– Ничего не вижу.
– Смотри.
Они стояли рядом. Вскоре Рип различил в густом тумане какие-то узоры, и клубящиеся пары почти его загипнотизировали. Раза два в дымке проплывало что-то жемчужно-серое, не слишком близко, но тут же растворялось, и Рип предполагал, что это просто ландшафт проглядывает через менее густой туман.
– Парящий патруль? – спросил новый голос.
Рип обернулся через плечо. Али небрежной походкой входил в кают-компанию, глаза его слегка припухли. Рип знал, что механик принимает какое-то лекарство, взятое у Тау. Посмотрев ему в глаза, он подумал, не удвоил ли Али дозу.
Дэйн, не отрываясь от экрана, сказал:
– Мне кажется, они там.
– Слышишь их вот тут, викинг? – Али постучал себя по лбу.
Дэйн не видел жеста, сидя спиной. И не ответил.
Али пожал плечами, бросил заинтересованный взгляд в сторону Рипа и той же небрежной походкой направился взять себе чего-нибудь съестного. Рип, глядя на него, подумал, что какое бы лекарство Камил ни принимал, на его аппетите оно никак не сказалось.
Минуты через две показалась Туе. Как с удовлетворением заметил Рип, к ней стала возвращаться ее прыгающая походка, хотя и сильно умеренная неослабным тяготением. Она насыпала себе в тарелку нарубленных замороженных клубней, которые так любила, смешала их с рисом и плюхнулась на стул, подобрав перепончатые ступни на кресло и подняв колени выше ушей, а тощие локти прижав к телу. Рипу казалось, что ей ужасно неудобно, но, судя по энергии, с которой она набросилась на еду, для нее эта поза была естественной.
Иоганн Штоц появился в дверях и огляделся.
– Нам нужен перечень припасов и оборудования этих торговцев, – без предисловий сказал он Дэйну. – У нас мало собственных припасов, и мы не можем позволить себе дубликаты.
– Нам еще надо устранить ночное недоразумение, – напомнил Дэйн.
– Так устраните. – Иоганн отхлебнул джакека. – Мы с Крэйгом прикинули кое-какие цифры скорости ветра и приливной деятельности и оба боимся, что мало чего успеем, если зимы здесь такие, как выходит по нашему прогнозу. А мы были в прикидках осторожны. Если мы хотим закончить это приключение без убытков, надо шевелиться.
– Мы выходим этой ночью, – сказал Рип. – То есть если туман рассеется. И не разразится очередной девятибалльный шторм. – Он обратился к Туе: – Ты назначаешься нашим локутором. Пойдешь с нами.
Туе вскинула глаза, и ее гребень вскочил под самым живым углом. Маленькое существо лучилось энтузиазмом.
– Я помогаю! – засвистела она флейтой. – Я говорю язык татхов!
Все улыбнулись. Рип указал на Штоца и сказал ей:
– И не забудь, что просил Иоганн. Позже подумаем об этом детальнее.
Тут вошел Крэйг Тау, и Рип обратился к нему:
– Я тебе забыл сказать прошлой ночью. Одна из них, кажется, больна. Мы спросили о ней, но нам объяснили, чтобы не лезли.
– «Паркку кончает жизнь в свободе», – вспомнил Дэйн. – Эти слова или близкие к ним. – Он посмотрел на Туе. – Наверное, опять эти дела с обязательствами.
Туе энергично закивала.
– В общем, если мы все разъясним, может понадобиться твоя медицинская помощь.
– А что у них за биология? – спросил Тау.
– Я толком не разглядел, – сказал Дэйн. – Небольшое существо, гуманоид – все они гуманоиды. Пестрая кожа, разные оттенки коричневого. Похожа на слоновью шкуру. Я видел только руки и лицо, остальное было под формой торговца. – Он показал на собственный мундир.
– Паркку, – повторил Тау. – Похоже на берранское имя. Мелкие черты лица? Широкая спина, почти как у черепахи?
Дэйн щелкнул пальцами:
– Теперь, когда ты сказал, я вспоминаю, что вроде да.
Тау кивнул.
– Берране редко покидают родной мир. В остальной Вселенной для них слишком жарко. – Он улыбнулся. – Экипаж бывшей «Ариадны» приспособлен к планете лучше любого из нас. Мех татхов водоотталкивающий и отлично защищает от холода, а берране привыкли к минусовой температуре и пронизывающим ветрам.
– Похоже, Гесперида-четыре для них просто место для пикника, – произнес Али, откидываясь на стуле. – Жизнерадостная мысль.
– Если мы устраним недоразумения и сможем работать с ними одной командой, хотя бы временно, это будет к нашей выгоде, – произнес Мура из дверей камбуза.
Туе кивнула.
– Мы все починим, – сказала она и высвистела быструю серию нот. Потом хлопнула себя ладонью по тощей груди. – Я знаю про татхов, моя! Они живут для торговли!
Через несколько часов Рип вспомнил эти слова, видя, как татхи медленно выходят из своего лагеря.
Он, Дэйн и Туе надели зимнее снаряжение. У каждого был шлем с фонарем, освещавший путь, пока они боролись с поднимающимся ветром. Этот поход в лагерь казался куда дольше первого, – дело тут в ветре или в ожиданиях, Рип не знал. Он только мечтал, чтобы у них был какой-нибудь транспорт. Карабкаться через скалы под штормовым ветром – это никому душевного покоя не прибавляет.
