– Извините. – Красивое лицо Али свело напряжением. Дэйн кожей чувствовал, до чего его коллеге все это неприятно. Али был не из тех, кто любит делиться чувствами, тем более подробностями личной жизни. – Кажется, я приобрел способность превращать кошмары детства в цветные видеосны. Интересно, не причитается ли мне с вас плата за трансляцию?
Тау слабо улыбнулся и ответил:
– Прошу вас четверых присоединиться ко мне в кают-компании через… десять минут. Настало, кажется, время для разговора, который уже давно назрел. Туе, приземлишься пока в рубке управления? Мы тебе потом все расскажем.
Маленькая ригелианская полукровка кивнула и засмеялась.
– Что смешного? – спросил Дэйн.
Туе слегка подпрыгнула; ее синяя, причудливо-чешуйчатая кожа лоснилась здоровьем.
– Приземлиться в рубке? Я там приземляюсь? Течения космоса меня приземляют!
Она смеялась сквозь зубы шипящим смехом – попытки Дэйна объяснить ей, что Али умеет настраивать двигатели, чтобы они «пропускали сквозь себя» гиперпространство, создавая псевдогравитацию разного уровня, особого успеха не имели.
Гребень ее чуть опустился, когда она добавила:
– Скоро выход! Настоящая невесомость до входа в гравитационный колодец!
Дэйн отметил слово «вход». Не «спуск». Он подозревал, что Туе все еще слабо представляет себе понятия «верх» и «низ». На уровне разума она понимала это хорошо, но не понимала физически, несмотря на свою фантастическую адаптабельность. Но Дэйн ничего не сказал. Время покажет. И он не знал, что нужно объяснять, а в чем предоставить дело опыту.
Туе минуту на него смотрела, потом ее гребень снова встал дыбом, она вприпрыжку побежала по коридору и скрылась. Кошки – за ней.
Тау не ждал ответа. Он вернулся в свою каюту, и до Дэйна донеслось шипение закрывающейся двери.
Оставшиеся переглянулись, пожали плечами, и Дэйн сказал:
– Что бы это ни было, оно может подождать, пока мы примем душ и выпьем чего-нибудь горячего.
Али кивнул и тоже скрылся в своей каюте. Джаспер посмотрел ему вслед и произнес:
– Я лучше пойду закончу работу.
И направился к двигательному отсеку.
Скоро невесомость.
Дэйн вернулся в свою каюту, размышляя, не под влиянием ли Туе они стали в невесомости пользоваться поручнями, стенами и палубой вместо магнитных подковок, как привыкли за много лет на «Королеве Солнца».
Сунув грязный мундир в щель приема стирки, он посмотрел на часы. Еще осталась половина периода отдыха. Дэйн подозревал, что так и не сможет еще поспать до тех пор, как Рип и Джаспер сменятся с вахты и придется заступать ему с Али, но это его не волновало. Если не считать странных снов Али, первый рейс «Полярной звезды» проходил без особых событий. Много напряженной работы, но это не было неожиданным. У Рипа еще один день дежурства по камбузу, потом наступит очередь Дэйна. Там можно будет подремать, если надо.
Он быстро принял горячий душ, натянул чистую форму и двинулся в кают-компанию, совмещенную с камбузом.
Остальные трое подошли примерно в то же время. Влажные черные волосы Али были зализаны назад, красивое лицо чуть потемнело. Он, насмешливо улыбаясь, рухнул в привинченное кресло:
– Крэйг, если это будет мужской разговор типа «поговорим, ребята, о прошлом», я бы лучше доспал, пока свободен.
Врач, который служил на «Королеве Солнца» дольше, чем Дэйн был вольным торговцем, сохранял невозмутимый вид. Незаметный, аккуратный человек, который вряд ли постарел с виду за все время, что Дэйн его знал, Крэйг Тау говорил тихим и ровным голосом в спокойной и прямолинейной манере. Все бывшие стажеры «Королевы Солнца» его уважали: он был честен, талантлив и трудолюбив.
Дэйн молчал. Али бравировал, но Дэйн знал, что он напряжен и скован.
– Я надеялся, – начал Тау, – что этот разговор можно будет отложить. У нас и без того слишком много забот: новый корабль, новые должности и обязанности для каждого, контракт, который может прервать полосу невезения, из которой мы никак не выберемся после старта с Кануче. Если добавить, что команды обоих кораблей недоукомплектованы, а работу все равно делать надо… Короче, думать есть о чем.
– Ладно, – перебил Али. – Я уже понял: дело плохо. Почему бы не сказать об этом прямо?
Тау вопросительно взглянул на слушателей. Рип кивнул, внимательно глядя живыми черными глазами, и Дэйн тоже машинально кивнул. Только Джаспер Викс – неизменно вежливый и сдержанный (Дэйн уже знал, что это общее свойство всех венерианских колонистов) – терпеливо ждал, когда Тау перейдет к главному.
– Вернемся мысленно назад, – сказал Тау. – К нашим приключениям на Сарголе.
– Трудно их забыть, – заметил Али с иронией в голосе. – Дэйн благоухал, как танцовщица-перышко из веселого дома, собираясь на каждую торговую встречу с салариками…
– А «И-С» из кожи вон лезла, чтобы выставить нас зачумленным кораблем, – добавил Рип.
– А потом четверых из нас выворачивало наизнанку, как пустые мешки, – вспомнил Дэйн, вздрогнув. – Не помню, чтобы меня еще когда в жизни так тошнило. Да и не было больше такого.
