюцинации, — обескураживающе ответил Тау.
Если кто-нибудь из них спал этой ночью, то только урывками. Чувство опасности, как и прошлой ночью, охватило их и не давало спать. Неопределенный усиливающийся страх крепко оседлал их. И раньше в джунглях все время слышны были звуки крики невидимых птиц и зверей, иногда шум падающего дерева, но то, что вскоре после восхода солнца заставило их очнуться от ночных кошмаров, не было ни криком птицы, ни шумом падающего дерева. Трубный рев и треск ломаемой растительности возвещали о реальной опасности. Взгляд Азаки с тревогой обратился на север, хотя там ничего не было видно, кроме нетронутой стены джунглей.
— Грасы! Бегущие грасы! — вскричал Нумани, присоединяясь к своему начальнику.
Джелико поднялся на ноги с такой стремительностью и с таким выражением лица, что Дэйн, сразу понял, насколько серьезно их положение. Капитан повернулся к своим людям с коротким приказом:
— Поднимайтесь! Мы должны, обратно подняться на склон. Быстрее на гору! — крикнул он главному лесничему.
Азаки все еще прислушивался и, казалось, не только ушами, но и всем телом. Три оленеподобных животных, за которыми они раньше охотились ради еды, выскочили из джунглей и промчались мимо людей, как будто последние стали невидимками. Следом за ними появился лев, и его черно-белое тело четко обозначилось в утреннем свете. Он зарычал, показав клыки, и исчез одним огромным прыжком. Пробежали еще оленеподобные животные, сопровождаемые какими-то небольшими существами, промелькнувшими слишком быстро для их точного определения. Следом за ними двигалась ярость безрассудочного разрушения, сопровождающая прохождение через джунгли самых крупных млекопитающих на Хатке.
Они начали подниматься по склону, когда Нумани предостерегающе вскрикнул. Белый самец граса, с трудом различимый в утреннем свете, направился к ним. У Дэйна осталось мимолетное впечатление изогнутых бивней, влажно-красного открытого рта, достаточно широкого, чтобы проглотить целую голову, лохматых ног, двигающихся с невероятной скоростью. Азаки выстрелил в приближающегося граса из игольчатого ружья. Смертельно раненное животное зарычало, но продолжало двигаться к ним, пока не упало замертво не более чем в двух ярдах от главного лесничего.
Дэйн с тревогой смотрел на мертвого самца, но на этот раз никакого чуда не произошло. Грасы не были галлюцинацией. Но от этого не стало легче. Злобность скальных обезьян, хитрость местного хатканского льва бледнели перед буйством разъяренного стада грасов. Из джунглей выскочил еще один раздраженный самец и направился прямо к ним. Позади него из джунглей высунулась третья клыкастая голова, и ее глаза искали врага.
— Вот как! — холодно заметил Джелико, прицеливаясь из бластера в приближающегося граса.
Второй самец почти по-собачьи залаял, когда заряд из бластера Джелико попал ему в голову. Ослепленное животное повернуло в сторону и побежало вверх на гору. Третьего граса встретил выстрелом из игольчатого ружья Нумани. Главный лесничий выскочил из-за приютившей его скалы и, подбежав к капитану, вытащил его на открытое место.
— Надо уходить! Здесь мы их атаки не выдержим!
Джелико согласился с этим.
— Пойдемте! — рявкнул он Тау и Дэйну.
Они побежали вдоль склона, но перед ними оказались скалы, на которые в обычных условиях было бы трудно подняться. Упали еще два граса — один замертво, другой — тяжело раненный. Позади них из джунглей показывались все новые белые головы. Трудно было сказать, какая первоначальная причина вызвала паническое бегство животных, но теперь страх и гнев грасов сосредоточились на людях. Несмотря на все их попытки найти место для подъема, люди оказались в западне, зажатые между джунглями внизу, где пробиралась основная масса грасов, и крутой стеной. Если бы было время, люди могли бы, наверное, забраться на эту стену, но теперь они не могли позволить себе такую попытку.
Выступ, по которому они бежали, повернул к юго-востоку и вскоре кончился. Подойдя к его краю, они взглянули вниз. Перед ними расстилалась равнина, покрытая желто-серой грязью, усыпанная кое-где группами деревьев. Везде разбросаны островки, покрытые перепутанной массой из кустарников, тростника и травы. Вся растительность на этой равнине была белесого цвета и выглядела больной. Это было болото Мигра.
— Прекрасно! — Тау осмотрелся. — Что теперь мы будем делать? Полетим по воздуху? А что используем вместо крыльев и двигателей?
— Мы должны спуститься туда! — закричал Азаки и показал вниз игольчатым ружьем.
— Я покажу вам, что надо делать, — выступил вперед Нумани. — Надо добраться до островков, покрытых растительностью.
Он отдал свое ружье Джелико и встал над выступом. Раскачавшись, он оттолкнулся и прыгнул. Приземлившись почти в середине ближайшего к ним островка из тростника, хатканец на коленях, используя руки и ноги, перебрался на следующий клочок твердой почвы.
— Теперь вы, Торсон, — повернулся к Дэйну Джелико.
Младший космонавт засунул лучевой пистолет в кобуру, осторожно подошел к краю скалы и приготовился как можно лучше повторить прыжок Нумани. Однако его прыжок оказался не таким удачным. До островка достали только его руки, а остальная часть тела мягко вошла во что-то, оказавшееся тиной, покрытой темной коркой сухого вещества. Он неистово хватался за хрупкие стебли, за грубую траву, которая резала ему руки, как нож. Стояло ужасное зловоние. Но страх оказаться в ловушке придавал ему силы, и он быстрыми рывками стал подтягивать свое тело к островку. Прилагая отчаянные усилия и двигаясь как червяк, он все же сумел вырваться на островок. Тут почва держала его, не тонула под его весом, и он обессиленно опустился лицом вниз на землю.
Но времени для отдыха не осталось. Он должен был перебраться на следующий островок, чтобы освободить это ненадежное место для приземления других людей, находящихся наверху. Приподнявшись, Дэйн оценил расстояние тренированным глазом космонавта и прыгнул на холмик, который уже покинул Нумани. Хатканец уже был на полпути к следующему островку, к которому вела, прихотливо извиваясь, перепутанная масса уродливой растительности. Когда Дэйн добрался до третьего из крошечных островков, позади раздался грохот и рев. Он оглянулся и увидел трассы огня бластера на вершине скалы, где оборонялись двое оставшихся там людей. Тау стоял на коленях на одном из островков, а позади него тонул в болоте грас — на поверхности оставались только голова и передние конечности. Наверху игольчатое ружье и бластер снова выстрелили, и затем Джелико начал раскачиваться над краем скалы, готовясь к прыжку. Тау энергично замахал рукой, и Дэйн прыгнул на следующий островок, достигнув его только благодаря удаче.
Он прыгал и прыгал, не думая ни о чем, кроме необходимости приземлиться на каком-нибудь клочке твердой почвы. Его последний прыжок оказался слишком недалеким, и он по колено ушел в ужасно пахнувшую трясину, так что его бриджи запятнались желтой пеной. Только сейчас Дэйн ощутил коварную тягу бездонной трясины. Прочная ветвь хлестнула его по плечу, и он схватил ее. С помощью Нумани Дэйн выбрался из трясины и сел, бледный и дрожащий, на спутанные ветви кустарника. Хатканец же перенес свое внимание на Тау, пробиравшегося к ним. Более удачливый или умелый, чем Дэйн, врач совершил последний прыжок без промаха и оказался рядом с ним. Но он тоже тяжело дышал, когда опустился на землю рядом с Дэйном.