— Дело ваше, — пожал плечами Виктор, внутренне ликуя: удача сегодня на его стороне. Он не сомневался, что дочка уговорит мать, чтобы поехать с ментом. — Просто предложил помочь.
Могу и в другой раз зайти.
— Мама! — теперь укоризненно.
…В общем, доводы дочери были убедительнее: чем опасаться потенциального насильника за рулем и возможных ДТП, куда безопаснее проехать с милицией; чем тратить полтинник на мотор, дешевле доехать даром, чем заставлять молодого человека приходить еще раз, удобнее на все его вопросы ответить по дороге. Да просто побеседовать.
Вас, кстати, как зовут, напомните, пожалуйста.
Виктор Иванович? А меня Алена. Ну поехали, время же!
Марьева проводила их недовольным взглядом.
— Да уж, «шестисотый», — протянула Алена, плюхаясь на переднее пассажирское сиденье Викторова «жигуленка» и зашвыривая сумку на заднее.
— Ну, извини, — Виктор повернул ключ в замке зажигания.
— А, ерунда. И не на таких каталась. Не переживай.
— Куда едем?
— На Лиговку, напротив БКЗ. Там шейпинг-клуб, знаете?
— Не знаю, но найдем.
Немного прогрев мотор, он тронулся с места и выехал с набережной.
— Ты куришь?
— Не-а, на фиг? — Алена по-простецки закинула ногу за ногу, чувствуя себя как дома. — Здоровый образ жизни. Новое поколение выбирает. Тренировки, шейпинг, бегаю, если не очень холодно. — Она прищурилась и хитро посмотрела на Виктора. — А также не пью и не ширяюсь. Вы об этом?
— Да не-а, — в тон ей ответил Беляков. Ему опять повезло: девица оказалась разговорчивой и незамкнутой. — Просто если хочешь — кури.
— Не хочу и не буду… Так о чем у нас спич будет? — В общем-то ни о чем конкретном, — сказал Виктор. И выдал напрямик:
— Ты, я смотрю, не очень-то убиваешься из-за смерти Сергея Геннадьевича?
— Почему не убиваюсь, убиваюсь… — Она немного посмурнела. — Мужик ниче, нормальный.
При деньгах и все такое… Хотя и с тараканами…
А что?
— Ничего, просто спросил… Как жить-то теперь думаете?
Алена промолчала, глядя в окно.
— Друзья Сергея Геннадьевича помогают?
— Ну, звонят какие-то. Дядя Толя приезжает, дядя Ося… Егор Денисович… Всякие, короче. Типа не забывают.
— Что-то ты не больно ласково о них.
— А мне они на фиг? У меня свои проблемы.
Логично. У родичей своя жизнь, у нее своя. Дело известное. Ростом Алена была почти с Белякова, а уж фигура у девчонки… «Эх, понимаю я вас, Сергей Геннадьевич, очень хорошо понимаю».
— Я-асно… А в универе как отреагировали на это… Ну, что твой отчим погиб?
Алена передернула плечиками под кремового цвета дубленкой.
— А че там… Посочувствовали, конечно. Венок такой прислали от ректора. Отчима там уважали.
А у Кольки Петрова, мы в одной группе учимся, тоже брата загасили год назад, он в Приморском районе магазины держал, так там круче было: из гранатомета.
Виктор фыркнул.
— Ну, вы, ребята, даете.
— А че?
— Да ниче. Типа, весело живете.
— Дык жизнь веселая… — философски заметила Алена и вдруг нахмурилась.
Виктор уловил перемену в ее настроении и после тщательно выдержанной паузы негромко, но внушительно произнес:
— Веселее некуда, тут ты права. Того мужика, который Стаса зарезал, нашли?
— Не-а. — Алена отвернулась и принялась тереть запотевшее стекло. — И вряд ли вообще искали — бомжа-то.
Играя сомнение и смущение, Виктор несмело произнес:
— А вот что… Я, конечно, не в свое дело лезу… но… ты ведь не маленькая, многое про жизнь должна понимать. Ты же знаешь: где большие деньги вертятся, там и бандитов много. Вот Сергей Геннадьевич, отчим твой, наверняка был знаком с каким-нибудь авторитетом. Что ж он, через эти каналы не смог тебе помочь? Отыскать того, кто убил Стаса?
— Это вы под дядю Сережу копаете? — насторожилась Алена.
— Упаси бог. Просто интересуюсь. Он же не чужой человек тебе был, да и связи у него — будьте нате.
Алена вздохнула.
— Не знаю. Может, и нажимал на какие-нибудь кнопки. Я ведь тогда, после Стасовой смерти, сама не своя была, думала, что отчим его и мочканул, отравиться даже хотела… — она хохотнула.
— Отчим? — поднял брови Виктор. — С чего это вдруг?
— А вы у него сами спросите, — ехидно посоветовала Алена. — Мало ли у кого какие тараканы в голове шуршат.
— Да ладно, не злись, — примирительно сказал Беляков, делая заметку на память: знала, ох знала Алена про сексуальные склонности дяди Сережи.
Да, наверное, трудно было не заподозрить… Спросить об этом в лоб? Глядишь, и расскажет что-нибудь интересное на тему «Педофилы среди нас»…
Нет, нельзя, замкнется, уйдет в себя, и больше он из нее ничего не выжмет. — Я ж ничего такого не имел в виду. Не хочешь — не будем об этом.
— Да давно это уже было, — поморщилась Алена. — Два года назад… Я ж тогда совсем еще соплюшкой была. Да, дядя Сережа, кажется, звонил в милицию, кричал, что всех тамошних мудил построит, что он баллотируется в народные депутаты и найдет управу на ленивых ментов, которые не могут арестовать одного странного бомжа… Виктор Иванович, — вдруг повернулась она к оперу, — а если честно: вы зачем про это спрашиваете?
