А мороженое почти закончилось. Лучше всего брали обычное, со сливочным сыром. Оно на вкус больше всего походило на то, что делали все остальные таверны. Соленое брать опасались, но половину кастрюли все-таки уплели. Сырного сладкого оставалось на донышке, и я доела его сама вместо ужина. Чем вызвала недовольство Дрю.
– Надо питаться нормально! Если ты завтра не сваришь суп, я покажусь нашему соседу-следователю. Скажу, что ты тайно по нему вздыхаешь и мечтаешь, чтобы он увез тебя в тундру жениться. Сама будешь виновата.
– Ладно-ладно, – устало фыркнула я. – Но приготовлю все с утра. Надо сделать еще мороженого и достать сыр из подвала, какой-то из них явно уже созрел. Но сначала посплю. Меня от недосыпа даже подташнивает.
Сказывались вторые сутки без сна. Еще одних я не выдержу. Даже руки мелко дрожали, а к горлу то и дело подкатывала тошнота. Я только решила вынести мусор, чтобы за ночь не появился неприятный запах. Подхватила ведро и вышла на улицу, к мусорному баку.
Рядом была стена дома, такая холодная, такая приятная. Я не удержалась и прислонилась к ней лбом, закрыв глаза. Было ощущение, словно поднялась температура, щеки горели. Надо заползти в дом и лечь в постель. Дрю разбудит вовремя, за два часа до открытия, чтобы я успела все приготовить. Только дойти…
Я слишком поздно поняла, что проваливаюсь в темноту. Никогда в жизни я еще не проводила столько времени на ногах и, кажется, переоценила собственные силы. Раньше я думала, обморок – это что-то очень неприятное и тяжелое. Но оказалось, что можно упасть, словно заснуть. Просто вдруг решить, что проще сдаться тьме, чем с ней бороться, и испытать ни с чем не сравнимое облегчение.
А еще, словно издалека, услышать:
– И куда это ты собралась… Сырочек?
Просыпалась долго и тяжело, при малейшем движении кружилась голова. Я не чувствовала дикой усталости, но слабость и желание еще немного поспать были очень сильные. Наверное, я бы тут же снова уснула, если бы не три обстоятельства.
Первое – я вспомнила все события прошлого дня и задумалась, где нахожусь.
Второе – я поняла, что, возможно, проспала открытие лавки.
Третье – я услышала два мужских голоса и невольно прислушалась к разговору.
Он шел будто бы в соседней комнате, за неплотно закрытой дверью. Мне пришлось замереть, чтобы хорошо все слышать. И через несколько секунд я с удивлением определила голоса как принадлежащие Рикарду и… отцу.
– …для ее же блага.
– Байрон, при всех моих, как ты выразился, профессиональных качествах, я ленив. Тащить твою дочь куда-то силой мне не слишком хочется. Царапины и укусы долго заживают, а бить женщин я как-то не приучен. Если только эти женщины не намереваются прикончить меня, но пока что твоя Николь угрожала только вилкой.
– Я прошу тебя не как друга, а как профессионала. Есть же способы!
– Есть. Обычно они предполагают полную отключку жертвы. Положим, вопрос с драконом я решу, как быть с ее разрешением мэра?
– Всем плевать! – Отец, кажется, злился.
– Вот уж не уверен, – хмыкнул Рикард. – И потом, ты, похоже, не думаешь о последствиях. Привезти ее несложно, что дальше?
– А что дальше? Серьезный разговор, свадьба и счастливая ячейка общества!
– Как у тебя все просто. Ты книжки утопические писать не пробовал? С тебя, я так понимаю, серьезный разговор. А с меня свадьба, дети и годы мучений, ибо она не даст мне жить спокойно и до последнего будет брыкаться. Вот уж удовольствие, разъяренная девица в доме и в постели. Сам-то подумал, как я буду с ней жить, если утащу в Азор-град?
– Значит, мы разорвем помолвку!
– Ага, хитро придумано. А я потом оправдывайся, что с ней такое сделал в отпуске, что пришлось разорвать помолвку. Мы сейчас, по легенде, просто отдыхать уехали. А если вернемся и разбежимся, пойдут слухи. Прекрати решать свои проблемы, Байрон, подумай немного и о других.
– И что ты предлагаешь? – раздраженно спросил отец.
– Я предлагаю ждать. Она остынет, привыкнет ко мне, а потом поговорим.
– Это долго!
– А деньги профукал ты быстро, – хохотнул Рикард.
– И сколько она будет к тебе «привыкать»? – последнее слово отец будто бы выплюнул.
Я никогда еще не слышала, чтобы он так разговаривал с кем-то.
– Тебе лучше знать свою дочь. Месяц, может.
Тут уже я не выдержала и вскочила с постели. Мельком подумала, что уложили меня (слава богине!) прямо в платье, сняли только туфли. Голова тут же пошла кругом, но я схватилась за косяк и устояла.
– Размечтались! – выпалила я, врываясь в смежную комнату.
По лицу отца, чье отражение занимало все небольшое овальное зеркало у стены, стало ясно, что о моем присутствии Рикард не доложил. Эффектно, должно быть, я появилась, заспанная и взъерошенная.
– Николь, – тон отца тут же изменился с раздраженного на строгий отеческий, – что с твоим внешним видом? Это что, короткое платье? Чем ты там занимаешься?
– Работаю, – пробурчала я.
