– В серии штормов предвидится затишье. Не очень долгое, но такое, что можно будет попробовать слетать на шахту. В этот раз мы постараемся нагрузить лодку получше: спутники наблюдения показывают, что затишья хватит на загрузку лодки примерно до половины полезной вместимости. А дополнительный экипаж перевезем флиттерами – и тогда-то сможем по-настоящему все подчистить!
Рип почувствовал, как его хорошее настроение улетучивается.
– Думаешь, выйдет?
Джаспер состроил легкую гримасу:
– Более медленное возвращение, и чем больше нагрузка, тем больше неустойчивость. Если что-то не пойдет, придется, быть может, сбрасывать груз. Но они не хуже нас чувствуют, что время поджимает. У нас пока руды мало. И надо добыть больше, пока штормы не станут беспрестанными.
– А они станут? – спросил Рип.
– Компьютерное моделирование показывает, что да, но сколько все продлится – никто не знает. – Джаспер пожал плечами. – В сущности, это дело случая.
Рип кивнул:
– Кто пойдет в эту экспедицию?
– Самый большой экипаж, какой мы сможем собрать. Глиф переслал сообщение о погоде, и мы, пока ты возвращался из лагеря, сформировали группу. От нас – Дэйн, Али, Штоц, я. Больше у нас нет модифицированных скафандров. Оба врача пойдут, но останутся в лодке и во флиттере. Туе будет следить за связью в лагере, а Фрэнк отсюда – а если ты возьмешь это на себя, тогда Фрэнк поможет в лагере. С их стороны – все татхи, потому что они сильнее других, и Шошу. Берране и Глиф будут следить за работой очистителей. И Фрэнк с ними, если ты здесь возьмешь на себя связь.
– Легко, – согласился Рип, вспомнив Шошу, приземистого старика из пустынного мира Аэльсавена. Он напоминал Рипу Карла Кости, большого медведя-механика, болтающегося сейчас на орбите вокруг планеты на «Полярной звезде».
Глиф был высоким, тощим полукровкой со старой терранской колонии на планете Станислава. Кожа у него была даже темнее, чем у Рипа, – его народ жил под звездой куда резче терранского Солнца, и погода там не баловала. Электромагнитные импульсы его абсолютно не трогали. Он был даже спокойнее Джаспера, но умел потрясающе играть на странном музыкальном инструменте из своего мира. Если на этом инструменте играть правильно, он звучал как хор духовых.
Рип, удовлетворенный планами, полез вверх выполнять то, о чем говорил. Теперь он был уверен, что они в конце концов добьются успеха.
Раэль Коуфорт глубоко вздохнула и тут же почувствовала себя виноватой. Она глядела на пар от своего дыхания, расходящийся вокруг кустов помидоров, чьи воздушные корни свисали перед ней. Впрочем, здесь, в гидропонической оранжерее, ее углекислый газ, по крайней мере, быстро утилизируется, и растения преобразуют его в кислород. Проблема в том, что в других местах корабля это происходит гораздо дольше. Аварийные вентиляторы не справляются – торговцы «Ариадны» явно были привычны к более высокому уровню двуокиси углерода.
Они также были привычны и к более низкой температуре: на таком расстоянии от солнца и при отключенных машинах «Полярная звезда» неуклонно остывала. Кости соорудил кое-какие нагревательные элементы, но использовать их можно было лишь в самых удаленных точках орбиты.
И потому Раэль и вся остальная команда почти все время жили теперь в гидропонической оранжерее, делая только вылазки для работы, с которых высокий уровень углекислого газа и холод загоняли их обратно в гидропонический отсек.
Она поправила портативный терминал у себя на коленях, ощутив при этом движении легкую головную боль. Так всегда бывало здесь, в джунглях в центре корабля. В остальных местах по мере нарастания уровня углекислого газа росла и головная боль, сопровождающаяся забытьем и учащением дыхания. Раэль предупредила всех, чего следует ждать при отключении энергии, и, хотя никто не жаловался, она знала, что остальные страдают от тех же симптомов.
Помогала работа. Раэль смотрела данные планетарных наблюдений. Джелико и Тан Я ей помогали. Ее терминал был подключен к корабельному компьютеру через дистанционную низкоэнергетическую инфракрасную связь. Компьютеры, как и оранжерея, находились глубоко внутри корабля и потребляли очень мало энергии, поэтому не давали возможности их обнаружить. Медицинское образование Раэль ставило перед ней вопрос: как сильнейшие электромагнитные поля Геспериды IV действуют на экипаж «Королевы Солнца»? А это навело на мысль смоделировать систему бурь.
Работа шла медленно, и она часто перепроверяла данные, поскольку получаемые результаты казались невероятными. Но перепроверки показывали то же самое: экипаж «Королевы» в серьезной опасности. Раэль, отвлекаясь от собственного дискомфорта, думала, как там, на планете, экипаж «Королевы». И как с выжившими с «Ариадны»? Вообще, пираты они – или нет? Но больше всего она тревожилась из-за воздействия на людей электромагнитного поля планеты. Они там уже больше двух недель.
