— Ящичек?
— Его здесь нет. Возможно, он служил только приманкой.
Дэйн почему-то не поверил в это. Действия женщины, насколько он помнил, говорили о другом. А может, она просто должна была отвлечь его внимание, чтобы он не подозревал о готовящемся нападении? Дэйн понял, что собравшиеся в лазарете знали все подробности его воспоминаний. Зондирование не только записывалось, но и транслировалось, пока он был без сознания.
— Как я попал из «Денеба» в гостиницу? — удивлялся Дэйн.
Было что-то еще, какое-то раздражающее воспоминание о мелькнувшем лице, но Дэйн не был уверен. Видел ли он, падая, другого человека? Он не уверен.
— Вас могли перенести как пьяного, — заметил Али, — это для порта обычная картина. И я понял, что вы, уходя, никого не расспрашивали.
— Мне нужно было вернуться на корабль, — ответил Дэйн, думая о ящичке, который казался таким важным для женщины и был таким небольшим, что его можно легко спрятать, но они обыскали сейф, каюту… — Ящичек…
Капитан Джелико встал.
— Примерно вот такого размера, — показал он руками в воздухе.
Дэйн утвердительно кивнул.
— Хорошо, мы поищем.
Дэйн хотел принять участие в поисках, но его приковала к постели собственная слабость — действие второго укола, сделанного Тау, кончилось, и Дэйн почувствовал такую сонливость, что не смог с ней бороться. Он знал, что поиск, организованный капитаном, дойдет до самой обшивки «Королевы».
Очнувшись и чувствуя себя гораздо лучше, Дэйн узнал, что поиск не увенчался успехом. У них на руках был мертвец в глубоком охлаждении и больше ничего, если не считать записи зондирования, которую снова и снова просматривал капитан Джелико в поисках мельчайших деталей. К перечню можно было добавить лишь одно предположение, что человек, видевший уход Дэйна, может, был все еще в «Денебе».
— Если они видели Дэйна раньше, то для них это было неожиданностью, — размышлял капитан, — но уже слишком поздно менять план. А мы ничего не можем предпринять, пока не доберемся до патрульного поста на Трьюсе. Готов поклясться, что там, где мы искали, нет никакого ящичка.
— Эта женщина, — сказал связист Тан Я, прихлебывая земной кофе в кают-компании, — чужак. Любопытно… — Из внутреннего кармана он извлек блокнот, резкими, уверенными движениями сделал набросок и показал его Дэйну. — Похожа?
Дэйн изумился. Как и все члены экипажа, Тан Я имел хобби, скрашивающее скуку дальних перелетов, но Дэйн считал, что его хобби — сооружение миниатюрных электронных приборчиков и игрушек, и не знал, что связист-марсианин еще и художник. Дэйн рассматривал рисунок, сопоставляя его со своими воспоминаниями.
— Лицо… уже у подбородка, глаза… чуть более раскосые, а может, они показались такими из-за маски.
Тан Я взял блокнот, немного подправил рисунок, и лицо изменилось.
— Да! — воскликнул Дэйн, удивляясь полученному изображению.
Связист показал рисунок капитану, и тот долго рассматривал его, потом передал Тау, а врач, в свою очередь, Стиву Вилкоксу. Штурман поднес рисунок ближе к свету.
— Ситлит…
Дэйну это слово ничего не сказало, но капитан чуть не выхватил блокнот у своего заместителя и снова стал его разглядывать.
— Вы уверены?
— Ситлит, — убежденно повторил Вилкокс, — но… не подходит.
— Да, — гневно согласился капитан.
— А кто этот Ситлит? — спросил Тау. — Или что?
— И кто, и что, — ответил Вилкокс. — Гуманоидные, но чуждые в десятой степени.
Дэйн с удивлением взглянул на рисунок, лежащий перед капитаном. Чуждые в десятой степени! Ксенобиология входила в курс подготовки суперкарго, поскольку от ксенобиологических знаний часто зависел успех торговли с чужаками. Изучение чужих обычаев, желаний и личностных факторов никогда не прекращалось, но Дэйн не знал, что чуждые до такой степени существа могут так походить на человека. Это все равно, что представить себе земную змею в человеческом образе.
— Но она… она говорила разумно. И… очень похожа на человека, — возразил Дэйн.
— И она отравила вас, — сухо заметил штурман. — И она не смазывала ноготь ядом. У нее в пальце ядовитая железа! Не знаю, как она могла оказаться столь похожей на человека. Но Ситлит на Ксечо! Их считают привязанными к родной планете. Открытое пространство вызывает у них такой ужас, что любая попытка увезли их в космос кончается смертью — они ругаются до смерти. Мир у них в инфракрасном свете, поэтому мы их нечасто навещаем. В лаборатории на Барбароссе я видел одного в глубоком охлаждении. Детеныша… Его ядовитые мешочки были пусты. Он пробрался на патрульный корабль и там спрятался, а когда его обнаружили после старта… — Вилкокс пожал плечами, — все было кончено. Но у вас взрослая особь, действующая в чужом мире, а я готов поклясться, что это невозможно.
— Нет ничего невозможного, — возразил на это Тау.
И он был прав, все космонавты знали это. Невероятное, невозможное на одной планете может оказаться самым обычным на другой. Ночные кошмары Земли являются частыми и достойными гражданами других планет, хотя, может быть, и не по земным стандартам. Обычаи, настолько странные, что кажутся невозможными, где-нибудь могут оказаться обязательными. Поэтому космонавты, а особенно вольные торговцы, навещающие малоизвестные и недавно открытые планеты, верили, что возможно все, каким бы невероятным оно не казалось.
Джелико снова взял рисунок.
— Его можно зафиксировать? — спросил он Тана Я.
— Нажмите в середине, и рисунок сохранится, пока вы сами не захотите стереть его.
— Итак, у нас есть мертвец, маска, чужак, который должен находиться во многих парсеках отсюда на своей родной планете, исчезнувший ящичек чудом выжившего помощника суперкарго, — и никаких объяснений. — Вилкокс поставил пустую кружку на стол. — Если перед посадкой мы не найдем его…
— Есть еще кое-что. — В дверях стоял Френк Мура, произнесший фразу своим обычным спокойным тоном, но что-то в его голосе сразу привлекло общее внимание. — Есть два пропавших бреча.
— Что? — вскочил Джелико.
Он увлекался ксенобиологией и поэтому вел наблюдения за животными с Ксечо, иногда даже беря их в свою каюту. Квикс, уродливый хубат, чья клетка висела в каюте капитана, невероятная помесь попугая, краба и жабы, отчаянно протестовал и обычная мера успокоения — капитан сильно хлопал по клетке — не действовала. Поэтому Джелико на время визита бречей приходилось переселять квикса.
— Но клетка заперта, — добавил капитан.
Мура протянул руку, на которой лежала тонкая проволока; изогнутая на одном конце.
— Вот что было в клетке, — сказал он.
— Клянусь семью именами Трутекса! — Али взял кусочек проволоки и повертел между пальцами. — Настоящая отмычка!
— Проволоку выломали из сетки внутри клетки, — добавил Мура.
Теперь все смотрели на него. Изнутри клетки? Но это значит… это значит, что это сделали бречи. Но бречи — животные, и к тому же не самые умные. Насколько Дэйн помнил, они по шкале обучения стояли ниже Синдбада, который сидел сейчас в углу кают-компании и изобретательно умывал свою морду.
— Дайте взглянуть! — Джелико взял проволоку и рассмотрел ее с той тщательностью, что и рисунок перед этим. — Обломана… Да, это отмычка.
— Бречи исчезли, — повторил Мура.
В трюме, подумал Дэйн, они быть не могут, трюмы опечатаны. Остаются машинное отделение, лазарет, их личные каюты, контрольная секция и несколько других мест, ни в одном из которых негде было укрыться двум сбежавшим животным. Предстоял новый поиск. Животные испуганы, к тому же самка беременна, ее нельзя тревожить. Джелико отобрал в поисковую группу только тех, ко имел дело с бречами — незнакомцы могли обратить животных в отчаянное бегство… Он приказал Штоцу вместе с Кости, Уиксом и Али, который обязан был немедленно вернуться в каюту, осмотреть машинное отделение, убедиться в том, что бречей в нем нет, и оставаться там. Вилкокс и Тан Я должны были присоединиться к Шэннону в контрольной секции, обыскать ее и закрыться. Таким образом, непосредственный поиск осуществляли Тау, Дэйн, Мура и капитан. Именно они заботились о живом грузе и кормили его. В качестве добавочной предосторожности Синдбада заперли в камбузе.
Когда машинная и контрольные секции доложили, что там бречей нет, начался поиск. Дэйн спустился к трюмам, но печати оказались нетронутыми, и, стало быть, никто не пробирался туда. Дэйна беспокоила мысль об отмычке. Как бречи сделали ее? И они ли? Ни один член экипажа не станет так шутить, это бессмысленно. А неизвестный мертв и лежит в глубоком холоде. Воображение Дэйна подсказывало ужасное объяснение, и он, против воли, все время оглядывался на дверь холодильника. Она, конечно, тоже была опечатана. Дэйн с облегчением подумал, что уж такие дикие предположения действительно невозможны, мертвые не оживают.
Оставались каюты. Сначала осмотрели каюты инженерной секции. Они не были роскошно меблированы, а их теснота означала, что живущий здесь должен быть педантичным и аккуратным. Никаких ящиков и кладовок… Дэйн осмотрел все возможные укрытия, а их было очень немного. Открывал двери каждого душа. Ничего.
Следующий уровень — каюта и контора Ван Райка. Дэйн вошел и осмотрелся. И здесь ничего. Не в первый раз он пожалел, что обитатель этой каюты не находится на борту. Ван Райк им просто необходим. Многолетний опыт суперкарго, знание всех лабиринтов торговли и обычаев чужаков — вот что необходимо для решения задачи. Печать на сейфе напротив каюты суперкарго тоже не тронута, она в том же виде, как Дэйн и оставил ее.
Следующий уровень — каюты помощников, каюта Рипа, гидросад и камбуз — секция Муры. Свою территорию Мура обследует сам, Дэйну оставалось лишь осмотреть каюту Рипа и свою собственную. Вначале он занялся каютой Рипа, а потом своей. Когда Дэйн открыл дверь собственной каюты, лишь несколько миллиметров спасли его. Парализующий луч ударил над ухом, и Дэйн отлетел в коридор. Он умудрился захлопнуть дверь и прислонился к стене, стараясь унять головокружение. Кто-то внутри, вооруженный станнером, пытался остановить его. Но кто? Может, есть еще один неизвестный, помимо умершего? Это единственно возможное объяснение. Дэйн добрался до ближайшего коммуникатора и нажал красный сигнал тревоги.