Судя по недоверию во взгляде, папа явно неверно интерпретировал это слово. Да и пусть, сейчас меня куда больше интересовало то, о чем они говорили.
– Какие деньги? Что это значит?
Отец молчал. Я повернулась к Рикарду. Он наблюдал за мной с явной насмешкой во взгляде. Или не насмешкой, а скорее, с веселым любопытством.
– Что? Вы ведь специально дверь открытой оставили, так рассказывайте теперь!
– Рикард? – Отец начал злиться. – На чьей ты стороне?
– На своей, Байрон, на своей, – усмехнулся Тентен. – Николь, тебе не пора лавку открывать? Впрочем, если хочешь, можем позавтракать.
Я мельком глянула на часы на стене. Внутреннее чутье не подвело, я проснулась чуть меньше чем за два часа до открытия. На завтрак времени не оставалось. И любопытство, хоть оно и не утихло, пришлось задвинуть куда подальше.
Кое-какие соображения у меня имелись, но подтверждения пока не находили.
Мама всегда жила по принципу «меньше знаешь, крепче спишь» и в дела папы не вникала. Помолвку с Рикардом она восприняла со спокойной, вежливой радостью. Вряд ли маму вообще интересовало, что происходит с нашими деньгами и где папа их берет. Ни у кого не возникало сомнений, что в королевской охране платят очень и очень неплохо.
Но помимо работы отец любил и хорошую выпивку, и недешевые развлечения. Я не была дурочкой и вполне допускала, что он мог подсесть, скажем, на азартные игры. В этом случае казалось логичным, что Рикард выручил друга деньгами. А взамен попросил руки дочери. Формально это даже ненаказуемо, деньги отдельно, невеста отдельно.
Но Рикарду-то это зачем? В Азор-граде куча девушек, которые готовы выйти за него бесплатно. Надо будет выяснить.
Я рванула домой, не успев толком рассмотреть дом Рета. Поняла лишь то, что он был достаточно большой и богатый. Рет говорил, дом остался ему от матери. Вряд ли на гонорары художника он мог содержать такое наследство.
Сам Рет обнаружился внизу, с чашкой кофе. Художник собирался было что-то сказать, но не успел. Я пролетела мимо, прокричав на ходу:
– Спасибо, что приютил! Работы много!
– Вы какие-то странные! – бросил он мне вслед, и я не могла не согласиться.
Глазами Рета вообще ситуация складывалась презабавная, он-то вряд ли знал о нашем с Рикардом споре. Хотя не исключаю, что Рикард мог и рассказать. Его поступки вообще нормальной человеческой логике не соответствовали.
Дрю, увидев меня, от переизбытка чувств сделал круг по залу.
– Я думал, ты ко мне собралась!
– Это ты Рикарда позвал? – спросила я.
Надо было переодеться, достать и порезать сыр и наделать еще мороженого.
– Не-а, он сам. Быстро прибежал и тебя унес, я даже «мяу» сказать не успел. Куда он тебя утащил? Что делал?
– Спать уложил, – отмахнулась я.
И кратко пересказала привидению подслушанный разговор. Дрю за последние дни выдал столько интересных мыслей, что, наверное, и тут мог подсказать.
– Знаешь, Сырочек, у нормальных людей родители приданое жениху отдают. А тебя, по ходу, без доплаты не отдавали.
И довольное привидение расхохоталось.
– Вот жаль, что Рикарду дорого не показалось. Это ж чего ему так приспичило, что он не просто денег заплатил, но еще и догонять побежал.
– Ага, вот только что никому не нужен – не догнал, – фыркнул Дрю. – Если серьезно, я думаю, что связь между этими двумя событиями такая же призрачная, как и я. Смотри сама. Твой отец с Рикардом дружили, наверняка друг друга не раз выручали. А тут долг – может, карточный, может, еще какой. Рикард и одолжил ему денег.
– А папа в качестве благодарности решил меня отдать? Чего сам дворецким к нему не устроился?
– А папа отдал тебя в хорошие руки. Сама же говорила, никто не удивился. Свободный мужчина, молодая девушка из хорошей семьи. Вообще удобно: сделал зятем, и долг можно не отдавать. Ну, то есть я не думаю, что они договорились прямо: я тебе денег, ты мне дочь. Просто твой отец чувствовал себя обязанным, а Рикарду надо было жениться. Они ведь реально верили, что это для тебя счастье великое.
Ага, я и сама до поры до времени в это совершенно искренне верила. Правда, реальность внесла коррективы. Никогда в жизни не буду готовить мясные рулеты. Хоть убейте!
Несмотря на спешку и беготню, я успела почти все. Позавтракать времени не осталось, и я решила перехватить что-нибудь попозже – с самого утра в лавке уже бродил народ. Наверное, сработали городские сплетни и любовь отдыхающих к ни к чему не обязывающему общению. Но сырное мороженое хотели попробовать очень и очень многие. Дрю старательно играл роль привидения, правда, теперь никто не боялся таинственных звуков с верхнего этажа. Меня спрашивали, как я это организовала, но я лишь отшучивалась. Не говорить же, что тут реальное привидение живет. Проще сказать – секрет лавки.
Мороженое по цене было чуть выше, чем у конкурентов, но за счет необычного вкуса и интереса к лавке у меня весь день сновали туда-сюда дети, подростки и влюбленные парочки. Заклятье Кристиана очень пригодилось: дальше торгового зала никто не мог пройти, хотя попытки регулярно предпринимались. К счастью, никаких происшествий не было аж до полудня.