– Нет, – ответил Рип, уверенный на этот раз, что инстинкт его не подводит. – Только отрази от луны сигнал удачной посадки, и пусть себе рассеивается. Тан Я его примет. Во всем остальном мы должны считать, что все наши передачи подслушиваются. Контакт будем устанавливать лишь в случае ЧП.
Али чуть приподнял брови.
– Есть! – ответил он, щелкая по клавишам.
Тау и другие разошлись по своим постам. Рип остался в командирском кресле у консоли, глядя на пустой экран интеркома. Али послал запрос и ответа не получил. Время тянулось медленно; чтобы чем-нибудь заняться, Али вызвал показания инфракрасных сенсоров с приборов Тау и увидел размытые тени, у которых температура тел вполне укладывалась в человеческие границы. Они были собраны в группы, некоторые относительно близко к кораблю. Укрытия для нападения – или убежища?
Однако прошел час, за ним другой, и ничего не случилось. Ни связи, ни движения – ничего, кроме медленно слабеющего ветра и тяжелого ливня снаружи.
Рип кое о чем подумал и щелкнул кнопкой интеркома:
– Тау?
– Слушаю, – донесся голос медика из лаборатории.
– Какова дистанция твоих датчиков температуры?
– Только ближайшая окрестность. Но если наши соседи не обманывают мои датчики, то они не движутся.
– Спасибо.
Рип отключился, ощущая непривычную тяжесть в суставах рук. Он рассеянно сжал пальцы. Интерком мигнул, и Рип его включил. Голос Тау произнес:
– Я настроил датчики как только мог и не нашел никаких признаков корабля.
Из машинного отделения донесся голос Штоца:
– И не должен был, если у них корабль полностью остыл.
– А мы часто полностью остываем? Даже при долгой стоянке на планете мы держим небольшую мощность для жизнеобеспечения, компьютеров и гидропоники. – Тау говорил спокойно и деловито.
– Верно, – ответил Штоц несколько сухо. – Но неплохо учитывать все возможности.
Рип сообразил, что остальные не столько докладывают, сколько напоминают ему о многих аспектах ситуации, которые он мог упустить, но никто не хотел говорить об этом прямо. Он ощутил странную смесь благодарности и раздражения – раздражения по большей части в свой адрес за то, что не умеет, как Джелико, излучать спокойствие и уверенность. Тот наверняка убедил бы экипаж, что всегда полностью владеет ситуацией, сразу, как принял командование. Рип вздохнул, ощущая напряженными мышцами шеи непривычный груз тяготения. Он потер глаза и задумался о словах медика. Мысли эти прервало ощущение, что кто-то на него смотрит. Рип повернулся. В проеме люка с усталым и слегка виноватым видом стоял Дэйн Торсон.
– Чего мы так и не узнали, – сказал Дэйн, – так это был ли на борту «Ариадны» полный экипаж, когда ее захватила банда Флиндика. Если они разделились и оставили здесь половину команды, то «Ариадна» могла бы слетать к Бирже с полным грузом и вернуться с припасами за рудой, которая уже ждала бы здесь.
Али присвистнул:
– Я не подумал, но ты вполне можешь быть прав, викинг.
– Звучит разумно, – медленно произнес Рип. – Мы провели именно этот корабль с половиной экипажа и знаем, что это возможно.
– А если так, – сказал Али, лениво барабаня пальцами по консоли, – то мы и есть пираты. По крайней мере, так они должны думать. У них должен быть телескоп – если делить команду пополам, то телескоп будет нужен не меньше радиосвязи.
– Значит… если они увидели «Ариадну» на орбите, то знают, что их корабль у нас, – заметил Дэйн. Он вздрогнул и встряхнул головой. – Тяжело вот так узнать, что твои товарищи по команде присоединились к Сэнфорду Джонсу на его корабле-призраке.
Рип положил ладони на колени:
– Я знаю, что надо делать. – Он включил экран интеркома. – Али, давай сигнал широкого спектра на полосе торговцев.
Али протянул руки к консоли, но остановился и поднял глаза, скривив рот:
– Ты же знаешь, наши соседи извне вполне могут быть пиратами.
Рип набрал побольше воздуху и покачал головой:
– Мы рискнем.
Али слегка пожал плечами и вернулся к работе. Красный свет над экраном интеркома сменился на зеленый – это значило, что слова Рипа и всех остальных в рубке транслируются наружу. Рип смахнул со своего мундира вольного торговца несуществующую соринку и объявил:
– Я Рип Шеннон, пилотирующий «Королеву Солнца». На орбите находится корабль, бывшая «Ариадна», ныне «Полярная звезда». Корабль найден нами на орбите в системе Микоса, на выходе из гиперпространства мы пересекли его орбиту…
Рип медленно и спокойно рассказал всю историю.
В конце передачи он велел Али передать две пленки из судового журнала – их первый контакт с «Ариадной»: он просто показал прохождение вдоль ее борта и фальшивое название «Звездопроходец», написанное пиратами вдоль ее корпуса.
Потом пленку, где был записан арест Флиндика.
Это был риск – обнаружить себя, не зная, кто может за ними подсматривать и зачем. Рипу было неприятно разговаривать перед молчащим экраном. Но он считал, что хотя бы это они должны экипажу «Ариадны» – если неизвестные были экипажем «Ариадны», – и он отметил, что никто из остальных не стал дальше возражать.
Он закончил и медленно сказал:
– И вот почему мы здесь. У нас есть лицензия, выданная Торговой палатой, и мы прибыли для добычи целанита. Сожалею, что принес вам такие известия.
Он сам почувствовал, что дал слабину в конце, и поморщился, отключая связь.
Долгие секунды они ждали, и, когда ответа не последовало, Рип оглядел остальных:
– Раз нам все равно нечего делать, отчего не поесть, а подвахтенным не отдохнуть? Если у нас впереди тревожная ночь, стоит к ней подготовиться.
Первым вышел Дэйн, на вахте остался Али. Рип заметил, как неуклюже и медленно двигается суперкарго. Он встал, и у него стрельнуло в голове, а мускулы живота предупреждающе сжались. Он вздрогнул и заставил себя расслабить мышцы перед тем, как подойти к трапу. После приземления «Королевы» он ощущал свое тело комком узлов.
Рип рассчитывал, что долгое путешествие в гипере с его псевдогравитацией даст всем возможность заново адаптироваться к полному тяготению, но, кажется, так не вышло. И это беспокоило. Не была ли ментальная связь только частью того, что с ними случилось? Или остальной экипаж приспособился к новым условиям космоса канддойдов, где переменное тяготение было нормой?
Проделывая комплекс расслабляющих упражнений, он отметил, что слишком ленился работать на тренажерах. Тау недвусмысленно давал понять, что, несмотря на периоды микрогравитации, все должны определенное время тренироваться, чтобы поддержать уровень кальция. Мышцы у Рипа вроде бы не болели, но все остальное было как будто не на месте.
Наконец он осторожно спустился по трапу. На палубе рядом с трапом на следующий уровень стоял Дэйн Торсон. Суперкарго строил гримасы и потирал виски.
– Упал? – спросил Рип.
– Нет, – смущенно улыбнулся Дэйн. – Кажется, двигался слишком быстро. Чуть не нырнул в люк и лбом стукнулся. – Он ткнул пальцем себе за спину.
– Как там Туе? – спросил Рип.
– Как раз туда и иду. Крэйг просил меня проверить, – ответил Дэйн.
Рип покачал головой. Он знал, что маленькая ригелианка проводила время на Бирже в зонах терранской гравитации, но это всегда было недолго. Вспоминая, каково ему пришлось в зоне тяжелой гравитации шверов на Бирже, он понимал, почему она потеряла сознание.
– Пойду-ка я с тобой.
Они нашли Туе лежащей в койке. Рядом с ней сидел Синдбад, корабельный кот «Королевы», и вылизывался. Судя по всему, его абсолютно не трогало внезапное возвращение гравитации.
При виде Рипа и Дэйна Туе героически попыталась встать.
– Туе сейчас работать, – сказала она, но глаза ее были полузакрыты, а зрачки расширены от усилия.
Рип в отчаянии посмотрел на перепончатый гребень, который тянулся от лба до затылка. Он обмяк и стал синевато-серым. Пальцы Туе свело от напряжения, которое требовалось, чтобы сохранять прямую позу, а цвет чешуйчатой кожи изменился от нормального сине-зеленого до зеленовато-серого, почти как у потертой искусственной кожи противоперегрузочных кресел «Королевы».
– Я вызову Тау, – сказал Рип.
Дэйн махнул рукой Туе:
– Ложись обратно.
– Я работать, моя, – сказала Туе. Даже голос ее стал каким-то бесцветным.
– Ни в коем случае, – возразил Дэйн. – Не больше, чем я смог бы работать на планете шверов. Твое тело должно приспособиться, а на это нужно время.
За спиной у Рипа вырос Джаспер, и его бледное лицо было напряженно.
Рип выскользнул из каюты, оставив Дэйна уговаривать свою ученицу.
– Как она? – спросил Джаспер.
– Сейчас пошлю туда Тау, – ответил Рип. – Хотя она настаивает, что встанет и будет стоять свою вахту. Значит, не умирает. А у тебя что-то не так?
Джаспер скривился:
– Ничего такого, что не могла бы вылечить доза невесомости. Интересно, почему с ней ничего не случалось во время перегрузок в гипере?
– Тау это выясняет. Пойди поспи, – сказал Рип. – Мы не знаем, что будет дальше – или сколько времени это будет, когда будет. Должен быть на борту кто-нибудь свежий.
Джаспер кивнул и исчез, потирая шею. Рип пошел за ним, но медленнее, а в мозгу крутилась мешанина разных мыслей, требующих немедленного внимания. Вспомнив, что однажды говорил ему Джелико, он заставил себя остановиться в камбузе. У Муры уже был готов кофе – неписаный завет для снятия стрессов посадки на планету.
Рип взял кружку, следя, чтобы она не пролилась. Минуту он смотрел, как ведет себя жидкость: как и полагается жидкостям, только это было непривычно.
«Половина твоей команды знает, как расположить все срочные вопросы по порядку важности», – сказал ему тогда капитан.
Рип отпил полкружки, пытаясь упорядочить мысли. Потом поставил кружку и вышел.
На грузовой палубе он столкнулся с Крэйгом Тау, выходящим из каюты Туе.
– Я думал, что она выходит из шока, – проговорил медик, огорченно качая головой. – Но ее гибридный метаболизм переключился с гомеостаза на форсаж, пытаясь в ответ на перегрузку накачать ей в кости кальций. Резкое обеднение кальцием ударило по синапсам и дестабилизировало нервную систему. – Он потер виски. – Кажется, что тренировочные смены гравитации длились недостаточно долго, чтобы реально переключить ее на метаболизм высокого тяготения, и потому все обрушилось на нее сразу.