Рип не ответил. Скверное настроение Али он ощущал как свое собственное. Штурман иронически подумал, что оно и становится его собственным, причем очень быстро.
Скорее бы уж торговцы прибыли на своем флиттере – он не знал, что их так задержало. Джаспер и Али собрали сканирующее оборудование во внешнем шлюзе и ждали прибытия торговцев, чтобы лететь с ними на рудник.
Рип был занят судовыми журналами, так что Али вызвался сесть за рацию. Рип согласился – хотя бы для того, чтобы чем-нибудь занять беспокойного механика, – и с тех пор не переставал об этом жалеть.
– Стоп! – вдруг сказал Али резким голосом, но тут же рассмеялся и отключил микрофон, разворачиваясь вместе с креслом. – Очаровательно!
Рип не поверил ни взлетевшим бровям Камила, ни тем более его сардонической улыбке.
– То есть плохо?
– Как тонко подмечено, о мой добрый пилигрим! – воскликнул Али иронически-поздравительным тоном. – Или ты воспринял это телепатией?
Рип с терпимостью, выработанной долгой практикой, пропустил риторический вопрос мимо ушей. Поскольку вопрос и был риторическим, предназначенным уколоть, чтобы Рип так же разозлился из-за пси-связи, как и сам Али. Камил до сих пор не верил, что остальные вдруг научились читать мысли.
– Торсон вскоре выйдет из зоны связи, – заметил Рип, показывая на прибор. – Что-нибудь случилось?
– Да, но такое, с чем мы ничего не можем поделать, – сказал Али уже нормальным тоном. Он нажал пару клавиш, и на экране появилось число. – Через две минуты и сорок секунд рации шлемов будут вне зоны связи. Слишком мало времени, чтобы выхватить бластеры, угнать флиттер и погнаться за ними. Что бы ни задумал Лоссин и его сообщники, все будет выполнено.
– Сообщники? Что это значит?
Вместо ответа Али включил журнал связи и повторил небольшой кусок. Тесную рубку «Королевы» наполнил голос Дэйна, описывающий управление лодки-раковины. Рип озадаченно слушал, как Торсон говорит о карте погоды и о том, как она отслеживает мощную бурю на другой стороне планеты. Он еще бубнил о том, как силы Кориолиса воздействуют на очертания континентов, но Али выключил его на полуслове.
– Уловил? – спросил он, снова подначивая.
Рип быстро соображал.
– Картина планетарного масштаба… спутники связи! И конечно, мы не нашли бы их нашим оборудованием. – Он указал на консоль Али.
– Если бы специально не искали. Чего мы делать не стали бы, чтобы пираты нас не засекли.
– Но «Полярная звезда» должна была их найти, – заметил Рип, потирая подбородок. – Тан Я – один из лучших связистов Вселенной, он бы такого не пропустил. Тем более что спутники должны быть настроены на предустановленные частоты «Полярной звезды».
– Но они же хранят радиомолчание, – напомнил Али.
Рип встряхнул головой:
– Черт побери, хотелось бы мне знать, что все это значит. Один разговор, один короткий разговор со Стариком вместо всех этих соображений и догадок – а теперь, когда пираты слушают каждое слово, у нас даже такого не будет.
– Джелико просто не доверяет этим торговцам, потому и молчал о спутниках связи, – сказал Али, снова приходя в беспокойство. Он встал и принялся шагать по тесной рубке, отчего она показалась еще теснее. – Но мы имеем дело не с Джелико и не с пиратами. Мы имеем дело с торговцами, у которых готовая планетарная система связи. И вопрос, почему мы не нашли ее с самого начала?
– А Туе этого не выяснила? – спросил Рип, пытаясь вспомнить события.
Али начал говорить и застыл с открытым ртом.
– Брось, – сказал ему Рип. – Что бы ни было в том разговоре с татхом, я гарантирую, ни о чем важном Туе не умолчала. Торсон за нее ручается. Уж ей-то мы должны доверять.
Камил неохотно улыбнулся:
– Кажется, я к старости становлюсь рабом старых привычек. Мы все двенадцать были спаянной командой так долго, что у меня первый инстинкт – не доверять новичкам. Сначала Раэль Коуфорт, теперь Туе. Итак, что же мы имеем?
– Только вопросы, – твердо сказал Рип. – Мы уже поняли, что не можем полагаться на свое толкование их мотивов. Они думают отлично от нас. Когда Туе вернется, я с ней поговорю.
– Когда она… – Али замолчал, глядя на консоль. Там настойчиво мерцал огонек. Али щелкнул кнопкой и включил громкую связь.
– Говорит Тасцин, – зарокотал голос предводительницы.
Рип включил экран внешнего обзора и увидел ждущий снаружи флиттер, глубоко внутри периметра прожекторов.
Из люка высунулся Джаспер Викс:
– Они прибыли. Кто мне поможет вытащить оборудование?
– Я с тобой, – сказал Али, через плечо бросив странную улыбку Рипу.
Рип в молчании смотрел, как они оба, уже в зимнем снаряжении, выносят сканирующую аппаратуру к ожидающему флиттеру. Мелькнула Туе, выскочившая предложить свою помощь. Рип увидел Тасцин – или решил, что это она. Татхов трудно было отличить друг от друга, если они не стояли своей обычной шеренгой.
Шеренгой. Всплыло воспоминание.
