Взгляд зацепился за самый большой корабль, королевский флагман, который Томмен попросил назвать именем брата. То есть, Серсея сказала ему, что это замечательный жест, достойный Его Милости. И Томмен последовал совету матери, но после того, как одно из меньших судов ему разрешили назвать в честь придворного шута Лунатика.
— Томмен должен быть здесь, со мной.
— Место Его Милости на флагмане вместе с лордами и советниками, — мягко сказала Мей, оглаживая бедро Серсеи. — Посмотри, как захватывающе гордо реет его знамя над «Королём Джоффри»! Поистине, сошедший с такого корабля король будет внушать восторг люду и ужас недругам.
Серсея не ответила, не желая спорить — уж больно умело руки Мей сбивали её с мысли. Когда же Мей завалила королеву на подушки, в Серсее осталось место лишь для блаженства.
Дорн встретил их удушливой жарой, яростным солнцем и песком, проникающим всюду. Серсея едва заставила себя натянуто улыбнуться кастеляну Солнечного Копья, встречавшему королевских особ на причале, и поспешила сесть в паланкин. Через минуту к ней присоединился Томмен, восторженный и любопытно выглядывающий в окно — Серсея посоветовала ему прекратить делать так, ведь это не очень по-королевски.
— Прости, мама, — пробормотал Томмен, краснея и опуская глаза. Серсея вздохнула, но наклонилась и погладила сына по голове.
— Всё хорошо, мой дорогой мальчик. Тебе многому предстоит научиться, прежде чем начнёшь править сам.
— Я не так для этого подхожу, как Джоф, — пробормотал Томмен, рассматривая коленки. В алом парчовом камзоле, с короной в золотых волосах он казался неожиданно маленьким. То, что придавало Джоффри стати и внушительности, его брата делало крошечным и беззащитным. — Но я буду стараться, мама! Я очень постараюсь тебя не разочаровать!
— Ну что ты, что ты? Как можешь ты меня разочаровать? — произнесла Серсея, прижимая сына к груди. Томмен тут же обнял её в ответ, и Серсея подумала, что должна отучить маленького короля от нежности.
И обняла ещё сильнее. Он не должен был надеть корону, не должен. Томмен должен был навсегда остаться её милым мальчиком.
Тем временем носильщики опустили паланкин на землю, и сир Меррин, неуместный в своём белом плаще в сердце желтовато-песчаного Дорна, отогнул занавеску. Бросив взгляд на мать, Томмен поправил корону и вышел из паланкина. Опёршись на руку сира Меррина, Серсея ступила на территорию змей.
А вот и они — принц Доран в своём кресле, его дочь-наследница и младший сын, смазливый юнец, плеча которого касалась своим плечиком Мирцелла.
Сердце Серсеи озарилось счастьем.
Но жило оно лишь миг — в следующий королевскую свиту взяли в кольцо воины Дорна, ощерились копьями.
— Добро пожаловать в Дорн, — ровно произнёс Мартелл. — Вам предстоит провести здесь немало времени.
Подготовка к отплытию началась, едва королевский паланкин и свита скрылись на узких улочках Тенистого Города. Приказы были заблаговременно отданы, старший помощник извещён, и лорд-адмирал прибыл на «Тень Воды».
Пройдя по начищенной до блеска палубе, Кисаме взошёл на квартердек, где возле руля стояла Мей.
— Моя королева.
Она повернулась, усмехнулась стилю обращения и не стала поправлять.
— Всё прошло как по маслу, — произнесла она, улыбаясь свободно и впервые за долгое время искренне.
— Главное, чтоб Мартеллы не напортачили, — скептично заметил Кисаме, поднимая взгляд на высившееся над городом Солнечное Копьё.
— Они слишком заинтересованы в успехе плана, чтобы испортить его в последний момент, — Мей прервалась, чтобы послушать перекрики матросов, сновавших по реям, после чего добавила: — Оберин написал мне, что Тирион уже в Миэрине, говорил с малышкой Таргариен. Знаешь, Кисаме, у неё в самом деле есть три дракона.
— Это может стать для нас проблемой в будущем, — проговорил Кисаме с полувопросом.
— Нет, ну что ты, — ответила Мей, любовным взглядом обводя эскадру, разворачивавшую свои ещё свежие, не видавшие штормов паруса. — Посмотри — королева Серсея построила для меня эти корабли, сама того не подозревая. Неужели ты думаешь, что я позволю их сжечь королеве Дейнерис? Неужто полагаешь, что я не найду управу на девочку?
Кисаме усмехнулся и приблизился.
— Ты укротила львицу — сможешь и дракона, если задашься целью.
— Ты хорошо знаешь меня, — вновь улыбнулась, на этот раз лично ему, Мей и вдруг, сняв перчатку, протянула руку.
Ради того, чтобы она и впредь улыбалась только ему, Кисаме опустился на одно колено и коснулся губами бархатной кожи.
— Ты поможешь мне захватить Ступени, Кисаме? — спросила Мей величественно, и лукаво, и нежно.
— Если прикажешь, — ответил он, встречаясь с ней взглядом.
— Я приказываю тебе, — корабль с колебанием сдвинулся с места, и Мей сама встала к рулю. — У меня есть собственный флот, — сказала она поднявшемуся с колена Кисаме. — Теперь я хочу королевство.
Из окна своих покоев-клетки в высокой башне замка Серсея наблюдала, как десять её кораблей под предводительством волантийского устремляются на северо-восток. Душу терзала тревога за детей и злость на себя, а в голове набатом звучали слова пророчества:
…Но однажды придёт другая королева, моложе и красивее тебя…
— Стало быть, это ты, Мей, — пробормотала Серсея. — Ты — моя погибель.