– Сюда, – сказал Рип, показывая на запад.
Они аккуратно спустились по усыпанному валунами склону, часто останавливаясь отдохнуть, привалившись к стволам больших деревьев. Идти вниз по такому крутому склону было не легче, чем вверх. У Дэйна заныли ноги, и он уже гадал, насколько его хватит.
Но когда они в очередной раз перевели дыхание у гигантского дерева диаметром не менее шести метров и попробовали его обойти, перелезая через корни высотой по колено, то увидели чуть ниже в подлеске мерцающие огоньки.
Они не попытались приглушить шаги. И без того плохо вторгаться в лагерь без приглашения; не надо при этом еще подкрадываться.
В лагере их ждали девять теней. Дэйн краем глаза углядел небольшие палатки вокруг центрального костра, и, хотя татхи расположились среди густых деревьев, он вздрогнул от сочувствия, представив себе, каково тут было в бурю. Деревья вряд ли хорошо защищали от ледяного потопа.
Они подходили к ожидающим торговцам. Все молчали. Свет налобных фонарей отражался в немигающих глазах. Татхов было четверо, и еще пять существ из других миров. Все пятеро – гуманоиды, но на этом сходство кончалось. Все они были в коричневой форме вольных торговцев.
Рассматривать их подробнее времени не было.
Рип остановился, и Дэйн тоже. Быстрый взгляд Рипа – и Дэйн прочистил горло, пересохшее от долгого перехода.
– Мы возвращаем вам ваш лагерь, – сказал он. – И все, что вы взяли с «Ариадны», – добавил он твердо. – Наши люди не хотят ни инструментов, ни вещей с корабля мертвых. У «Ариадны» новое имя, новый экипаж, новые инструменты и все новое. Она теперь «Полярная звезда».
Эту речь он составил с помощью Туе. Он сказал ее на торговом наречии, потом повторил на языке татхов, надеясь, что остальные пятеро хотя бы не оскорбятся.
Реакция была – но непонятно, хорошая или плохая. Забормотали рокочущие голоса. Дэйн отвлекся, когда одно из существ поменьше задергалось и другое его обняло. Они молча ушли в одну из палаток.
Остальные сомкнулись и бесстрастно глядели на Рипа и Дэйна.
Дэйн посмотрел на Рипа, ожидая подсказки, но встретил лишь непонимающий взгляд. Конечно. Это ведь его работа. Дэйн снова перевел взгляд на торговцев. Татхи стояли плотно, плечом к плечу, и Дэйн ощутил вспышку досады. Они что, так собираются его запугать и что-то выторговать?
Явно нужно было что-то еще.
Дэйн лихорадочно думал, но его отвлекал пробирающий до костей холод. Если это лето, то как здесь работать в зимние ночи?
Рип прокашлялся. Дэйн ощутил его импульс сострадания – или то было его собственное чувство? На секунду закружилась голова, зрение будто раздвоилось. Он закрыл глаза.
Рип заговорил:
– Когда мы будем готовы улетать, довезем вас до ближайшего порта, где вы сможете продолжать свою нормальную жизнь.
Молчание.
Один из татхов что-то забормотал. Лоссин повернул голову – переводить.
Весь ряд торговцев застыл. Двое или трое что-то бормотали, длинные антифонные фразы взлетали и падали, как ритуальные песнопения.
Дэйн ощутил беспокойство. Что-то они с Рипом сделали неверно. Или он не так их понимал? Потом Лоссин сказал:
– Наша жизнь принадлежать вам.
Снова бормотание.
Тем же рокочущим голосом без интонаций Лоссин добавил:
– Мы приносим вам руду.
Дэйн открыл рот, пытаясь найти подходящий ответ, но торговцы не стали ждать. Они в полном молчании встали один за другим, повернулись и пошли к своему лагерю.
– Постойте! – сказал Дэйн.
Они остановились все сразу, переглянувшись. Кто-то что-то говорил, и самый высокий татх бросил несколько коротких слов, и они все замолчали.
И снова выстроились в плотную шеренгу лицом к Дэйну и Рипу.
– Тот, из вашей команды. – Дэйн показал в сторону лагеря и освещенной палатки, где двигались тени на стенах. – У вас есть больные? Мы можем помочь?
– Паркку кончает жизнь в свободе, – объявил Лоссин тем же бесстрастным голосом.
И точно так, как секунду назад, они ушли, на сей раз в полном молчании рассеявшись по палаткам.
Рип и Дэйн смотрели им вслед. Потом Рип повернулся к Дэйну с вопросительным взглядом:
– Ты не различил хоть какого-нибудь намека на приглашение следовать за ними?
Дэйн пожал плечами, чувствуя, что потерпел поражение, хотя и не знал почему. Его раздирали досада, усталость и гнев.
– Не больше, чем я пригласил бы к себе на ночь в каюту норсундринскую осу-вампира.
Рип скривился:
– Правду сказать, у меня такое ощущение, что нас попросили удалиться.
– Хуже, – сказал Дэйн. – Удалиться – и больше не появляться.
Ничего не оставалось, кроме как пуститься в долгий обратный путь к «Королеве Солнца».
– Нет! – Голос Туе сорвался на визг. – Нехорошо!
И она заговорила ригелианской скороговоркой, примешивая к ней слова, которые для Рипа звучали как язык татхов.