От ряда спальных гамаков по периметру оранжереи донесся приглушенный зевок. Раэль обернулась и увидела, что Стин Вилкокс сел и протирает глаза. Куртка его сбилась и вспучилась; Раэль улыбнулась, увидев, как Стин ее расстегнул и оттуда выскочила черно-белая кошка.
Кошка привычным движением оттолкнулась от переборки, пола и потолка, потом нырнула в люк, вильнув хвостом, и направилась по своим делам.
– Вот тебе и согрев, – буркнул Вилкокс.
Раэль молча достала «грушу» джакека и бросила ему. Штурман ее поймал, благодарно кивнул, щелкнул кнопкой нагрева и вскрыл «грушу». Отпил и зажмурился.
Из прежних подробных отчетов Джелико Раэль знала, как холодно в рубке. В оранжерее с ее самым высоким уровнем влажности и в присутствии людей и кошек было относительно неплохо.
Раэль усилием воли заставила себя вернуться к работе, когда у люка снова возникло движение – капитан возвратился из рубки после очередной проверки. Поскольку корабль летел вслепую, если не считать редких быстрых выглядываний в безопасных точках орбиты, постоянные вахты не требовались. А если пираты их обнаружат, команда все равно не успеет разогреть двигатели достаточно быстро, чтобы уйти.
Но пока что пираты их не нашли, и они, отскакивая, как бильярдный шар, то от высокой орбиты, то от низкой, мотались вокруг планеты и лун.
Раэль уже не могла дождаться следующего подхода к планете, когда можно будет снова обновить воздух, отрегулировать хоть ненадолго температуру и сделать еще кое-какие необходимые вещи.
Она внимательно посмотрела в лицо Джелико и не нашла ничего тревожного.
Это были очень долгие две недели – иногда во сне ей казалось, что они мечутся в этой системе вечно и никогда из нее не выйдут. Но при последней проверке Джелико остался в целом доволен сложным курсом, который они со Стином выработали и который пока потребовал лишь одной коррекции. Ее, конечно, тоже выполнили рядом с планетой, чтобы скрыть свое присутствие в электромагнитной буре.
Джелико залез в гамак рядом с Раэль – она увидела, как оттопыривается его куртка, и засмеялась, на этот раз вслух, когда он расстегнул куртку и оттуда высунулась вторая кошка.
Глаза Джелико засветились юмором.
– Теперь это приказ. Никто не выходит дежурить в рубку, не взяв с собой кошку. С кошкой можно выдержать холод куда дольше – на самом деле меня углекислый газ загнал обратно, а не холод.
Альфа (или Омега? они выглядели совершенно одинаково) спрыгнула с койки, громко замяукала и исчезла в люке.
– Как твоя работа? – спросил Джелико.
Не формулируемая никем вслух потребность общаться была вызвана необходимостью чем-то занять бесконечное время. Раэль могла ответить двумя-тремя словами, но вместо этого стала рассказывать:
– Тан мне помог. Он соорудил для меня несколько изящных матриц, чтобы компенсировать низкое напряжение. В модели, которую я строю, учитывается солнечная энергия, циклы солнечной активности, вулканическая деятельность, океанические течения и все остальное.
– По данным от спутников наблюдения? – спросил капитан.
– Во время последнего включения питания Тан прочел свежие данные, – кивнула она. – Захватывающая картина, если не пугающая. Полагаю, эти данные очень заинтересуют научную общественность.
– Что должно принести нам значительную прибыль, – сказал Джелико. – Что ж, мы ее заработали.
«Если доживем до того, чтобы ее потратить». Этого Раэль вслух не сказала, но по сузившимся глазам капитана поняла, что он подумал о том же.
– Надо бы вылезти и посмотреть, не нужна ли Кости помощь в машинном отделении, – сказал Стин.
Раэль ценила старания команды время от времени оставлять капитана наедине с женой. Они жили в тесноте этого узкого пространства, и каждый слишком ощущал присутствие других. Она, со своей стороны, также старалась иногда оставлять мужчин одних, чтобы они могли хоть переодеться спокойно – или поговорить по-мужски, без вежливых слов, которых требовало присутствие жены капитана.
Вежливость, которая исчезала, когда ей приходилось выполнять функции врача. Тогда Раэль превращалась в безличного и бесполого медицинского работника – изменение, порожденное уважением к ее медицинскому образованию. Еще одна искорка человечности, которую она тоже ценила.
Джелико прищурился на терминал у нее на коленях.
Раэль с трудом собрала мысли, чтобы вернуться к прерванной работе.
– Эти данные верны? – спросил он.
– Конечно, – ответила она.
Лицо Джелико посуровело, и Раэль поняла, что его мысли обратились от научных данных к восьмерым членам экипажа, застрявшим на планете, где собиралась ионная буря.
– Они не будут стартовать еще примерно… – Он снова прищурился на данные.
– Похоже, еще дней десять. Если бы я была там, внизу, я бы для страховки сказала «восемь», – сказала Раэль, и внутри у нее все сжалось, когда она вводила информацию с клавиатуры. – Да, десять дней.
Джелико медленно вдохнул и потер виски. Глаза его открылись, и их синий взгляд застыл.
– Рип будет ждать до последней минуты, чтобы взять как можно больше руды.