Они пересекли значительную часть портовой территории, прежде чем остановились у входа в один из маглевов, курсирующих в нулевой гравитации. Веселость Рипа мало-помалу улетучивалась от потери ориентации в невесомости и необычности Оси вращения. Теперь Нунку выглядела просто странной девушкой с тонкими паучьими ручками и ножками, торчащими из рваного рубища, и на нее было тяжко смотреть; еще тяжелее было вообразить, на что похожа ее жизнь.
Более пристальный взгляд на эту бледную, в пятнах кожу, проглядывавшую из рваного балахона, вызвал у Рипа приступ острой тоски по открытым пространствам, свежему воздуху и тяготению.
По крайней мере, до открытого пространства и свежего воздуха они наконец добрались. После нескольких минут наблюдения разведчики подали сигнал: путь свободен, – и штурмовой отряд (как Рип про себя называл эту странную группу существ) поспешно выбрался из прохода.
Они тихо, никак не нарушая общественного порядка, сели в маглев.
В капсулу входили разные пассажиры, главным образом канддойды, чтобы проехать несколько остановок. Непосредственно перед тем, как Рипу с товарищами нужно было выходить, появились несколько торговцев и приветствовали коллег с «Королевы». Но тут один из них внимательно посмотрел на Дэйна, толкнул своего спутника и что-то быстро ему шепнул. Торговцы без всякой нужды перешли в противоположный конец капсулы, старательно избегая смотреть в их сторону.
Хотя Дэйн никак не отреагировал, этот эпизод начисто лишил Рипа остатков веселости, и ощущение нереальности происходящего сменилось злобной целеустремленностью.
С интервалом в несколько секунд, чтобы не слишком бросалось в глаза, что они все вместе, Рип, Штоц, Мура и Дэйн вышли из маглева и зашагали по площади, поглядывая на мерцающие гирлянды огней, освещавших канддойдские дома.
Кружным путем они приблизились к красивому зданию, окруженному ухоженным папоротниковым садом, и, один за другим, прячась за зеленью, скрылись в служебном ходе.
Он был узким, по стенам вились какие-то кабели и трубы. Едкий антисептический запах все-таки не перебивал ароматов отходов, направляемых в переработку.
Вдруг один разведчик остановился, прислушался к портативному коммуникатору и что-то сказал остальным.
– Быстро! – чирикнула Туе. – Быстро! Быстро! Блюстители сменяются…
Отталкиваясь от стен, они помчались по тесным проходам. Рип тут же потерял ориентацию, поскольку коридоры изгибались и поворачивали под самыми немыслимыми углами. Тем не менее кто-то прекрасно знал, куда они направляются.
Наконец группа остановилась, и разведчики снова, используя тонкий перископ, убедились, что коридор под люком, возле которого они столпились, пуст. Это была территория невесомости, поэтому народ здесь ходил туда-сюда в любое время дня и ночи. Шверы, когда могли, придерживались искусственных солнечных циклов, но канддойды уже много поколений назад отвыкли от суточных ритмов.
Когда разведчики подтвердили, что выбранный ими коридор свободен, двое из клинти вышли вперед. По дороге они успели надеть серые комбинезоны обслуживающего персонала. Эти двое нырнули в люк, им осторожно подали какую-то канистру. Ничего не понимая, Рип протиснулся вперед, и тут грудь его сдавила тревога: он увидел на канистре яркую оранжевую триграмму, обозначающую биоопасное содержимое.
Туе почти полностью закрыла люк. Вся группа сгрудилась около щели и внимательно наблюдала. Двое в рабочей форме стояли и спокойно чего-то ждали; один из них держал когтистые пальцы на крышке биоопасного контейнера.
Послышался шум: из-за угла, громко переговариваясь между собой, появились несколько канддойдов. Рип, смотревший в щель из неудобного положения, едва увидел, как один из «рабочих» толкнул другого, вскрикнул, и канистра открылась. Мириады крохотных черных точек закружились по коридору. Канддойды пронзительно взвизгнули, словно слишком туго натянутые струны, засвистели и заклацали в ультразвуковом диапазоне, отчего у Рипа по шее побежали мурашки. Один из «рабочих» что-то прогудел на высоком канддойдском, и всех присутствующих охватила паника. Вскоре повсюду начали раздаваться пронзительные крики, в том числе и на терранском: «УХОДИТЕ! АПЬЮЙСКИЕ МУХИ-ВАМПИРЫ!»
Апьюйские мухи-вампиры? Рип в ужасе попятился, пока черные точки, кружившие в коридоре, не просочились в проход через приоткрытый люк. Кто не знал об апьюйских мухах-вампирах – насекомых, безвредных для фиффтоков, но смертельных для всякой другой расы! Даже в самых отдаленных уголках космоса слышали жуткую историю об эпидемии на Артеро. Всего несколько таких мух попали на борт торгового корабля, который останавливался в пространстве фиффтоков, и по небрежности были занесены в терранскую систему, где быстро размножились, получая легкий доступ к пище через мягкую людскую кожу. Они не просто пили кровь, они сперва парализовали жертву мощным ядом, отчего укушенному казалось, будто его сжигают заживо. Большинство пострадавших покончили с собой, пытаясь прекратить боль; немногие выжившие так и остались на всю жизнь парализованными.