Джаспер быстро поднял глаза, и Тау ему улыбнулся:
– Нет, Джаспер, это не случайное совпадение. Вы помните, что тошнило тех из вас, кто выпил саларикскую чашу воина, и это правда, но, когда «И-С» запустила на «Королеву» заразу, с токсинами справились только ваши иммунные системы.
– И что? – спросил Али с напряженной улыбкой. – Это связано с моими кошмарами?
Тау ответил:
– Именно так, но имей терпение. Следующий пункт: вспомните наш почтовый рейс до контракта с Кануче.
– Ксехо…
– И Трусворлд. – Этого Дэйн вспоминать не любил. В кошмарах он до сих пор видел на своей койке покойника с его, Дэйна, лицом.
– Помните, что тогда пронесли на борт «Королевы»?
Джаспер втянул в себя воздух:
– Экстрасенсит.
Тау кивнул.
Али фыркнул:
– Старый мой друг Крэйг, я тебя ценю и уважаю, но если ты хочешь вывалить на нас, что мы превращаемся в стаю космических волков с пси-возможностями, значит ты слишком долго изучал эту вудуистскую чушь.
Дэйн усмехнулся, ожидая, что врач возразит. Рип тоже улыбался, и только Джаспер сидел с непроницаемым, как всегда, лицом.
После долгой паузы Тау ответил:
– Боюсь, что именно это я и собираюсь вам сказать.
На глазах у Тау Али Камил зарылся лицом в ладони. Молодой механик испустил такой театральный стон, что трое его товарищей улыбнулись. Тау хорошо знал этих ребят, и, несмотря на шутовство Али, было видно, что ему это известие далось тяжелее всех. Тау подумал, глядя, как Али трясет головой, что чем дольше механик шутит, тем сильнее он расстроен.
Теперь Али заткнул пальцами уши и посмотрел на Дэйна:
– В чем дело, викинг? Не слышу тебя – думай громче!
Долговязый суперкарго улыбнулся, но на лице у него мешались озадаченность и смущение. Это тоже не удивило Тау. Возможные реакции он предсказал довольно точно. О чем он не мог догадаться – как они это знание используют.
– Вопросы есть? – спросил он.
Камил поднял прищуренные глаза:
– Есть. Как будем от этого избавляться?
– От чего именно? – возразил Тау. – От самого синдрома? Или от изменений в вашей нервной системе, которыми он вызван?
– Подозреваю, – заметил Рип со своей спокойной улыбкой, – убрать это не так просто, как срезать бородавку.
– Боюсь, что да.
Тау ждал, когда они переварят услышанное.
Али вздохнул:
– У тебя явно есть новости и повеселее. Можно выложить и их тоже.
Тау допил джакек, пустая «груша» автоматически сложилась, и он швырнул ее в утилизатор.
– Прежде чем двигаться вперед, давайте вернемся назад. Я впервые что-то заметил несколько месяцев назад: если кто-то из вас плохо спал, остальным неизменно снились дурные сны. Я стал вести записи, учитывая, где вы спали при назначении на разные работы. Если вы находились по своим каютам, то есть относительно близко друг к другу, яркие сны одного действовали на других. При назначении на работы, требовавшие отсутствия, видимой реакции не было.
– Расстояние ослабляет воздействие, – заключил Джаспер.
Тау кивнул:
– Есть еще один момент – достаточно тонкий, и я не хотел вам говорить, чтобы…
– Старик знает? – перебил его Али.
– Капитан Джелико знает, конечно. И доктор Коуфорт тоже.
Али вздохнул.
– Я в своем последнем рапорте отметил, что вскоре, наверное, с вами поговорю, – добавил Тау.
Дэйн заинтересовался:
– А Старик на это что-нибудь сказал?
Тау улыбнулся:
– Сказал только, что мне сочувствует.
– Тебе? – вытаращил черные глаза Али. – Тебе он сочувствует? А нам?
Дэйн засмеялся, Джаспер улыбнулся. Только Рип сидел задумавшись и глядя вдаль.
Потом посмотрел на Тау.
– Второе, про что ты говорил, – сказал он. – Это насчет того, что мы иногда… знаем, кто где?
У Тау сердце забилось чуть быстрее, но он изо всех сил постарался этого не показать.
– Да, это и есть второй момент. Я его заметил, когда мы так надолго осели на Бирже. Если кто-нибудь из вас искал другого, создавалось впечатление, что он бессознательно знает, где этот другой находится на борту «Королевы» и на борту ли вообще. Опять-таки этот синдром снимался расстоянием.
Дэйн запустил пальцы в свои желтые волосы, взъерошив их дыбом.
– Я думаю… – Он покачал головой.
– Ты это заметил, – подсказал Тау. – Я однажды видел твою реакцию.
– А это не может быть оттого, – спросил Дэйн, неуверенно улыбнувшись, – что мы просто знаем, где тот, другой, должен, скорее всего, быть? Мы так давно работаем вместе, отлично знаем расписание друг друга – почти как свое.
– И это правда, – согласился Тау. – Еще одна причина, из-за которой я так долго ничего вам не говорил. Я хотел посмотреть, не придет ли кто-нибудь из вас к тем же выводам.
– Это недавнее прошлое. – Али откинулся на стуле. – А что будет дальше? Если викинг забудет пригнуться перед люком, будет у мен