Наблюдая за высокими мускулистыми существами, которые жестикулировали и переговаривались низкими голосами, рокотавшими подобно далекому грому, Дэйн гадал, где найдется такой идиот, чтобы намеренно встать шверу поперек дороги.
Вблизи шверы были даже больше, чем казались издали. Их толстая, грубая серая кожа и массивные тела вызывали в воображении образ человекообразных слонов. Даже уши у них были почти слоновьими – очень большими и морщинистыми, хотя лица имели более или менее гуманоидные черты – отталкивающе гуманоидные. Самые размеры шверов плюс их одутловатые тупые лица да чудовищного вида зазубренные ритуальные кинжалы, которые они носили на боку, гарантировали, что ни одно существо, будь то вульгарный йип или воинственный ригелианин, не преградит им путь.
Они казались всемогущими, однако Дэйн читал, что шверы патологически боятся летающих насекомых, а пауки приводят их в неописуемый ужас. Из-за высокой силы тяжести на родной планете шверов не могло быть столько насекомых, как на Терре и других планетах; хрупкий экзоскелет просто раздавило бы весом самого жука. Скудная фауна родины шверов была по преимуществу червеобразной.
Но, кроме того, по некоей загадочной причине, уходящей корнями в доисторическую древность, все, что имело больше пяти ног – их сакральное число, – считалось демоническим. Шверы реагировали на паука примерно как звездолетчики отреагировали бы на встречу с привидением.
Внезапный смех Ван Райка снова привлек внимание Дэйна к проходящим мимо шверам. Самый маленький из трех остановился и во все глаза стал таращиться на Дэйна и Ван Райка, пока швер повыше не заметил это и резким жестом не приказал детенышу отвернуться. Дэйн усмехнулся. Он вспомнил, что шверы считают неприличным есть на людях, и глазеющий малыш напомнил ему человеческих детей с их бесконечной любовью к неподобающим зрелищам.
– Еще несколько минут. – Голос суперкарго прервал мысли Дэйна. Ван Райк пристально посмотрел на своего помощника. – Пойти с тобой, мой мальчик?
Торсон мотнул головой:
– Нет. Спасибо. Я справлюсь. Капитан сказал, что Флиндик почти все сделал, остались сущие пустяки. А вам нужно время добыть хороший груз. Это главное.
– Ну и хорошо, – сказал Ван Райк. – Кстати, и мне уже пора приниматься за дело. Чем быстрее приступлю к этим многочасовым цветистым беседам, тем лучше. Надеюсь, по крайней мере, что там будут соответствующие прохладительные напитки. – Он успокаивающе улыбнулся помощнику и неторопливым шагом пошел по переходу.
Дэйн вздохнул. Молодой человек понимал, что ему поручили самое легкое дело, – тем стыднее будет не справиться. Он потрогал висящий на поясе диктофон с записями самых разнообразных скрипов и звяканья в качестве приемлемых эмоциональных модификаторов для торгового наречия, потом глянул на другую группу канддойдов, рассаживающихся за ближним столиком. Помощник суперкарго незаметно изучал их, пытаясь с помощью всех полученных знаний определить, кто они такие. У троих были огромные золотистые глаза, значит это женщины; у одной глаза светлые, что указывало на ее молодость, у двух других – более темного, медового оттенка, говорившего о зрелом возрасте. Четверо мужчин также были разных лет: зеленые глаза отличались оттенком.
У всех на панцирях сверкали сложные вставные и накладные драгоценности – знак их богатства; Дэйн не стал разглядывать эти побрякушки, поскольку они указывали лишь на личный вкус и могли меняться день ото дня, если у владельца хватает времени и денег постоянно украшать свои щитки. Канддойды в отличие от шверов, тяготевших к иерархичности и клановости, не носили символов своего ранга – это претило их индивидуализму.
Рассеянно потягивая напиток, Дэйн вдруг обнаружил, что он кончился, когда «груша» смялась у него в руке.
Молодой человек сунул мятую «грушу» в утилизатор и поплелся прочь, внимательно следя за тем, чтобы двигаться медленно. Один неверный шаг – и взмоешь в воздух с растопыренными руками и ногами, словно неопытный новичок.
Посмотрев в ту сторону, где гремела музыка и сверкали разноцветные огни, Дэйн улыбнулся, разглядев Али в центре пестрой группы торговцев из самых разных цивилизаций. На первый взгляд Али просто развлекался, однако Дэйн знал, что это не так.
– Иногда лучший способ узнать то, что тебя интересует, – пойти туда, где околачиваются звездолетчики, и послушать сплетни, – сказал Али, когда они с Рипом планировали свои действия.
«У тебя это получается лучше, чем у меня», – подумал Дэйн, сворачивая к маглеву. Его часы показывали, что главный координатор Койтатик уже должна была приступить к своим обязанностям в регистрационном отделе, о чем Дэйн позаботился узнать заблаговременно. Он протиснулся в капсулу, обойдя стороной парочку шверов. Существа с разных планет, но все в коричневых мундирах Торгового флота, наседали сзади.
