Грузовой люк закрыт. Конечно, он же сам закрыл его. Трап еще опущен. Стремглав выскочив из скуттера, Дэйн ухватился за поручни и собрался уже подняться, но снова вернулись слабость и головокружение. А трап начал подниматься — корабль готовился к старту. Дэйн сделал конвульсивное движение и поднялся к люку. Добраться до своей каюты и привязаться он не успеет. Куда же идти? Ближе всего каюта Ван Райка, вверх по лестнице. Собственное тело превратилось во врага, которого нужно было одолеть. Дэйн смутно осознавал свою схватку с лестницей и так же смутно помнил, как почти упал в раскрытую дверь каюты, добрался до койки, опустился на нее и тут же потерял сознание.
На этот раз не было никакого сновидения о ползанье по парящему болоту, только тяжелое давление на грудь и хрипящее дыхание в подбородок. Дэйн открыл глаза и встретился с вопросительным кошачьим взглядом. Синдбад, корабельный кот, снова уткнулся в него носом и впился когтями. Синдбад… Значит, он на «Королеве», и они в космосе. Огромное облегчение охватило Дэйна, и тут он впервые смог подумать о чем-то другом, кроме необходимости вовремя добраться до «Королевы». Итак, он отправился за посылкой. Где-то его ударили и ограбили. Но после того, как он взял посылку, или до того? Новая тревога… Если он дал расписку, значит, он, а точнее, «Королева», отвечает за утрату. Чем быстрее он доложит капитану Джелико, тем лучше.
— Да, — сказал он вслух, отталкивая Синдбада и садясь, — надо увидеть старика.
Первое пробуждение в гостинице оказалось жестоким, но и это оказалось почти таким же. Ухватившись за край койки, Дэйн закрыл глаза. Он был не уверен, что сможет передвигаться. На стене укреплен коммуникатор, необходимо добраться до него и позвать на помощь.
Яд? Неужели они… эти загадочные они… или он… тот, кто организовал нападение, отравил его? Однажды с Дэйном уже случалось такое после удачной охоты на горпов на планете Саргол. Он должен был выпить церемониальный напиток и дорого заплатил за это позже. Тау… врач Тау…
Дэйн, стиснув зубы, ухватился за висевшую на стене связку микрофильмов Ван Райка и подтянулся. Ему удалось снять микрофон, но он не был уверен, что нажал кнопку лазарета, — все расплывалось перед глазами. Дэйн боялся снова лечь в кровать. Чувство тошноты несколько ослабело. Может, надо идти… доложить капитану… Он услышал предостерегающее ворчание Синдбада, когда его нога коснулась чего-то мягкого. Большой кот, чье достоинство было оскорблено прикосновением к хвосту, когтями впился в башмак Дэйна.
— Прости, — прошептал Дэйн, пытаясь обойти кота и прорваться к двери, к колодцу лестницы. — Капитан… должен доложить…
— Что за?..
Дэйн не наступил на голову поднимавшегося, но был близок к этому. Как и в случае с Синдбадом, он попытался избежать столкновения и отшатнулся так далеко, что упал бы, если бы встречный не подхватил его. Красивое лицо Али Камила качнулось назад, потом вперед. Рука помощника инженера крепко держала его.
— Должен… доложить… Джелико…
— Во имя пяти имен Стейфола! — Лицо Камила прояснилось, потом снова расплылось.
— Джелико… — повторил Дэйн, зная, что говорит, но не слыша собственного голоса и не будучи в состоянии высвободиться из железной хватки Али.
— Пошли вниз.
Не вниз, вверх. Он должен увидеть Джелико… Он на лестнице. Али должен понять, но они спускаются, спускаются… Дэйн потряс головой, чтобы прояснилось сознание, но ему стало еще хуже. Дэйн не осмелился идти и впился глазами в лестницу — единственную точку опоры во вращающемся мире. Его поддержали. Он слышал голоса, но не понимал, о чем говорят.