Поначалу Али неприязненно отреагировал на бесстрастную шеренгу татхов, стоящих плечом к плечу, – будто они что-то прячут или встали против кого-то. Сейчас Рип вспомнил их спальное место в лагере, и тут до него дошло.
Они жили в искусственной среде, в обиталище с ограниченным жизненным пространством. Разве он не читал эти скучные исторические тексты, как в ранней терранской культуре ставили эксперименты по жизни в искусственной среде и как в этой среде люди либо сходили с ума, либо у них менялось представление о личном пространстве?
В том-то и дело. Терранам нужно пространство вокруг. Туе явно в нем не нуждалась – судя по тому, как близко она всегда стояла к другим, пока не научилась держаться на удобном для них расстоянии. Но татхам, жителям обитаемых баз, естественным образом требовалось меньше личного пространства. На самом деле им даже удобнее было стоять близко друг к другу. Это не имело отношения к угрозе или защите – не больше, чем расположение терран на расстоянии вытянутой руки друг от друга; хотя кто-нибудь не привыкший к этому мог бы воспринять такой строй как желание оставить руки свободными, чтобы выхватить оружие и начать стрелять.
«А если они увидели в первую ночь наши гипноизлучатели…»
Рип знал, что сделал открытие. Нашел вероятную первопричину взаимного недоверия.
Рип пожалел, что не с кем это обсудить, потом пожал плечами. Скоро.
А тем временем это можно записать в журнал. Рип включил консоль, размял пальцы и начал вводить информацию.
Дэйн с Иоганном в тревоге смотрели на неприветливый низкий скальный купол, освещенный резким светом огней шахтной лодки.
– Всего четырнадцать островов, – сказал Лоссин. – Бóльшая часть на пределе досягаемости, так что добраться до них можно только в идеальных условиях. Это второй. Здесь еще работу необходимо сделать.
Штоц угрюмо покачал головой. Было ясно, что добывать целанит куда труднее, чем они рассчитывали.
Даже не добывать, подумал Дэйн. Шахтные улитки работали в основном автономно. Интересно, на что они похожи? У него в голове промелькнули ужасные образы – в основном из трехмерных видеобоевиков, до которых он был охоч в юности. Без сомнения, это какие-то органические машины, которые терране видели разве что в видеофильмах, где их изображали монстрами. Но Дэйн припомнил реакцию Штоца. Инженер не стал бы улыбаться, будь они и в самом деле ужасны.
Нет, трудно будет вывезти добытую руду. Шахтные машины татхов могут добраться только до руды в этих выдавленных магмой вулканических куполах. Некоторые купола так далеко, добраться до них можно лишь тогда, когда сложный цикл трех лун дает самый длинный интервал между двумя приливами. Шахтным улиткам нужны приливные размывания, которые обнажают руду, но слишком долгий прилив унесет все, что добудет биомеханика, а это еще больше усложняет расписание работ.
И это если погода будет относительно спокойной. И если не будет больных.
– На купольных островах нет деревьев? – вдруг спросил Штоц.
– Нет. Мы полагаем, что целанит в добываемых количествах подавляет их рост, поскольку деревья плотно растут на островах, где нет полезной руды или где она залегает слишком глубоко.
– А вы не рискуете ставить лагерь на островах, где нет деревьев?
– Мы знаем только, что парящие никогда не проходят между деревьями. В деревьях редко бывает туман. Парящие держатся вблизи суши. Мы считаем, что ночи они проводят на тех островах, где нет деревьев.
Заговорил Сиер:
– Мы зарегиссстрировали, что туман быссстро двигалссся над водой, когда ссолнце ссадитсся, пока наши приборы не упуссстили их из виду.
– В инфракрасном свете их не видно? – спросил Штоц.
Вопрос был риторический, и Дэйн это знал, но Лоссин утвердительно хмыкнул, а Сиер сказал:
– Да, так и есссть.
Штоц посмотрел на часы – и остальные тоже. Инженер хмыкнул, и Дэйн увидел, как у него разгладились брови, будто изменилось настроение.
С явным предвкушением он произнес:
– Ладно, тогда давайте выгружать рудные боты и начинаем работать.
Они натянули снаряжение для плохой погоды. Дэйн работал быстро: он терпеть не мог, когда холод забирался под одежду.
Но, случайно глянув в иллюминатор на лодки-раковины, он забыл о непогоде. Ничего подобного он в жизни не видел. Лодка выползала на берег, как экипаж-амфибия. Движение было удивительно плавным, и Дэйн не слышал ничего похожего на звук двигателя, только странное гудение, пока лодка вылезала из прибоя на берег. Взглянув в широкий иллюминатор сбоку, Дэйн увидел позади широкую полосу песка, покрытого странным узором, уже затираемым волнами и ветром. Лодка остановилась, и единственным звуком остался шум ветра.
«Спина» лодки опустилась, как пандус. Когда они выходили, Дэйн огляделся, чтобы сориентироваться, и увидел, что они стоят лицом к морю. В лицо бил холодный ветер, а вдали вспыхивали молнии – чего он уже почти не замечал, привыкнув.
Ботинки вязли и скользили в податливом песке. Дэйн обошел лодку, наклонился и посмотрел под нее. Чешуйки на ее брюхе слегка шевелились в унисон. Он протянул руку их потрогать.