— Извини, Алена, не могу пока ответить, — честно ответил Виктор. Следствие еще не закончено. Одно скажу: напрасно ты думаешь, что убийцу Стаса не ищут. Ищут до сих пор.
И снова это была правда. Точнее, полуправда.
Ну и что с того? Алена задумалась на несколько мгновений и вздохнула:
— Не знаю… Я, когда Стаса убили, действительно психовала по-черному, в «Скворешник» даже хотели положить на обследование, да мама не дала. Так что плохо помню, чем там отчим занимался. Ну, приходили люди всякие, причитали: «Такое горе, такое горе!.. Сережа, чем помочь надо, ты только скажи!.. Вах, вах, бэдный девочка!»
Виктор засмеялся: ничего, смешно она передразнила, на разные голоса. А потом, смеясь, спросил невзначай:
— Почему с грузинским акцентом? — Сам не зная, почему спросил.
— Да есть один такой, — ответила Алена. — Дядя Ося-грузин. Какие-то делишки они с отчимом крутили, я не встревала.
В голове Виктора прозвенел колокольчик — вроде того, что он слышал, когда разговаривал в машине с Юмашевой после визита к Болеку.
— Ося? Что-то не грузинское имя, — проговорил он, пытаясь понять, о чем звонит колокольчик.
— Да нет, это мы его так называем, — махнула рукой Алена. — На самом деле его дядя Осман зовут. Как по отчеству, не помню.
— А Стае к вам домой приходил? — Ладно, потом проанализируем разговор, может, что и всплывет.
— Да никогда. Отчим его с первого раза невзлюбил. Мы не дома встречались…
«А ведь интересная схемка вырисовывается, — неожиданно подумал Беляков, он видел, что Гюрза ошиблась. — Поскольку любой нормальный киллер — даже работающий не на конкретного заказчика, а на целую группировку замкнут только на одного человека. И только этот человек знает его в лицо и знает, как выйти с ним на связь. Так безопаснее для всех. Предположим, этот человек — Марьев, и Марьев приказал исполнителю мочкануть подростка. Но! Тогда кто приказал мочкануть самого Марьева? Значит, и Стаса, и самого Марьева киллеру заказал кто-то другой. Кто?»
— Эй, тут нет левого поворота! — воскликнула Алена, тыча пальчиком в окно. — Нас же менты оштрафуют.
Виктор вынырнул из раздумий и мысленно выругался. Так и в ДТП залететь недолго…
— Ничего, — бодро ответил он. — Я сам мент, мне гаишники не указ. А так мы быстрее доедем, не опоздаешь.
— Гибэдэдэшники, — поправила Алена. И пожала плечами, смиряясь с манерой езды водителя.
«А заказал наверняка тот, кто был достаточно близок с Марьевым, думал Беляков, — иначе ни депутат не стал бы просить устранить подростка, ни тот, второй, не согласился бы».
— Вон там, где остановка, тормозните, пожалуйста.
Виктор послушно остановил «жигуленок» напротив «Октябрьского». «Дядя Ося… А, вот почему я зацепился за грузинский акцент, который пародировала Алена! Сбежавший Тенгиз — грузин, дядя Ося — тоже грузин… И Гюрза говорила, что в угонной мафии грузины заправляют…»
— Сколько с меня?.. Эй, ку-ку, заснули?
— А?.. Чего?..
Алена посмотрела на Виктора с сочувствием.
— Да ничего. Нельзя столько работать, товарищ оперуполномоченный. Спите за рулем.
— Виноват, — потянулся Беляков. — Больше не повторится. Приехали?
— Ага. И даже раньше поспели. Спасибо.
— Да не за что. Успехов на зачете.
— К чертям! — И падчерица убитого Сергея Геннадьевича Марьева, народного избранника — он же мафиози, — выпорхнула из машины. А Виктор еще несколько минут сидел неподвижно, положив подбородок на сцепленные поверх руля пальцы и думал: «След или не след? Тенгиз — Осман. Убийство приятеля Марьевой-младшей — убийство Марьева-старшего. „Угонялы“ — „угоняла“. Короче, тут без Гюрзы не обойтись. Надо посоветоваться». И он вырулил на Лиговку, направляясь в сторону Невского.
— Установил! — слышимость была такая, будто Виктор пересек океан и звонит ей из Папуа — Новая Гвинея. Впрочем, оттуда слышно, должно быть, лучше. — Османа установил! — Фоном проходили автомобильные гудки, трамвайный звяк и чей-то удаляющийся смех — Беляков звонил из таксофона. Вдова вспомнила имя-отчество, потом достала мужнину записную книжку, в ней мы нашли телефон с подходящими инициалами. Я отзвонился нашим, попросил посмотреть, чей телефончик.
Беляков выполнял полученное вчера от Гюрзы задание. За фамилией Османа Юмашева послала его вновь в дом депутата, к вдове. И ей тоже подозрительной показалась эта фигура: грузин, как и Тенгиз, как и многие другие в угонном деле, марьевский дружок. Дружок не по депутатской линии и вряд ли друг школьного детства или студенческой юности. Что могло связывать Марьева и грузина дядю Осю? Только угонный бизнес. Плюс к тому, он был вхож в дом Марьевых. Тут, пожалуй, Виктор прав — не сам Сергей Геннадьевич заказал пацана, через кого-то. Кого-то близкого, кому мог доверить личные проблемы… Короче, личность Османа просилась под лупу.