– Так вот, они поменяли груз на груз и продали за двойную…
– …получили недельный отпуск перед рейсом Тхстотхс – Буул…
– …думают, что это сделала Гвардия Смерти. Никаких улик…
Дэйн навострил уши, но говоривший понизил голос, и молодой человек даже не разобрал, кто это произнес.
– …изяществом и красотой вашего великолепного корабля, но мы, скромные торговцы, вряд ли можем надеяться – Сожаление с Элементами Сомнения – конкурировать с великими и могущественными торговцами с Денеба…
Капсула остановилась, разговоры растворились в общем шуме. Путешественники высыпали наружу и, легко подпрыгивая в микрогравитации, разбежались в разных направлениях.
Дэйн посмотрел на внушительное здание с террасами; голографическая надпись на трех языках извещала, что это Центральное управление торговли.
Он направился прямо к самому широкому проходу в середине и не успел войти в арку, как какой-то канддойд заметил его и суетливо кинулся навстречу. Встречавший проводил молодого человека в уютную приемную, постоянно уверяя, что локутор безотлагательно прервет все свои дела, дабы быть в его, Дэйна, полном распоряжении, – при этом употребив слов раза в четыре больше, чем требовалось.
Оставшись в приемной, Дэйн заставил себя подойти к широкому окну, из которого открывался вид на внутреннюю часть цилдома. При этом он испытал такое внутреннее сопротивление, что внезапно понял: канддойд специально привел его сюда, чтобы воспользоваться широко известным отвращением терран к обиталищам.
«Канддойды действительно самая дружелюбная из всех инопланетных рас, – вспомнил он слова Ван Райка, – однако это не значит, что они не преследуют собственной выгоды».
Неожиданно Дэйн почувствовал, что вид из окна прекрасен. Офис локутора находился на среднем из канддойдских уровней – своего рода компромисс для удобства многочисленных прибывающих сюда рас. Его фасад был обращен к длинной стороне обиталища, и ничто не загораживало поля зрения.
И при этом вид был чрезвычайно необычным. Если смотреть прямо перед собой, это напоминало полет на флаере над поверхностью планеты, над каким-нибудь огромным каньоном. «Как Разлом на Имменсе», – подумалось ему. Смягченные расстоянием громады зданий среди зелени походили на далекие горы.
Но когда взгляд последовал за изгибом цилиндрических стен, у Дэйна вновь закружилась голова: исполинские здания выдавались в воздух высоко над ним, словно вопреки всем законам гравитации и механики. К счастью, излучатели, освещавшие огромное обиталище, заслоняли противоположную поверхность – Дэйн не знал, сможет ли он вынести зрелище, когда полмира висит вверх ногами у тебя над головой. Он вспомнил, как Крэйг Тау сухо заметил: «Мозжечок ничего не знает о гравитации вращения».
Тем не менее конструкция обиталища прекрасно соответствовала природе населяющих его рас. На внутренней поверхности сила тяжести составляла 1,6 g, что обеспечивало шверам не только гравитацию, как на родной планете, но и львиную долю жизненного пространства – как раз то, что предпочитала эта устремленная вовне раса. Канддойды жили высоко в колоссальных трубообразных небоскребах, пронизывающих цилиндр от края до края; они очень ценили меньшее тяготение, а также сочетание замкнутости и открытого пространства. Канддойды не возражали против неравномерного распределения территории, поскольку долгая, безнадежная борьба на умирающей планете привила им любовь к тесноте.
В сущности, чем дольше Дэйн смотрел, тем больше поражался инженерному искусству канддойдов, несмотря на личное ощущение дискомфорта. На планете колоссальные цилиндрические здания заслонили бы от солнца многие акры поверхности, но здесь они проходили через Ось вращения и потому не отбрасывали тени. А на лифтах можно быстро попасть с одной стороны обиталища на другую – если, конечно, тебя не смущают перепады силы тяжести и переезд через центр, где гравитация равна нулю.
Размышления Дэйна были прерваны радостным клацаньем и жужжанием: его приветствовала канддойдка, с головы до ног расписанная приятного оттенка алыми завитушками. Драгоценности на панцире забренчали, когда она сделала замысловатый жест, соответствующий человеческому поклону. Тонким пронзительным голосом канддойдка проговорила:
– Добро пожаловать в Восхитительный Вертоград Растительных Восторгов, о любезный торговец. Локутор Данакак не чает большей радости, нежели иметь честь споспешествовать вам в ваших важных делах.
Дэйн ответил:
– Я пришел зарегистрировать найденное и спасенное имущество.
– Ах, – отозвалась чиновница, – позвольте поздравить вас по случаю благоприятного обретения и в то же время поскорбеть о несчастье тех неизвестных, чей корабль потерпел крушение, по предопределению судьбы, к вашей выгоде.
Она быстро защелкала мандибулами и потерла друг о друга сложной формы щитки на щиколотках, напомнившие Дэйну древние изображения шпор. Раздался глубокий монотонный звук и тут же замер. Дэйн идентифицировал оба звука – Скорбь по Мужественно Погибшим и Признание Призрачности Материального Обладания – и поспешил извлечь из своего диктофона приличествующие случаю шумы.