— Негоже вводить преступника, безродного ублюдка, в орган правления! — ответил Мерривезер, слишком разгорячившийся, чтобы внимать голосу разума. Хотя, как внимать тому, чего нет?
— Я вас услышала, — подняв руку, сообщила Серсея и отвернулась, оставляя мастера над законами надсадно пыхтеть и рождать в голове Её Милости приятные сцены пыток. — Лорд-десница?
Оберин отнял ото рта кубок с водой, поморщился, щеголяя глубокими тенями под сонно-похмельными глазами, и негромко произнёс:
— Я слышал об этом Хошигаке в Вольных городах. Его слава громка. Такое назначение может оказаться и благом, и нет. Если вы знаете, как контролировать этого человека, я не против.
— Я знаю, — улыбнулась королева, ведь знания Мей целиком и полностью принадлежат ей.
Оберин ограничился медленным, словно боялся делать чересчур резкие движения головой, кивком. А что, пьющий и гуляющий ночь напролёт десница — это очень даже удобно.
Обещанный пират прибыл в Королевскую Гавань три недели спустя. В то время Мей впервые на памяти Серсеи проявляла нетерпение — осведомлялась каждое утро о письмах, ездила в порт и доки, где начались работы по возведению десяти боевых кораблей, могла подолгу стоять на замковых стенах и вглядываться в горизонт. В такие моменты Серсея почти ревновала. Однако же днём ей было не до любовницы, а когда на столицу спускалась ночь, Мей появлялась в её покоях и полностью отдавала себя королеве. Её ласки оставались отменны, а советы — мудры, и Серсея прощала Мей её жажду видеть кого-то ещё.
Когда же он, наконец, появился и преклонил колено в тронном зале Красного замка, Серсея едва не рассмеялась вслух. Кисаме Хошигаке оказался огромным, размером с Гору воином в просоленной кожаной броне, некрасивым, грубым и неотёсанным даже на вид — отличный выйдет контраст жеманным напудренным идиотам при дворе! Томмен пялился на склонившегося перед ним пирата со страхом и восторгом, в то время как принц Оберин, занимавший положенное деснице место подле короля, разглядывал Хошигаке со жгучим интересом.
— Ваша Милость, я прибыл служить, — лаконично объявил Хошигаке, когда король тоненьким голоском разрешил ему подняться и приблизиться к трону. Серсея, сидевшая по левую руку от сына, учуяла исходивший от мужчины запах моря и пота.
— Б-благодарю вас, сир, — пробормотал Томмен, вжимаясь в Железный трон. В нём нет запала Джоффри — Серсея вздохнула, бесконечно горюя о первенце.
— Я не сир, — поправил Хошигаке с оскалом, от которого похолодела и королева.
— Зато с этого дня вы — адмирал, — ухмыльнулся Оберин, непонятно Серсее довольный, но и явно чувствующий себя в компании пирата более чем комфортно. Лёгкость его тона принесла успокоение двору, и напыщенные лорды заперешёптывались между собой, а их куры закудахтали. Холодное оцепенение спало.
— Д-да, — выдохнул Томмен и, выпрямив спинку, огласил королевский указ — под надзором матери заучивал его два дня и ни разу не сбился.
Слушая его, Хошигаке опять ухмылялся, но низко склонил голову, чтобы Томмен смог надеть ему на шею адмиральскую цепь.
Сразу же после пира, устроенного в его честь, новоиспечённый адмирал отправился в доки, отмахнувшись от едкого замечания сира Меррина Транта, что ночь на дворе, и на пристанях в такой час можно найти разве что пьянчуг.
— Зачем он пошёл туда? — спросила Серсея у Мей, пившей вино из её бокала.
— Завтра Кисаме будет разговаривать со строителями и, я думаю, хочет заранее проинспектировать стройку кораблей, выявить недочёты, — ответила Мей, казавшаяся куда более заинтересованной принцем Оберином, усадившим на колени свою дорнийскую шлюху и жарко её целовавшим. — Он не любит тратить время понапрасну.
— Хорошее качество, — забрав бокал из её рук, отсалютовала Серсея и больше в тот вечер о новом адмирале не думала.
Да и в следующие недели, стоит признать, тоже. Хошигаке исправно посещал заседания Малого совета, но почти неизменно молчал, вставляя слово лишь когда его спрашивали о чём-то напрямую. При дворе его было не застать, но Серсея слышала, что он нередко присоединялся к солдатам в казармах и выпивал с ними. Также, исходя из донесений Квиберна, адмирал нашёл общий язык с десницей — иногда ужинал, при каждой встрече с ним обменивался шутками (мастер над шептунами озвучил кое-какие из них Серсее, все как одна похабные), а также сопровождал на проверках, которые десница и мастер над монетой регулярно устраивали в доках. И если лорд Росби беспокоился о том, чтобы бывший пират не клал в карман часть королевских денег, предназначенных для возведения кораблей (чего он, к удивлению многих, не делал), принц Оберин явно наслаждался возможностью покинуть дворец и менее захватывающие дела совета вроде военных нужд и подготовки к зиме. Об этом Серсее рассказывала Мей и смеялась:
— Может статься, Оберин не выдержит рутины и ускользнёт обратно в Дорн!
— Туда ему и дорога, — улыбалась в ответ Серсея, а про себя добавляла: «И когда он уползёт обратно в свою пустыню, я сделаю десницей тебя».