Он видел, как Дэйн нависает за спиной Туе, которая боролась с ветром и неровной дорогой. Она надела обувь – Рип подозревал, что первый раз в жизни, – те самые ботинки, которые они по настоянию Дэйна купили в тот день, когда приняли ее в команду. Она утверждала, что ботинки удобные, но шла в них так, будто кто-то подложил туда яйца. Вероятно, усилия, требующиеся, чтобы удерживать равновесие на каменистом крутом склоне, сильно добавляли работы ее мышцам. Однако она не жаловалась, только щебетала жалко звучащие слова благодарности, когда Рип подхватывал ее, чтобы не споткнулась и не упала. Это случалось куда чаще, чем хотелось бы Рипу, – особенно к концу пути.
Впрочем, до лагеря они добрались без особых приключений, и, как только появились торговцы, Туе собрала все силы и затараторила по-татхски. Наверное, она говорила слишком быстро: Рип то и дело слышал фразы, которые казались ему ригелианскими, а порой и терранские слова, но торговцы слушали не перебивая.
Когда она закончила, они быстро заговорили друг с другом – куда более оживленно, чем на прежних встречах. И не только татхи, но и остальные. Рип понял, что один татх переводит другим, когда услышал фразы на торговом наречии вперемешку с каким-то еще языком.
Еще он понял, что Лоссин, локутор, не предводитель команды. Как и Туе, его выбрали за знание терранского. А обращались все к высокой самке, у которой мех серебрился седыми прядями. Она была самой спокойной из четырех татхов и всех внимательно выслушивала.
И наконец она заговорила, тихо и быстро, низким и мягким голосом, который напомнил Рипу какой-то духовой инструмент.
Лоссин подошел к Туе:
– Тасцин говорит. Мы торгуем.
Седая предводительница наклонилась над Туе и выставила руку – ладонь наружу, пальцы вверх. Туе протянула ей навстречу крохотную ладошку, и их руки встретились.
Гребень Туе взметнулся вверх. Она повернулась к Дэйну и Рипу с видом триумфатора:
– Теперь они нас слышат! Мы торгуем руду, торгуем проезд, торгуем вещи лагеря, торгуем лекарства…
– Остынь, Туе! – засмеялся Дэйн. – Давай все по порядку.
Туе резко обернулась:
– Лоссин, что первое?
Рип подавил смех. Было ясно, что Туе очень собой довольна. Однако он боялся сделать неверный шаг и потому стоял молча и смотрел – как и предводительница.
– Лагерь, – сказал Лоссин, показывая за спину, на гору. – Мы вам показываем.
– Мы смотрим. Потом торгуем, – согласилась Туе, кивая.
Это показалось всем вполне разумным. Торговцы с «Ариадны» – кроме больной – встали в цепочку и пошли. Дэйн и Туе пристроились сзади. Замыкая колонну, Рип гадал, почему они не придумали раньше «смотреть, потом торговать». Больше того, почему до этого не дотумкал Дэйн?
«Потому что я ему сказал, как я хочу, чтобы шли переговоры, – подумал Рип, мрачнея. – И я сделал этот жест сочувствия, от которого стало еще хуже. А Дэйн не был достаточно в себе уверен – он столько же времени суперкарго, сколько я капитан, – оттого подчинился мне».
Рипу не хотелось думать, что было бы, не возьми они с собой Туе.
И случилось бы это под его командованием.
Дэйн включил коммуникатор на шлеме и доложил:
– Мы в лагере.
В ту же секунду он ощутил взрыв триумфа от Джаспера и Али. Направление было явным: рубка «Королевы». Через секунду это странное ментальное ощущение поменялось: Али разозлился. Вспышка была такой яркой и такой мимолетной, что Дэйн засомневался, не придумал ли это все. Он наверняка так бы и решил, будь это до памятного разговора с Тау, когда упоминалась пси-связь. В конце концов, он знал, что они ждут известий, и даже их эмоциональные реакции можно было предугадать.
Однако он понимал, что все происходит на самом деле. Он не мог предсказать, когда возникает связь, и уж точно не мог ею управлять, но знал, что она существует.
Взбираясь по крутой тропе, он оглянулся на Рипа. Приятное темное лицо Шеннона было непроницаемым. Либо он сосредоточился на своих мыслях, либо просто устал идти. Не было никаких признаков, что у него произошла та же вспышка ментальной связи.
– Пещера впереди, – сказал Лоссин, указав на выступ вулканической породы.
Они посмотрели вверх; Туе поскользнулась на камне и недовольно чирикнула. Дэйн подхватил ее, пока она не успела упасть. Про себя он решил, что надо научить ее падать, когда теряешь равновесие, а то она, как в невесомости, тянется к ближайшему предмету, чтобы от него оттолкнуться. Сейчас она ударилась бы о мшистый валун.
Туе прощебетала благодарность и полезла снова; гребень ее стал плоским от сосредоточенности и усилий. Заметив это, Дэйн про себя улыбнулся. С маленькой ригелианкой у него не было пси-связи, но она и не требовалась. Перепончатый гребень и выразительный свист и щебет достаточно ясно показывали ее эмоции. Пока они огибали последний скальный выступ и выходили на широкий пологий участок, Дэйн задумался, способна ли Туе вообще скрывать свои чувства.
Пещера оказалась темной трещиной в склоне горы. Торговцы с «Королевы» вошли туда вслед за остальными.