Рип видел, что Дэйн сосредоточенно хмурится. Суперкарго после недель разговоров с Туе понимал ригелианский не хуже, чем Туе терранский, или примерно так же. Но сам он редко говорил на этом трудном свистящем языке.
– Обязательство жизни? – спросил он наконец и покачал головой.
Туе высвистела быструю серию нот, означавшую огорчение. И повернулась к Рипу:
– Подарок жизни значит – ты владеешь жизнью. Плохо, очень плохо…
– Если нам не нужны рабы? – сухо перебил Дэйн. – О владыки космоса! Уж если мы вляпываемся, так вляпываемся!
– Рабы? – с удивлением переспросил Рип. – Как? Ведь это же мертвый предрассудок?
– Нет! – крикнула Туе, снова повышая голос.
– Будь добра объяснить, – попросил Рип, разминая шею. Неужели этот день никогда не кончится? Путь обратно к кораблю отнял еще больше сил, чем дорога к лагерю, а в конце, когда они еле держались на ногах, их хорошо полило дождем. Он выдохся и мечтал только добраться до койки.
Экипаж почти весь разошелся по каютам, хронометр Геспериды IV показывал всего часа два до восхода. Только Тау и Туе не спали, ожидая в кают-компании их возвращения.
Вдруг до Рипа донеслось ощущение еще двоих – Али и Джаспера, спокойно спящих. Через все тело текла усталость, наполняя конечности и мозг. Когда Туе заговорила, Рип заставил себя встать и взять кружку горячего джакека.
– Дары извне клана только по договору, – сказала Туе. – Маленький дар значит маленькое обязательство, но большой дар, дар жизни, есть обязательство жизни. Торговцы татхов дают лагерь, дают машины. Вы берете руду, уходите, они кончают жизнь здесь. Вы даете дар, везете их в космопорт, значит возвращаете жизнь. Они принимают – тогда они должны вам жизнь.
– Что мне было держать язык за зубами! – застонал Рип. Он состроил гримасу Дэйну. – И ты тоже не очень спешил меня остановить.
Дэйн вздохнул:
– Потому что у меня было то же самое чувство жалости, сочувствия – в общем, назови как хочешь. Я думал, это благородный жест.
Гребень Туе затрепетал.
– Ты не читал файлы?
– Конечно, я их читал! – ответил Дэйн, от усталости не в силах скрыть раздражения. Не то чтобы Туе это обидело; она знала, что суперкарго злится не на нее, а на себя. – Я прочел про все эти обязательства, но я считал, что они относятся к заключению договоров. В уме я перевел это как вид торговли. Бартера. Предметы за услуги. Но я так понял, что сначала обе стороны должны согласиться на условия. Я думал, предложение Рипа прошло без последствий, поскольку оно не ставило условий. Он предложил им бесплатный проезд.
Туе покачала головой, вздыбив гребень:
– Но они знают, что жизнь – условие. Либо жизнь кончается тут, либо возвращать жизнь на корабль. Теперь понял?
– Теперь понял, – мрачно ответил Дэйн. – Туе, тебе крайне необходим отдых. Утром поговорим. Когда я опять пойду с ними встречаться, мне понадобится твоя помощь, и я хочу, чтобы ты отдохнула и была готова.
Туе перевела взгляд с одного на другого, с надеждой подняв гребень. Потом встала и вышла.
Рип открыл рот, но Дэйн остановил его движением руки. Они в молчании слушали звяканье ступенек, по которым спускалась Туе. Потом Дэйн сказал:
– Я хочу, чтобы она стала нашим локутором и пошла в лагерь завтра ночью – выправить положение.
– Локутором? – повторил Рип. – Но ведь ты мне вчера сказал, что это официально уполномоченный делать заявления. Она ведь недавно в команде, и ей всего девятнадцать…
Дэйн нетерпеливо встряхнул головой:
– Мне было столько, сколько ей, когда я желторотым выпускником Школы начал служить на «Королеве». Конечно, ей многому еще надо научиться, и она это знает – она изучает данные Торгового флота за много лет. Как я в Школе. И я окончил, зная только, как мало я знаю. И все равно Ван Райк мне доверил настоящую ответственность в первой же паре рейсов.
Рип ощутил легшую на него тяжесть решения. И Джелико тоже было так тяжело? «Он поставил меня командовать „Королевой“. Интересно, каково ему было доверить свой корабль тому, кто еще полгода назад был стажером?»
Возраст – опыт – умение… Хороший капитан должен оценивать все вместе плюс еще целый ворох достоинств и недостатков, а не судить только по одному качеству. Рип понял, что ему есть о чем подумать.
Он взглянул на Тау и увидел в его глазах вопрос. Врач и Дэйн ждали ответа.
– Хорошая мысль, – сказал Рип.
И Тау кивнул с явным одобрением.
– Вы тут кончайте планирование, – сказал он, – а я пошел в койку.
Тут Рип понял, что пока он оценивал Туе, он, сам того не зная, проходил испытание. И выдержал.
Рип проснулся, когда утро уже миновало. Он посмотрел в наружный экран и увидел рассеянный свет тумана.
В кают-компании он застал уже спустившегося Дэйна, глядевшего на белый экран. Рип подошел и понял, что экран показывает вид за кораблем. Туман был такой густой, что трудно было разглядеть землю.
– Я их видел, – сказал Дэйн. – Парящих. Уверен, что это они.
Рип прищурился на экран. Дэйн умерил яркость. Рип, не отрывая глаз от экрана, покачал головой: