Маглев остановился, вошел высокий швер и с величайшей осторожностью, свойственной обитателям высокой гравитации в условиях малого тяготения, уселся на противоположное сиденье.
Раэль чувствовала, как напрягся Джелико, и в то же время не жалела, что разговор прекратился. Ей хотелось поскорее вернуться на «Королеву», уединиться в каюте и кое-что обдумать. Капитану наверняка хочется того же самого.
Когда они наконец доехали до своей остановки, Раэль была готова к чему угодно, однако вокруг не было ни души. Капитан и врач беспрепятственно добрались до причала и вскоре взошли на борт «Королевы».
Раэль уже собиралась пройти прямо к себе в каюту, как Мура позвал:
– Капитан? – Голос был сердитым.
Тревога охватила Раэль; она увидела, как на скулах Джелико заходили желваки.
Они вошли в кают-компанию, где собралась половина экипажа. Но не это привлекло ее внимание.
В больших руках Дэйн Торсон сжимал маленькое зеленовато-синее существо, одетое в отрепья, с перепончатым гребешком на голове, печально упавшим набок, и перепончатыми пальцами рук и ног.
– Поймали безбилетника, – сообщил Торсон.
– И вора, – сказал Мура.
Иоганн Штоц угрюмо добавил:
– И саботажника.
– Мистер Я, – сказал капитан Джелико, – свяжитесь с блюстителями.
Маленькое существо забилось у Дэйна в руках, но оно было настолько миниатюрным, что ноги Дэйна даже не оторвались от палубы, хотя он и не намагнитил ботинки.
– Нет вор, моя! – заявило оно тоненьким голосом. – Я торговать, я торговать все!
– Что ты делал в нашем машинном отделении? – спросил Штоц, сверкая глазами. – Торговал, что ли?
– Нет! Я остановить вы двигаться, моя, – последовал быстрый ответ на универсальном торговом наречии с сильным акцентом. – Нет брать кабель, переключать его. Вы не двигаться в тяжелая зона, далеко на другая сторона.
Капитан сел в кресло прямо напротив сине-зеленого субъекта. Сев, он оказался с пленником лицом к лицу. Дэйн не завидовал безбилетнику, смотрящему в глаза рассерженному капитану. Даже в минуты благодушия Джелико выглядел сурово, а сейчас, судя по всему, был далеко не в лучшем настроении.
– Кто ты? – спросил капитан. – Что делаешь на моем корабле?
– Я – Туе, – мгновенно ответило существо. – Я торговец, моя. Нет вор! Гуу, – добавил «заяц» невнятное слово, нечто среднее между криком и свистом. Существо, видимо, совершенно расстроилось и что-то быстро забормотало сначала по-канддойдски, а потом по-ригелиански.
Дэйн увидел, как при этих звуках Раэль Коуфорт широко раскрыла глаза. Врач повернулась к капитану:
– Я немного говорю на ригелианском. Хочешь, чтобы я допросила ее?
– Ее? – повторил капитан, вопросительно улыбаясь. – Мне бы следовало догадаться, что ты говоришь по-ригелиански.
Миловидное лицо доктора Коуфорт вспыхнуло.
– Мы немного торговали с некоторыми ригелианскими колониями, когда я была совсем маленькой, – сказала она.
Потом повернулась к пленнице и медленно обратилась к ней на свистящем языке ящеровых:
– Расскажи, кто ты и что здесь делаешь?
Дэйн понял эту фразу, но не уловил ничего из того, что Туе с чудовищной скоростью выпалила в ответ.
Пока маленькая безбилетница что-то быстро и пылко тараторила, жестикулируя перепончатыми ручонками, все молчали. Дэйн с любопытством наблюдал, как в пылу объяснений она оторвалась от пола, но даже не попыталась опуститься, а просто зацепилась ступней за край стола и с невероятной грацией откинулась назад, словно это самая естественная для нее поза. Теперь Туе стояла под углом ко всем в помещении.
Дэйн поглядел на маленькую головку с гладкой, напоминающей чешую кожей, значительно более синей, нежели обычная для ригелиан сине-зеленая. Он видел, как во время разговора вздрагивает, поднимается и распускается от негодования, а потом складывается гребешок Туе. Очевидно, она была помесью между ригелианами и одной из рас, возникших от тех же ящеров тысячелетия назад. Ригелиане не любят полукровок; в отличие от землян, которые по большей части приветствуют разнообразие человеческого генома, они блюдут расовую чистоту и так же нетерпимы к существам со сходной биологией, как и к тем, кто имеет совершенно иное происхождение.
Интересно, подумал Дэйн, сколько ей лет?
Наконец Туе умолкла, и доктор Коуфорт задумчиво потерла подбородок:
– У меня давно не было практики, да и диалект, на котором говорит Туе… э… своеобразен, но, кажется, я поняла ее рассказ.
– Давайте послушаем, – предложил капитан.
– Она проникла на корабль сразу после того, как мы причалили, и с тех пор пряталась в грузовом отсеке. Туе принесла с собой кое-какие предметы, которые, по ее мнению, могли бы нам пригодиться, и оставляла их по одному в разных местах, поскольку у нее кончилась своя еда и ей пришлось питаться нашей. Она уверяет, что перестала бы прятаться сразу после взлета, но ждать пришлось слишком долго. Она хочет стать торговцем и считает, что это ее единственный шанс.
– А семья согласна?
– По ее словам, у нее нет семьи, кроме группы других… отверженных. Они живут наверху, у Оси вращения, – сказала Коуфорт. – Возраст Туе приблизительно равен девятнадцати стандартным годам, что юридически означает совершеннолетие, во всяком случае по терранским законам. Так что она сама себе хозяйка.
Джелико слегка побарабанил пальцами по столу и взглянул на Дэйна:
– Запри ее пока в изоляторе. Нам нужно кое-что обсудить.
Дэйн осторожно повернул пленницу к двери; она была такой маленькой, что, казалось, не имела массы. Торсон терпеть не мог таких обязанностей, особенно когда дело касалось маленьких и субтильных существ. Проходя мимо доктора Коуфорт, он заметил, что врач морщится от молчаливой жалости к крошечной ригелианке, и от этого Дэйн почувствовал себя совсем скверно.
По пути к изолятору Туе не протестовала и не вырывалась, но Дэйн крепко держал ее за тонкую длинную руку. Понаблюдав за ней в кают-компании, молодой человек отчетливо понял, что не сумеет поймать ее в невесомости.
А вот Штоц сумел.
Когда они дошли до пустой каюты, служившей на «Королеве» изолятором, Дэйн задумчиво поглядел на ригелианку и легонько толкнул ее внутрь. Туе проплыла через крохотную комнатку, откинула скамью у противоположной стены и уселась вниз головой под сиденьем, сложив конечности в виде шара и уткнувшись подбородком в колени.
У Дэйна закружилась голова – так подействовала естественность ее движений на его восприятие: теперь он как будто бы стоял на потолке. Он намагнитил ботинки, почувствовал, что твердо прилип к полу, и глубоко вздохнул, пересиливая дурноту.
Туе молчала, только смотрела на Дэйна большими желтыми глазами. Он торопливо запер дверь, чувствуя себя величайшим негодяем во Вселенной.
Но пока Дэйн не добрался до кают-компании и не услышал голоса сидевших там людей, он никак не мог отделаться от впечатления, будто идет по потолку.
– Слишком долго мы пробыли в микрогравитации, – сердито пробормотал он и нырнул в дверь.
– …Самая большая неувязка в ее утверждениях! – Голос Штоца перекрывал все остальные. – Если она хотела взлететь вместе с нами, то почему я поймал ее, когда она портила мой двигатель?
Доктор Коуфорт возразила:
– Туе утверждает, что так хотела помешать нам переместиться в тяжелую зону. Наверно, она слышала, как капитан приказал готовиться к переходу, когда мы уходили к легату.
Джаспер Викс мягко сказал:
– Должен признать, это было умно: поменять местами кабели, соединяющие систему зажигания с двигателем. Нам бы потребовалось несколько часов, чтобы проверить все эти провода, но на самом деле ничего испорчено не было.
Штоц хмыкнул:
– Значит, разбирается в двигателях.
– А эти штуковины, которые она мне подбрасывала, – сказал Мура. – Некоторые из них выглядят странно, но бесполезными их не назовешь.
Джелико посмотрел на врача:
– Она говорила, почему выбрала именно наш корабль?
– Да, – ответила Коуфорт. – Она сказала, что здесь чисто и животным тут хорошо. Она сказала, что никогда не поверит, будто злодеи добры к своим животными.
– Злодеи! – воскликнул Али. – Довольно странно слышать такое от вредителя!
– Мне это не нравится, – проговорил капитан. – Похоже, ее пребывание здесь – еще одно событие в череде странностей, которые начинают меня тревожить.
Ван Райк снова придвинулся к переборке, около которой дрейфовал во время дискуссии.
– Но если Туе говорит правду, то она забралась сюда еще до того, как дела пошли вкривь и вкось.
– Что началось в тот день, когда мы попытались выяснить, кому принадлежал «Звездопроходец», – подсказал Рип.
Джелико кивнул:
– Правильно. Но вы еще не знаете вот чего: по пути на корабль в нас с доктором стреляли «тошнотворками» и оставили преследование только на полпути к причалам. И нигде ни одного блюстителя.
Команда уставилась на них в немом изумлении.
– Так что теперь вы понимаете, почему мне не нравятся всякого рода совпадения? – закончил капитан.
– Ну и что нам с ней делать? – спросила доктор Коуфорт, немного хмурясь.
– Если она действовала по собственному почину и если власти продажны, то мне претит мысль выдать ее им, – сказал Джелико. – Однако я не хочу, чтобы она слонялась по моему кораблю без присмотра. Хотя никакого реального вреда она до сих пор не причинила, наше положение слишком неопределенно, и мы не можем рисковать новыми осложнениями. Туе клянется в своей честности, но разве она сама не призналась, что принадлежит к одной из банд Вращалки? Именно там скрываются отбросы трех цивилизаций.
– За каждым существом, составляющим эти самые «отбросы», обычно стоит личная трагедия, – тихо проговорила Коуфорт. – Люди, особенно такие молодые, редко по своей воле выбирают жизнь вне закона. Обычно что-то их заставляет так поступить. – Доктор покачала головой. – Туе упоминала, что жила в детских яслях, когда была совсем маленькой, но ее оттуда исключили за неуплату.