– Нам бы лучше… – нервничая, начал было Рип.
Перепончатые пальцы Туе неожиданно сильно сжали ему плечо.
– Не двигаться! Не апьюйские мухи. Мошки экко-дерева. Нет вреда.
Рип понял, что произошло, и судорожно вздохнул.
– Великолепно, – пробормотал он.
– Подло, но великолепно, – сухо согласился Иоганн.
Дэйн ухмыльнулся, открыл люк и подал знак выходить.
– Сейчас здание уже, должно быть, пусто. Пошли.
– Разве его не закроют и не пустят дезинфицирующий газ? – спросил Рип, когда они побежали по коридору мимо дверей снизу, сверху, по бокам, но всегда точно в середине стены.
– Газ безопасен для всех, кроме вон того джаржакиуйца, – ответил Дэйн, показывая на существо с двумя парами рук: одна заканчивалась когтями, другая – щупальцами. Когтистыми руками существо натягивало респиратор. – Единственное, что мы почувствуем, – это запах корицы.
– Ждать, – сказала Туе. – Отойдите назад.
Она открыла люк и просунула в него автоматическую куклу, к спине которой было что-то прикреплено. Дэйн заметил мгновенную ответную реакцию. Сверху протянулось блестящее гибкое металлическое щупальце, пригвоздив к месту ворвавшуюся в комнату куклу и крепко прижав ее к полу клейкими присосками.
Рип увидел голубоватую электрическую вспышку, щупальце дернулось и замерло. Через секунду прекратилось странное жужжание, которого он раньше не замечал.
Двигаясь с завидной сноровкой, в помещение проникли несколько членов клинти и быстро обезвредили остальные ловушки и западни.
– Когда только Флиндик успел все это включить? – удивился Дэйн. – Ведь здание эвакуировали, наверно, секунд за тридцать.
– Дистанционное управление, – ответил Рип. – Установить достаточно просто, если есть деньги и власть.
Наконец члены клинти подали знак, что можно двигаться дальше.
Внутри они увидели следы панического бегства. Повсюду были разбросаны бумаги и чипы; тут и там плавали капли напитков из раздавленных в суматохе «груш». Нунку перепархивала от одной консоли к другой, внимательно изучая пульты управления, словно на них можно что-нибудь прочитать.
Рип помнил, что должен выполнять роль физической поддержки в случае их обнаружения, но по профессии он был штурманом, что, помимо всего прочего, означало владение компьютерной техникой, поэтому не мог отвести от нее взгляд.
Махнув Дэйну, который аккуратно отгонял с дороги плавающие пузырьки жидкости, Рип сказал:
– Позови, если понадоблюсь. Хочу посмотреть.
Дэйн кивнул и продолжал свое занятие.
Штоц занял позицию возле главного входа: он мог выглядывать наружу, но сам заметен не был. Мура встал у другой двери, бесстрастно наблюдая, как члены клинти собирают по комнате документы и чипы.
К консолям никто не притрагивался.
Нунку жестом показала на дверь, скрытую великолепной мозаикой, и двое из клинти приблизились к ней. На этот раз они подбросили вверх развернутую шаль из полупрозрачного ракнийского шелка и направили на нее луч игрушечного голографа, придав флюоресцирующим волокнам видимость твердого тела. Ответ не заставил себя ждать: Дэйн увидел молниеносное движение, и шаль исчезла, схваченная чем-то, вынырнувшим из воздуха над дверью. Несколько членов клинти подбежали к двери. Чтобы обезопасить ловушку, им понадобилось больше времени, чем в прошлый раз.
Когда дверь открылась, они увидели комнату-сад, как и рассказывала Раэль. Рип сразу оценил роскошь, с какой обставлен кабинет. Неужели чиновник Управления торговли зарабатывал столько, чтобы позволить себе все эти вещи… даже если копил лет сто?
Он покачал головой и повернулся в сторону Нунку.
Она тем временем следом за своими разведчиками-саперами осторожно приближалась к выдвижной консоли, вделанной в письменный стол. Клавиш было не много, но все из дорогого фарфора и расписаны золотом.
Нунку бросила на Рипа быстрый взгляд и неожиданно застенчиво улыбнулась. Подвинувшись, чтобы ему было лучше видно, она достала из складок рваной хламиды чип и вставила в щель. Экран засветился, однако показал лишь хаотический водоворот каких-то разрозненных осколков.
– Мой чип снял защиту, – сказала она мягким шипящим голосом. – Очень опасно. Строжайше запрещено. Программа не имеет внутренних ограничений на распространение.
Ее голос, этот странный выговор, почти такой же, как у его бабушки, детское лунообразное лицо и похожее на ветку тело словно убаюкали Рипа. Молодого человека охватило странное ощущение, будто реальность перевернулась и все это только снится.
– Она может открыть почти все, – проговорила Нунку, когда узоры на экране начали двигаться быстрее.
Рип догадался, что ей очень нравится объяснять: эта достойная всяческого сострадания девушка была прирожденным учителем.
Вдруг на экране возникла путаница символов и иероглифов.
– Что это? – спросил Рип, показывая пальцем на особенно сложную идеограмму.
Нунку неожиданно сильно сжала его запястье; впервые он заметил, какие крупные у нее костяшки пальцев по сравнению с кистью руки.