Из Мей в самом деле вышла бы прекрасная десница. Преданная, что важнее всего. Но и способная — не только возвышенно говорить и завоёвывать уважение масс, но и читать врагов, как открытую книгу, предугадывать их шаги, выстраивать изощрённые контратаки. Исключительно благодаря ей Серсея смогла отомстить настоящим убийцам Джоффри и не забывала об этом.
Как и все Ланнистеры, Серсея платила долги, а потому давала Мей всё, что та просила: изящные украшения с лучшими самоцветами, платья от тех же мастериц, что шили для королевы, и средства на покупку новых ядов. У Мей очень понятные вкусы, полностью сочетавшиеся со вкусами Серсеи.
Когда до спуска новых боевых кораблей королевы на воду оставалось всего ничего, в прекрасную головку Мей закрался интересный план.
— Как ты смотришь на то, чтобы наведаться в Дорн? — спросила она.
— Зачем? — не поняла поначалу Серсея, но Мей пояснила:
— Чтобы повидать Мирцеллу, конечно, — и сузила лисьи глаза. — Но также — чтобы продемонстрировать принцу Дорану замечательный новый флот и мощь Ланнистеров.
Серсея кивнула, серьёзная, как давно не была.
— Я очень хочу увидеть дочь.
Это была чистая правда. Мирцеллу услали в вонючий Дорн, не спросив королеву, и Серсея тосковала по своей девочке. Особенно теперь, когда Джоффри…
— Я знаю, — Мей обняла её, нежно и поддерживающе, погладила по спине. — Я знаю.
— А ещё я хочу показать Дорану Мартеллу, что ему не стоит злить меня, — Серсея стиснула плечи Мей, и шёлк зашуршал под её пальцами. — Если он хоть словом обидел Мирцеллу…
— Мы уничтожим его, — отстранив её, пообещала Мей. — Участь Тиреллов покажется милостью.
— В этом я доверяюсь тебе, — без тени шутки усмехнулась Серсея. В очень многом она безгранично доверяла этой женщине и впервые в жизни не боялась положиться. Мей не из числа идиотов, все действия которых контролируют гордыня и член. Мей другая — как и Серсея. И вместе они поставят на колени весь Вестерос.
Они отплыли спустя неделю, в тот же день отправив весть о королевском визите в Солнечное Копьё. «То-то змеи засуетятся», — злорадно думала Серсея, через высокие окна капитанской каюты наблюдая за эскадрой, следовавшей за личным кораблём Мей, вызванным ради королевского похода из Волантиса. Мей исполняла очередное своё обещание.
— Всё ли тебе по душе? — спросила Мей, неслышно проникнув в каюту, принадлежавшую ей, но вежливо уступленную Её Милости. Впрочем, по итогу женщины занимали её вместе.
— Да, мне всё нравится, — уронила Серсея, разлёгшаяся на подушках под кормовым окном.
Позади следовала эскадра — десять больших боевых кораблей, каждый из которых как минимум в полтора раза превосходил волантийское судно размерами. Серсее сей факт доставлял удовольствие. Впрочем, «Тень Воды» способна была дать фору королевскому флоту по части быстроходности.
— Почему ты дала своему кораблю такое странное имя? — спросила Серсея Мей, которая, отойдя к столу, лакомилась виноградом из серебряной миски. На море Мей преобразилась — скинула шелка и облачилась в грубую мужицкую одежду и поношенные сапоги, забросила драгоценности в ларь и скрыла нежные руки в перчатках. И только манеры Мей остались прежними — переменчивыми, как море. — Разве у воды может быть тень?
Пьянящие губы Мей разошлись в улыбке.
— Всмотрись в море, королева, опусти взгляд на глубину, и ты увидишь её, — произнесла Мей и приблизилась к Серсее с гроздью винограда в руке. Опустившись на подушки рядом, оторвала от ветки и угостила Серсею тёмно-синей ягодой. Королева приняла угощение из её рук — так же, как и всегда; только на сей раз ощущалось это неуловимо иначе.
— Где мы сейчас? — решила сменить тему Серсея.
— Далеко к югу от Эстермонта, — ответила Мей и бросила взгляд за окно, где королевский флот уверенно рассекал лазурные глади. — К вечеру должна показаться земля.
— Дорн?
— Верно. Ещё пара дней, и мы будем в Солнечном Копье, и ты наконец сможешь обнять Мирцеллу.
Серсея улыбнулась и сама взяла виноград из её руки.
— По пути в Солнечное Копьё мы ведь пройдём через Ступени, так? Почему бы не опробовать наши корабли и не поохотиться на пиратов в архипелаге?
Смотревшая на корабли Мей вздрогнула и взглянула на королеву так, словно не могла поверить в услышанное. Какое-то желание, глубинное, потаённое, вспыхнуло на миг в её глазах, но затем Мей сморгнула его и ответила:
— Не думаю, что это разумно. Эскадра такой величины распугает пиратов, они затаятся по скрытым от глаз лагунам, которых в избытке на Ступенях. В таких закутках сложно вести бой, а пиратов оттуда не выманить. Мы лишь потратим время и силы.
— Ну ладно, — проговорила Серсея, которой не терпелось испробовать свой флот в действии. Отправить, что ли, адмирала Хошигаке после экспедиции в Дорн на Железные острова, чтобы приструнить их обитателей?..