— Доложить… — хриплым шепотом произнес он из последних сил.
С ним двое — Али и еще кто-то. Дэйн не смел повернуть голову, чтобы взглянуть на второго. Когда Дэйна вносили в каюту, он висел между ними. На какое-то время туман рассеялся. Он по-прежнему висел между поддерживающими его людьми, но сейчас Дэйн уже мог рассмотреть кое-что, будто шок от того, что он увидел перед собой на койке, вырвало его из беспамятства.
Спящий лежал неподвижно, ремни не были расстегнуты, словно он еще не пришел в себя после, старта. Одежда, голова, лицо… Дэйн вырвался из поддерживающих его рук. Должно быть, их изумление было не меньшим. Дэйн, спотыкаясь, сделал шаг-другой к койке и уставился на лежащего. У того были закрыты глаза — очевидно, он спал или был без сознания. Держась одной рукой, чтобы не потерять равновесие, Дэйн вытянул другую. Он хотел коснуться спящего и убедиться, что тот действительно лежит здесь, что глаза его не обманывают. Лицо лежащего на его койке он не раз видел в зеркале. Он смотрел… на самого себя!
Но, может быть, это тело и это лицо лишь видение, порождение его болезни? Палец уперся в плоть. Дэйн повернулся. Али был здесь, а с ним и Френк Мура, кок-стюард. Оба смотрели на человека на койке.
— Нет! — Дэйн задыхался. — Я… Я, это я! Я — Дэйн Торсон.
— И он повторил ту формулу, которая вывела его из кошмара в гостинице. — Я — Дэйн Торсон, помощник суперкарго, вольный торговец «Королевы Солнца», земной регистр 65–72–49–10-ДЖИ-КЕЙ.
Его личный жетон! У него есть доказательство. Он сунул руку в карман, извлек жетон, показал всем и понял, что он действительно Дэйн Торсон. И если он Дэйн Торсон, то кто же тогда…
— Что происходит?..
Тау! Врач Тау! Дэйн с облегчением обернулся, все еще держась за койку. Тау узнает его — ведь он с Крэйгом Тау был в такой переделке на Хатке.
— Я — Дэйн и могу доказать это. Вы — Крэйн Тау, мы были на Хатке, где вы с помощью магии заставили Ламбрило поранить себя. И… и… — Он протянул дрожащую руку с жетоном Камилу. — Вы — Али Камил, мы нашли вас в лабиринте на Лимбо. А вы — Френк Мура, вы вывели нас из этого лабиринта.
Он доказал. Никто, кроме Дэйна Торсона, не мог знать этого. Они поверят ему. Но кто же… на его койке, в его куртке? Вот заплатка, которую он сам посадил торо-волной три дня назад, он, Дэйн Торсон.
— Я — Дэйн Торсон. — Теперь у него дрожали не только руки, он весь дрожал и был готов снова потерять сознание. — Может, это все просто безумный сон?
— Спокойно! Держи его, Камил! — Тау был рядом, и тут же Дэйн оказался в туалете, его сильно стошнило. — Удержите? — Голос Тау доносился как бы издалека. — Неужели укол. Он…
— Отравлен, я думаю, — услышал Дэйн собственные слова, но разве он произнес это вслух? И в этот момент свет померк.
Третье пробуждение оказалось легче. В этот раз не тяжесть Синдбада и не его шершавый язык привели Дэйна в себя. Он ощутил облегчение, как будто сбросил с себя какую-то тяжесть, и долго лежал довольный, пока не начало тревожить воспоминание. Что-то… что-то он должен доложить капитану. Мысли текли неторопливо. Он открыл глаза и немного повернул голову — он в лазарете. Хотя раньше он не лежал здесь, каюта была ему знакома. Дэйн зашевелился и тут же увидел врача.
— Снова с нами? Посмотрим… — Тау быстро и уверенно осмотрел его. — Отлично, хотя по правилам вы должны были умереть.
— Умереть? — нахмурился Дэйн. — А человек на моей койке?
— Умер. Мне кажется, вы оправились. — Тау подошел к настенному коммуникатору. — Лазарет вызывает капитана.
Капитан… Доложить капитану! Дэйн попытался встать, но Тау уже нажал кнопку, и койка под Дэйном превратилась в кресло. Небольшое головокружение тут же прошло.
— Человек… как…
— Сердечный приступ от ускорения. Ему нельзя было покидать планету, — ответил Тау.
— Его… его лицо…
Тау что-то взял с ближайшей полки. Он смотрел на Дэйна, держа пластомаску. Вместо глаз дыры, а в остальном впечатление, будто смотришь в зеркало. А полоска, покрытая светлыми волосами, как у Дэйна, завершала сходство.
— Кто он? — В маске было какое-то очарование, и Дэйн с трудом отвел взгляд, будто в руках врача была часть его самого.
— Мы надеялись… надеемся, что вы знаете, — ответил Тау, — но она нужна капитану.
И, как бы в подтверждение этого, появился капитан Джелико. Как обычно, его загорелое лицо со шрамом от бластера не выражало никаких чувств. Он перевел взгляд с маски на Дэйна и обратно.
— Великолепная работа, — заметил он, — и трудная.
— И не на Ксечо выполненная, добавил бы я, — сказал Тау и, к облегчению Дэйна, убрал маску. — Ее делал специалист.
Капитан подошел к Дэйну и протянул руку. На его ладони лежала объемная фотография. Мужчина, лицо не загорелое, как у космонавтов, а бледное. Землянин или потомок землян-колонистов. В глазах странная неподвижность, волосы редкие, песчано-коричневые, брови тонкие. На щеках веснушки. Он был совершенно незнаком Дэйну.
— Кто? — спросил Дэйн.
— Человек под ней, — указал Джелико на маску. — Вы его знаете?
— Никогда не видел.
— У него были ваши вещи, подложный жетон и эта маска. Он должен был на борту корабля выдать себя за вас. А где были вы?
Дэйн кратко рассказал о событиях после пробуждения в гостинице, добавив сообщение об исчезнувшей посылке… если она вообще исчезла.
— Информируем почтовую полицию? — предложил он.
— Это не грабеж. — Джелико взглянул на фото, будто хотел получить разгадку. — Слишком тщательная подготовка. Я думаю, кому-то нужно было проникнуть на корабль.
— Суперкарго, сэр, — подхватил Дэйн, — имеет доступ к…
— Разумное предположение, — резко кивнул Джелико. — Перечень грузов… Что у нас достойно такого сложного плана?
Дэйн, впервые наделенный полной ответственностью за груз, помнил все. Он мысленно пробежал по нему. Ничего-ничего важного. Но маска означает время для подготовки, тщательное и длительное планирование. Он повернулся к Тау.
— Меня отравили?
— Да. Если бы не сдвиг в обмене веществ после того церемониального напитка на Сарголе… — Он покачал головой. — Хотели они убить вас или просто вывести надолго из строя, но вы получили смертельную дозу.
— Значит, он должен был стать мной. Надолго? — Дэйн задал вопрос самому себе, но ответил капитан.
— Не дольше, чем до Трьюса. Во-первых, если он не был исключительно осведомленным, то не смог бы долго обманывать товарищей по команде, которые вас знали. Для этого нужно знать мельчайшие подробности, а вы слишком недолго находились в их руках. Вы отсутствовали не более одного ксечианского цин-цикла. А полный съем памяти требует гораздо большего времени. Изображать больного он не смог бы, Тау раскусил бы его. Конечно, ему необходимо было показать, что не уверен в работе, что должен проверить все записи и тому подобное. Перелет на Трьюс недолог. До Трьюса он смог бы продержаться, но не дольше. Во-вторых, могут быть две причины, по которым он оказался на борту, — либо ему нужно было что-то пр